«Мой друг – инопланетянин!» - Дмитрий Анашкин

Молодой серьезный диктор переложил листок из одной стопки в другую и продолжил: «При проведении нашими журналистами самостоятельного расследования Пензенский предприниматель заявил, что не имел ни малейшего понятия о том, что стоимость таможенных сборов занижена. «Это какое-то трагическое недоразумение!», – сказал он нашему корреспонденту в Пензе. Кроме того, по региональному пензенскому каналу выступил смотрящий по региону, бывший вор в законе Чёрный, занимающий сейчас пост спикера законодательного собрания Пензы. Он также подтвердил невозможность участия господина Зысанова в каких-либо противозаконных действиях. Что касается начальника терминала, то он с самого начала занял выжидательную позицию:

«Никакого крана не было, – уверенно заявил он нашему корреспонденту. – И контейнера не было. Не знаю, что там у кого упало. Лично у меня на терминале всё в порядке. Тот кран, о котором идёт речь, сломался 25 лет назад и с тех пор не эксплуатируется. Так что никакой контейнер с него упасть не мог. Ничего мы со дна вчера не поднимали. А на берегу стоит контейнер г-на Зысанова, в котором находится 20 тонн секонд-хэнда».

Заявление начальника терминала показалось нам малоубедительным, так как мы сами вчера присутствовали при подъёме и вскрытии контейнера c презервативами. По этому факту мы предприняли независимое журналистское расследование. Оно дало следующие результаты:

На том месте, где вчера стоял вытащенный из воды зеленый контейнер с презервативами, сегодня находится контейнер другого цвета и размера. На боку у него крупными буквами на русском языке написано: «Секонд-Хэнд».

Рядом стоит вооружённый милиционер. Номер контейнера соответствует заявленному в таможенной декларации.

В ГАИ (напомним, что до прояснения ситуации специалистами из больницы им. И.И.Скворцова-Степанова, данное происшествие считалось дорожно-транспортным) нам заявили, что ДТП с участием летающих машин лежит вне сферы их компетенции. Что вчера действительно кто-то звонил, но ложные вызовы у них каждый день и это в порядке вещей.

В больнице нас встретили радостным известием. На следующий день после столкновения крановщик совершенно выздоровел и убыл рано утром в неизвестном направлении. Его сопровождали двое сослуживцев, решившие, видимо, лично выразить свою радость по поводу его назначения на новую, более высокооплачиваемую работу.

Единственный, оставшийся непрояснённым, вопрос мы адресовали начальнику таможенного управления, генералу Ивану Виленовичу Семижеду.

В телевизоре появился строгий субъект, с блестящими пуговицами на кителе и с какардой на фуражке.

«Уважаемый Иван Виленович, – на экране замелькал микрофоном участник журналистского расследования. – Как мы поняли из Вашего рассказа, на 7-м таможенном терминале кран в течение последних 25 лет не эксплуатировался вообще?»

«Да, вы всё поняли правильно…» – по усталости в голосе чувствовалось, что это дубль эдак двадцатьпятый.

«А как же вы объясните тогда тот факт, что этот кран, которого нет… ну, который уже 25 лет не работает на данном терминале… – журналист старался выражать мысль ясно, но удавалось с трудом, – этот кран был там единственным… Нет на терминале больше никаких кранов. Тогда как же терминал 25 лет работали-то?! Чем контейнеры грузили – они же по 10 тонн весу каждый?»

«Молодой человек, – с лёгким оттенком грусти ответил генерал. – А как древние египтяне пирамиды строили?! Там блоки ведь тоже по 10 тонн! А в то время не то что бы кранов башенных – электричества не было! Вообще никаких машин! И ничего, управлялись. Как? Есть разные теории. Но точно сказать никто не может. И это ничего не меняет – пирамиды ведь стоят!

Так вот, молодой человек, точно так же и мы с седьмым терминалом. Я не могу Вам точно сказать, как они работали. Но факт остаётся фактом. На седьмом терминале, благодаря героическим усилиям трудового коллектива, в течение 25 лет 10-тонные контейнеры перемещались… безо всякого крана! И я буду лично ходатайствовать перед правительством!… Перед страной!… – Голос генерала окреп; в нем зазвучали металлические нотки, – … о награждении начальника терминала и предоставлении его к внеочередному воинскому званию!»

На экране возникла хорошенькая физиономия дикторши.

«Итак, дорогие телезрители, в результате нашего очередного журналистского расследования мы пришли к простому выводу: авария, произошедшая вчера в 12:20 по московскому времени на седьмом терминале Балтийской таможни, не происходила вообще! А мы прощаемся с вами до следующего выпуска нашей передачи. Оставайтесь на нашем канале! Хороших выходных!»

Я щёлкнул кнопкой пульта и посмотрел на Петра.

– Да, мммм… Наворотили… – задумчиво произнёс он. – Ладно хоть все живы-здоровы. И даже с наградами. А могло бы… эх, надо быть осторожней!

Я не стал ему ничего отвечать, хотя мог бы. Всё получилось, по сути, из-за него. Донажимался на кнопки, блин! – материализация, визуализация… В результате сам запутался.

– Слушай, – начал я, – а что с бандюганами-то? Когда мстить будем? – я специально употребил слово «мстить», чтобы сделать Петру приятное. У него ж вендетта.

На самом деле вся эта тема с боевыми действиями мне как-то подсознательно не нравилась. Хотелось её уже поскорее закрыть. Одни воспоминания чего стоят! Сам чуть не погиб, а Петра и вовсе убили. Хорошо он хоть воскреснуть смог. А теперь вот мстить собрался, Шварценеггер, блин!

– Так, – Пётр бросил на стол недоеденную воблу. – Ты прав. Хватит этим отморозкам кайф на свободе ловить! Небось, не скучают сейчас: водочка, девочки… А по ним могила плачет! Век воли не видать!

– Петя, какая могила? – спросил я вкрадчиво. – Мы ж договорились: попугать и отпустить. Как интеллигентные люди…

– Ну да… – потупился он. – Попугать… желательно до смерти… И отпустить… головой в колодец… Короче, всё! Поехали.

– Что? Прямо сейчас? – я испугался.

– Конечно, прямо сейчас. План есть. Оружие тоже. Транспорт в наличии. Вперёд!

***

Времени мы вчера даром не теряли. Сразу после того, как порушили башенный кран на таможенном терминале, мы продолжили освоение новых возможностей автомобиля. Особенно понравилось передвигаться в машине, наполовину погруженной в землю. Я опускал её примерно до середины лобового стекла на уровень асфальтового покрытия и так путешествовал по улицам. Был в этом какой-то сюрреалистический глюк. Естественно, двигались мы в режиме полной внематериализации. И еще по моей просьбе Пётр усовершенствовал включение этого режима. Теперь инцидент с краном был бы невозможен – при отключении внематериализации машины, компьютер полностью менял внутреннюю подсветку автомобиля – с оранжевой на синюю.

Полдня мы катались по городу. Потом Пётр произвёл какие-то сложные манипуляции с картами Таро, и мы обзавелись двумя дубинками довольно уродливого вида, напоминающими старинные жезлы. Пётр с нежностью в голосе называл их бластерами и не давал мне до них даже дотрагиваться.

– Потом! – сказал он. – Сейчас двигаем в сторону Синявина, там сядем посреди болот и попробуем. Если кто и услышит, то решит, что взорвалась оставшаяся с войны мина!

Нужно сказать, что мне стоило больших усилий убедить его использовать инопланетное оружие. Пётр начитался боевиков, и теперь его просто переклинило на РПГ, мухах и бронежилетах. Даже ракету малого радиуса действия приплел.

– Я же говорил, Димыч: хочу их тем же почикать, чем они меня. Око за око! Глаз за глаз! Танками гадов перееду!

– Во-первых, – возражал ему я. – Око и глаз – это одно и то же. Во-вторых, Валет же тебя из Макарова завалил. Хоть ты сам вообще не вооружён был. Что-то не стал он тебя ремнём от брюк удушать. То есть, использовал максимум технического превосходства при минимуме джентльменского благородства. Так что «око за око» в данном случае – это такое оружие выбрать, чтоб у него от удивления глаза квадратными стали и назад уже не вернулись! Пусть знают наших!

Переубедить помаленьку удалось, и теперь мы двигались над болотами, выбирая островок, на котором могли бы остановиться. Нашли, сели. Достали бластеры.

– В общем, так, – торжественно изрёк Пётр. – Держать надо так… Это боевое положение. Палец на этот выступ – к бою. Нажатие – выстрел. Если не отпускать – непрерывная очередь. Всё.

– Как – всё? А как наводить на цель? А чем стреляет?

– Наводить не нужно. Стреляет чем хочешь. Прицел – это твой взгляд. Вид заряда зависит от тебя: вообразишь, что в цель попала атомная бомба – будет ядерный взрыв; вообразишь, что стреляешь отравленными палочками африканского племени Юмба – они и полетят в цель. Но! – Он поднял указательный палец. – Если ты этих палочек в глаза не видел, а как они действуют – вообще не знаешь, то полетят в противника зубочистки из гостиницы «Астория»!

Почему именно из «Астории», я спрашивать не стал, но на палку в своих руках посмотрел уважительно.