Дон Карлос. Том 1 - Георг Борн

Холодный ветер дул им навстречу, они выехали из леса, и теперь им стали попадаться лишь иссохшие сосны. Дорога очень круто подымалась вверх, но лошади, казалось, привыкли к трудностям такого пути, они ступали бодро и уверенно, не убавляя шага.

Всадникам стало холодно, и они плотнее закутались в плащи. Впереди, на горных вершинах, блистая в лунном свете, лежал вечный снег, который не таял даже летом.

Гулко раздавались в горах удары копыт по скалистому твердому грунту, и скакавший впереди всадник обернулся и остановился.

Граф Кортецилла и патер Доминго быстро нагоняли его.

— Далеко ли путь держите? — громко спросил Кортецилла, первым подскакав к незнакомцу.

— Если не ошибаюсь, то туда же, куда и вы, — отвечал незнакомец. Он, подобно графу и Доминго, тоже был закутан в плащ, а на голове, как и у них, была большая круглая шляпа. — Вы граф Кортецилла?

— Как!.. Что я вижу! Дон Альфонс!

— Он самый, мой благородный дон!

Кортецилла снял шляпу перед младшим братом дона Карлоса, и патер Доминго тоже почтительно поклонился ему.

— Я не знал, принц, что вы здесь и будете нынче присутствовать на встрече, — произнес граф.

Дон Альфонс был молодой человек лет двадцати, с веснушчатым лицом, рыжей бородкой и неприятным, то злым, то высокомерным выражением лица.

Все трое теперь продолжали свой путь вместе.

— Я еду из гостиницы Сан-Педро, где мы с братом остановились под чужими именами, — начал дон Альфонс. — Через несколько дней мы возвращаемся к своим войскам на север, а там перебьем этих подлецов, которые договорились с маршалом Серрано о капитуляции. Надо взыскать с них, чтобы другим неповадно было.

— Вы были в Мадриде, принц? — спросил Кортецилла.

— Нет, я подожду лучшего времени, а в эту ночь мы ускорим ход событий, — отвечал дон Альфонс. — Позвольте задать вам один вопрос, граф, — продолжал он. — Герцог Медина теперь в Мадриде? Как поживает герцогиня Бланка Мария? Я когда-то часто бывал у ее отца.

— Герцогиня прекрасна, а герцог — старый, болезненный человек, — отвечал Кортецилла,. пожав плечами, — этим все сказано.

— Это удивительно, однако, что Бланка Мария решилась отдать свою руку этому ничтожному человеку! Любить его, во всяком случае, она не могла!

Разговаривая таким образом, всадники приближались к вершине горы. По сторонам кое-где торчали покрытые снегом ели, и вокруг повсюду лежал снег. Глубокая ночная тишина царила здесь.

Несколько минут спустя всадники увидели древние руины, наполовину занесенные снегом. Темные серые стены были необыкновенно толсты и неуклюжи. Еще уцелевшие оконные ниши указывали на то, что прежде здание это было монастырем. Теперь же от него остались одни развалины, в которых свирепствовал ветер.

Неподалеку виднелось другое здание, которое сохранилось лучше. Прежде это была, видимо, монастырская церковь или капелла. Основание этого здания уцелело, равно как и стены, но окон и дверей в нем больше не было. Снег лежал и внутри, и снаружи.

Одинокие печальные монастырские руины на вершине горы производили мрачное впечатление. На всей этой гористой местности лежал какой-то романтический отпечаток, особенно чувствующийся в светлую лунную ночь. Конечно, редко кто появлялся в этих пустынных местах, где, как памятник минувшему времени, лежали руины монастыря.

К этим-то руинам и спешили три всадника.

Здесь они увидели двух лошадей, привязанных к сухому дереву.

Все трое спешились и, привязав лошадей, подошли к узкому отверстию в стене.

За этим отверстием находился наполовину засыпанный обвалившимися кирпичами проход, который даже трудно было заметить.

Граф пропустил вперед принца Альфонса. Остальные последовали за ним в огромный подземный ход. Ход был достаточно просторен, чтобы по нему можно было пройти не сгибаясь. Повеяло холодом и сыростью.

Через несколько минут мелькнул слабый свет и показался выход, ведущий на закрытую со всех сторон площадку без крыши.

Должно быть, здесь и прежде происходили тайные сходки, либо место это служило монахам для какой-нибудь особенной цели, потому что стены были расписаны изображениями святых мучеников и их подвигов. В стенах вделаны были железные кольца и толстые короткие цепи, теперь совершенно источенные ржавчиной.

На этой большой площадке, у каменного стола, расположенного посередине, стояли дон Карлос и Доррегарай, мексиканец с маскарада. Услышав шорох в подземелье, они поспешили к выходу, чтобы приветствовать своих друзей.

Потом все пятеро подошли к низкому каменному столу, стоявшему, как мы уже сказали, посреди просторного зала, в настоящую минуту волшебно освещенного луной.

Кортецилла вынул из-под плаща бумажник.

— Имею честь вручить вам, принц, часть приданого моей дочери, — сказал он дону Карлосу. — Здесь пять миллионов в векселях на банкирские дома Памплоны, Сан-Себастьяна и Байоны. Извольте принять их, принц.

— Когда же привезете вы мне мою прекрасную невесту, граф? — спросил дон Карлос, опустив бумажник в карман.

— Завтра вечером, ваше высочество. Свидание может произойти здесь или же в моем дворце, если вам это угодно, нужно лишь сделать так, чтобы никто не мог узнать вас. Тогда уж вы и обменяетесь кольцами и поцелуями со своей невестой.

— Я с нетерпением буду ждать этой минуты, граф, — отвечал дон Карлос. — Я получил с севера самые утешительные известия, — продолжал он, обращаясь ко всем. — Полковник Доррегарай тоже докладывает, что вербовка повсюду идет весьма успешно, так что я рассчитываю вскоре возобновить войну за церковь и трон и привести ее на этот раз к блистательному исходу!

— Это будет ужасная битва! — воскликнул Альфонс. — Но клянусь во что бы то ни стало войти в Мадрид, хотя бы путь туда был вымощен мертвыми телами!

— Полковник Доррегарай намерен сегодня изложить нам составленный им план, — перебил дон Карлос своего кровожадного брата. — Я предлагаю выслушать его.

— Слушайте же, благородные доны, — начал мексиканец, с виду похожий на разбойничьего атамана. Лицо его было смуглым, борода черной и курчавой. — Во-первых, следует привести в исполнение все повеления короля Карла. В своем воззвании он объявляет короля Амедея лишенным престола, а тот все сидит на нем. Поэтому первым доказательством могущества и законности нового короля, за которого я готов сражаться, будет ниспровержение Амедея. Я берусь это сделать! Завтра же он падет!

Все с удивлением посмотрели на страшное лицо Доррегарая.

— Нелишне будет посоветовать вам быть осторожным, — сказал патер Доминго. — Вы недавно из Мексики и, возможно, недостаточно хорошо знаете наши дела.