Боюсь, что да - Анфиса Ширшова

мужчин?

Мы приехали в коттеджный поселок, расположенный в черте города. Я почти равнодушно отметила, что все дома выглядят невероятно красиво и дорого. Чертовски дорого. Автомобиль остановился рядом с симпатичным на вид трехэтажным домом с алой крышей.

– Константин Сергеевич ждет вас в доме, – приветливо сказал водитель, которого, кажется, звали Виктором. Он представлялся, но я от переживаний слушала в пол уха.

Ворота открылись, и я увидела двух незнакомых парней в одинаковых черных футболках и черных джинсах.

– Это охрана, – пояснил Виктор. – Не бойтесь. И… привыкайте.

Я лишь пожала плечами, глядя, как один из парней достал мой чемодан, вздохнула и покинула машину. Замерла около домика охраны на входе, разглядывая участок. Невероятно просторный, с баскетбольной площадкой, деревянной беседкой на противоположной стороне от дома. Я прижимала к себе скейт и не решалась сделать шаг. Господи, как все это глупо. Что мне делать? Может, вызвать полицию? Ага, и что я им скажу? Что меня держат в заложниках? Ну, предположим, мне даже поверят (что совершенно невероятно), но вот мама… Аверин не даст денег, и чем обернется мое упрямство? Трагедией. И если трагедию для мамы я могу предотвратить, то для себя нет. Но получается, что войти в дом Беляева – единственный возможный вариант для меня. Продаться… Вручить свою судьбу в руки незнакомого человека, который может позволить себе покупать людей. А что или кого ему захочется в следующий раз? Чего мне ожидать от него?

Ответов, конечно, не было. И я аккуратно поставила доску на асфальтовую дорожку, ведущую к дому, встала на доску и оттолкнулась левой ногой. К крыльцу я подъехала первой и ждала, когда парень из охраны принесет мой чемодан.

– Дверь открыта, – сообщил он, дернул за ручку и жестом пригласил меня войти.

Прихожая оказалась просторной, светлой, заставленной всякими интересными штучками, явно привезенными хозяином из разных стран. Я машинально принялась разглядывать разноцветный стеллаж, украшенный необычной вязью, на котором лежали какие-то бумаги, ключи от машин, упаковка жвачки и солнечные очки.

Парень поставил чемодан у стены и тихо вышел. А я вдруг почувствовала посторонний взгляд, медленно повернулась и увидела Константина. Он был в белой футболке, свободных серых спортивных штанах и босиком. В руках небольшое полотенце, которым он вытирал руки. Высокий, наверное, не меньше метра девяносто. Я все еще прижимала к себе скейт и непроизвольно жалась к входной двери. Будто бы близость выхода придавала мне какие-то силы. На самом деле выхода не было. И выбора тоже.

– Привет, – немного хриплым голосом сказал Беляев.

Я не выдержала.

– Вчера ты показался мне… неплохим человеком.

– Кристина, давай поговорим, – устало произнес он. – Я все объясню.

– Аверин все рассказал. Можешь не трудиться, – я поставила доску на пол, сняла кроссовки.

Когда мы подъезжали к особняку Беляева, мне позвонил Аверин и строго велел вести себя прилично. Не скандалить, не злить хозяина дома (и, похоже, моей жизни), стараться всячески ему угодить. Иначе сделка не состоится. Аверин предупредил, что Беляев не будет терпеть дома «истеричную девчонку, у которой из всех положительных черт лишь красивая мордашка».

Я подошла к нему ближе и посмотрела в лицо, для чего пришлось задрать голову. Вчера он не то чтобы меня впечатлил, но в целом показался вполне приятным молодым мужчиной. Сколько ему лет? Черт, даже не удосужилась узнать. Тридцать пять? Вряд ли сильно больше, выглядит он неплохо, хотя разница в возрасте у нас наверняка немаленькая. Вроде бы умные зеленые глаза, светлая кожа, тонкие, но четко очерченные губы, нос прямой, но немного длинноват, темные брови, густые каштановые волосы. В другое время я бы, возможно, даже могла им заинтересоваться, но сейчас… Зная, на что он способен, зная, что он заодно с Авериным, Константин просто не мог вызывать у меня добрых чувств. Неприязнь, злость, непонимание… С ним у меня ассоциировались лишь эти неприятные эмоции. И как я должна жить с ним? Как скрывать свое раздражение и отчаяние изо дня в день?

Он протянул руку, коснулся пальцами светлой пряди моих волос, заправил за ухо, а я на миг закрыла глаза, сцепив зубы. Боже, что я тут делаю? Как смогу с ним… Я быстро распахнула глаза и отшатнулась.

– Пойдем на кухню, – тихо сказал он, опустив руку. – Я приготовил ужин для нас.

***

Константин

Представляю, что ей мог наговорить Аверин. Запугал девчонку, хотя наверняка хотел, как лучше. Ведь эта сделка очень выгодна ему. Но теперь она смотрела на меня не как вчера, с вежливым вниманием, пусть и выглядела слегка равнодушной. Сейчас же она совершенно явственно меня ненавидела. Я много думал о том, на что подписался. Жалел ли я? И да, и нет. Да, потому что не хотел искусственно навязывать Кристине себя. Не хотел, чтобы это выглядело так, будто я покупаю ее у родного отца, так цинично. Нет, поскольку не желать ее было невозможно. Добровольно отказаться от нее – невозможно. А ждать, пока она узнает меня поближе, пока проникнется хоть какой-то симпатией, у меня просто не было времени. Я постоянно работал и лишь сегодня, впервые за полгода, освободил выходные, чтобы провести с ней время.

Она равнодушно ковыряла вилкой пасту и, кажется, даже ничего не съела. Меня это разозлило, но я не мог понять, на кого злюсь: на нее или на себя? А, может, на Аверина? Я любил держать все под контролем, но эта девушка, конечно, не подчинялась мне. Она кусала свои идеальные губы, иногда мельком смотрела на меня черными глазами, хмурилась и снова отворачивалась. От нее невероятно приятно пахло, и этот аромат заставлял меня постоянно подаваться чуть вправо, в ту сторону, где сидела Кристина. Я тоже разглядывал ее исподтишка, чувствуя, как внутри меня раздирают два противоречивых ощущения: сожаление и эйфория.

– Может, расскажешь, что меня ждет? – не выдержала Крис, отложив вилку.

– Не понравилось? – спросил я, кивнув на тарелку.

– Кусок в горло не лезет, – ответила она, сверкнув глазами. – Ну, так что?

– Нас с тобой ждет свадьба, Крис, – спокойно произнес я, наливая грейпфрутовый сок сначала ей, а потом себе.

Она побледнела, на мгновение поджала губы, но потом, словно подумав о чем-то грустном, тяжело выдохнула и коротко кивнула, выпрямив спину.

«Для нее это пытка», – подумал я. – «Брак со мной – пытка, не счастье».

– Я согласна на брак, – внезапно сказала она, глядя мне прямо в глаза. – Но никакой свадьбы. Пышного торжества, я имею в виду. Просто… распишемся и все.

Я вздохнул и взъерошил волосы. Я тоже не хотел масштабного праздника, но не потому, что наш брак будет заключен вот так… без искреннего согласия невесты. Просто не любил шумные вечеринки, сборища всевозможных родственников и знакомых. Однако я считал, что нам необходима хотя бы