Торговка - Дарья Истомина

Мы присели за столик в какой-то тротуарной точке неподалеку от супермаркета, Генка взял пиво, мне поставил пепси и вазочку пломбира.

— Ты видела, сколько у нас понатыкано телекамер наблюдения? А зачем — соображаешь?

Верно, этих коробочек с глазками было в магазине много и всюду. Над каждым прилавком, над кассами, входами и выходами. Оказалось, под недреманным оком целой службы, сидящей где-то за центральным пультом, находится все и вся. Считается, что это защита от магазинных воров, но все нацелено на наблюдение за персоналом. Треп за прилавком строго воспрещен, даже в ночную смену, когда в торговом зале никого из покупателей не бывает. Всю смену положено стоять и не присаживаться. И не дай господь прилечь грудью на прилавок, когда ноги немеют! Или огрызнуться на какую-нибудь корову, которая никак не может выбрать, что ей взять — готовые телячьи отбивные, принесенные из цеха полуфабрикатов, или парную говядину. Даже если этого не засекает старшая по смене или бригадирша, все равно каждое отступление от правил фиксируется с пульта.

Зарплату выдают по-западному, каждую неделю, в конвертиках. Но почти каждая из младших продавщиц-стажеров постоянно обнаруживает в нем желтый бланк штрафа. За что тебя греют, не указывается. Но если ты такая любопытная, можешь подняться к менеджеру по трудовым конфликтам, и он объяснит за что и даже видеозапись прокрутит, на которой ты треплешься с каким-нибудь парнишкой из покупателей, в носу ковыряешь, причесываешься или маникюришься втихаря или трескаешь что-то, присев на корточки, чтобы никто не видел.

Я Генку не перебивала, видела, что ему и самому, кажется, у них достается.

— Вот сообрази, глупенькая, — продолжал он, — зачем тут такой мощный учебный центр, такое количество инструкторов и почему прием и отбор новых девчонок идет почти беспрерывно? В одну трубу вливается, в другую выливается… Как в задачке с бассейном? Не понимаешь?

— Кому-то так выгодней? Начальникам?

Контракт с каждой такой же нетерпеливой дурехой, как и я, заключается только временный — не более чем на два месяца, после чего он может быть продлен, но может и аннулироваться. Это означает, что ты не прошла испытательный срок. Ну и под зад — и за ворота…

Поначалу девчонки от всего тащутся, им здесь все нравится — и бесплатная кормежка, и красивая форма, почти как у стюардесс, и то, что каждый день начинается с веселого приветствия по громкой связи всему экипажу и пожелания счастливого дня. Гордясь тем, что уже принадлежат раскрученной и именитой фирме с иноземным и отечественным капиталом, юницы выкладываются, пуп рвут и стараются изо всех силенок, как никогда бы не стала выкладываться все повидавшая, знающая себе цену, расчетливая торгашка в возрасте. Но очень скоро каждая из молоденьких дурочек начинала понимать, что от обещанной большой зарплаты на руки капают копейки и от нее реально ни фига не остается, что и за форму и за питание идут вычеты и что, несмотря на все эти фирменные флаги и стяги, гимны во славу и прочую шумно-пеструю труху, ее просто беспощадно отжимают. Но тут как раз и объявляют, что в ее услугах более не нуждаются.

Следующая!

И этих следующих уже вагон и маленькая тележка. Молоденьких, тупо-восторженных и визжащих от удовольствия: «Ох, Зин, глянь, как мне идет эта пи-лоточка!»

— Рви когти, подруга! Пока не поздно, — посоветовал мне Генка. — Отожмут тебя, как тряпку, ноги вытрут — и с приветом! Это галера каторжная… Двести человек гребут, с десяток едут…

— А ты почему не рвешь?

— А я пока из тех, кто едет, — ухмыльнулся он.

— За какие заслуги?

— Ну все-таки в Плехановке учился, пока за академическую неуспеваемость не вышибли, — пояснил он.

— Что-то ты темнишь…

— Ладно… Мерцалова Лидия Львовна, которая вас просматривала, — моя бабушка. Так что я под ее мохнатой лапой отсиживаюсь…

Потом, конечно, выяснилось, что за всей этой заботой о моей юной судьбе стоит элементарный клей. Мне пришлось дать ему номер телефона, один раз он меня сводил в цирк на Цветном, раз на дискотеку в Олимпийском. Но когда начал лезть лапами куда не надо, я его отшила. И он не особенно возникал, потому что у него таких, как я, был целый супермаркет, и каждая мечтала подцепить бабушкина внука.

Однако я ему до сих пор благодарна за то, что он меня вовремя удержал от пополнения рядов тружениц супермаркета.

Замкнулись мы с ним снова, когда я уже освоилась на ярмарке, совершенно случайно.

Галилей, как всегда, проявил свою удивительную информированность и как-то сказал мне, что, по его сведениям, склад в супермаркете затарился не находящими сбыта в центре рыбными консервами, и один знакомый ему человечек втихаря распихивает их на реализацию по мелким торговым точкам. Очень выгодно, между прочим.

Знакомым человечком оказался Геннадий Кондратюк. Я его с трудом отыскала в самых глубинных подземельях под супермаркетом, и на этот раз он был не в зеленой форме, а в робе из грубой парусины. Теперь он заведовал огромным складом исключительно консервного направления, и стеллажи и поддоны в его хозяйстве ломились от жестянок с зеленым горошком, немецкой ветчиной и чилийскими анчоусами.

Полной недотепой в торговых делишках я уже не была и сразу поняла, что, несмотря на то, что Генка лишился своей менеджерской отполированности и опущен в недра торгового дома, в действительности это было вознесение к сияющим вершинам финансового процветания и полного благополучия. За этим, безусловно, стояла его бабулька. Судя по всему, Лидия Львовна Мерцалова, отдрессированная в системе прежнего соцторга, четко соображала, что у нас в торговле все еще рулит делами тот, кто владеет ключами от товарных закромов. Так что внучка она внедрила в нужное место. Похоже, что у этой сверхруководящей дамы, которой полностью доверяли иностранные партнеры и отечественные деляги, был тот же комплекс, что и у моей Клавки. Не тащить она уже просто не могла. Ей было мало тех денег, что ей платили как гендиректрисе, всех этих бонусов и дивидендов, и она по-прежнему предпочитала примитивную левую наличку. Может быть, старость к ней уже подошла слишком близко и она уже чуяла, что ее вот-вот турнут?

Во всяком случае, я сразу поняла, что, несмотря на всю электронику и охрану, у них организована мощная система нелегальной откачки товара из закромов маркета и сплавления его налево под предлогом истечения сроков хранения, списания по невостребованности или порче.

Конечно, я была только одной из десятков, если не сотен, тихих клиентов. Собственно говоря, Генка от меня этого и не скрывал. От вопросов, откуда он знает Галилея, Кондратюк уклонился. И с ходу взял быка за рога:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});