Дворец (СИ) - Бутырская Наталья

— И если я выберу второй вариант…

— Тогда „Золотое небо“ получит возможность организовывать подобные базы в каждом крупном городе стране. Разумеется, не сейчас, а после того, как бедствие будет отражено.

— В том числе и в Киньяне?

— Не обязательно в самом Киньяне. Мы довольствуемся любым местом в пределах патрулирования.

Император задумался. Торговый дом получит земли по всей стране, к тому же самые выгодные, внутри или возле городов, увеличит количество своих служащих. Получится, что вся страна будет испятнана территориями, где править будут не государственные чиновники, а низкородные торговцы. С другой стороны, можно после победы над лисой отказаться от выполнения договора под каким-либо предлогом. Это всего лишь один торговый дом.

— Мне думается, что у вас есть и третье предложение.

Джин Фу поклонился:

— Прозорливость правителя десяти тысяч лет не ведает пределов. Есть у нас третье предложение, но этому ничтожному не хватает смелости, чтобы высказать его».

— Эти слова, кстати, также были обговорены заранее, — улыбнулся Мэйху, допивая третью чашку вина. — Мы решили, что если третий вариант покажется императору чересчур дерзким, то отец попросит прощения за сына-балбеса, который все перепутал, и либо смягчит условия, либо вовсе откажется от предложения. Выпейте, господин Ши! У вас, наверное, все горло пересохло.

Мастер с благодарностью взял чашу и маленькими глотками, смакуя каждую каплю, выпил. Затем возле его столика оказалось блюдо с нарезанным мясом, рядом терпкий соус, шарики теста, обжаренные в масле, и Ши Хэй смог даже немного поесть.

— А кого-нибудь отправили на обучение в этот Цай Хонг Ши? — спросила одна девушка-синшидайка. Она была молода, явно закончила Академию не так давно.

— Конечно! — ответил Мэйху. — До лисы там прошли обучение примерно пятьдесят тысяч человек. Правда, последние три тысячи не успели вернуться в Киньян вовремя.

— Знаете, почему я называю этого красавчика предателем? — воскликнул раскрасневшийся Тедань.

Ван Мэй закатила глаза. Она слышала эту историю сотни раз да и сама была очевидцем.

— Если бы не эта затея с обучением в Цай Хонг Ши, то Кун Веймин начал бы переворот на полтора года раньше.

Ши Хэй поперхнулся и чуть не задохнулся, пока пытался прокашляться так, чтобы никто не заметил. Об этом в его книге не говорилось.

— Мы ждали, когда император Чжи Гун-ди введет армию Чжена в Киньян. К тому времени мы должны были спровоцировать внутренние беспорядки, а так как третья армия стояла ближе всего к столице и казалась самой верной и опытной, то для подавления восстаний Гун-ди вынужден был бы призвать генерала Чжена. Но когда мы уже готовы были начать, вся армия снялась с места и двинулась на юг. Мы потеряли полтора года! И все из-за этого болвана!

— Во-первых, этот болван знать не знал о планах Кун Веймина, — Мэйху поднял указательный палец. — Мне пришлось работать с тем, что есть. Во-вторых, — он поднял еще и средний, — наше обучение и амулеты спасли немало жизней еще тогда. В третьих, — поднялся безымянный, — уже после лисы эти знания и амулеты сильно облегчили постройку дорог, а «Золотое небо», между прочим, даже платы за это не взял. В-четвертых, — мизинец, — мы не отказались от взятых обязательств после свержения Чжи Гун-ди, хотя не знали, как его преемник отнесется к этой договоренности.

— А в-пятых? — спросил Тедань, когда Мэйху замолчал. — Неужто ты не сможешь придумать пятое оправдание?

— А в-пятых, ты, ваше императорское величество, должен денно и нощно воскуривать благовония и восхвалять Небеса за то, что во главе «Золотого неба» стою именно я, Джин Мэйху, иначе бы ты не смог высидеть на троне до сегодняшнего дня.

Тедань помрачнел. Но не из-за вопиющей грубости и наглости молодого торговца, а из-за воспоминаний, которые нахлынули на императора после этой фразы. Когда Тедань только сел на трон, вокруг царила мешанина из людей, слов, идей. Кун Веймин запланировал всё, только свою смерть предугадать не смог. Скорее всего, он знал намного больше, чем рассказывал соратникам, даже Ясная Мудрость не могла сказать, что было в голове учителя. Например, о договоре с «Золотым небом» никто ничего не знал. Точнее, знали, что этот торговый дом поставляет оружие и амулеты, генерал Чжен задолго до того рассказал про обучение в Цай Хонг Ши, но и только.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Насколько глава «Золотого неба» предан императору Чжи Гун-ди? Захочет ли он поддержать нового императора?

Несколько приглашений торговцы отклонили, слуги из раза в раз сообщали, что их хозяев нет дома. И это могло значить что угодно. Может, они все же сбежали из страны. Может, они сопровождали один из караванов. Может, на переговорах.

И тут Ван Мэй вспомнила, что у Шена были какие-то связи с «Золотым небом». Тедань сумел припомнить, что Шен даже сбегал из Академии, чтобы предупредить «Золотое небо» о двухвостой лисе. Тогда Мэй и Тедань вдвоем написали Джин Фу письмо, в котором поделились воспоминаниями о друге и спросили, нельзя ли им в память о нем встретиться и поговорить. Только тогда семья Джин откликнулась, и император Ли Ху познакомился с нахальным Мэйху, который с первой же встречи стал не просто послушным подданным, а настоящим другом.

Так что Мэйху был прав. Теданю и впрямь нужно каждый день благодарить Небеса за то, что именно бывший голодранец Байсо, названный старший брат Шена, стоял во главе этого торгового дома.

— Так как звучало третье предложение? — спросила та же молодая девушка.

Ши Хэй к этому времени наскоро подкрепился, выпил еще вина и готов был продолжать, но на всякий случай уточнил:

— Может быть, господин Джин хочет поведать об этом?

— Нет-нет, — замахал руками Мэйху. — Когда я говорю, то не могу пить, а когда слушаю, мой рот может заниматься чем угодно. С удовольствием послушаю вас, мастер Ши!

«С позволения императора в разговор вступил младший Джин.

— Я еще не освоил этикет и придворные премудрости, — начал он. — Я ведь всего лишь приемный сын, подобранный на улице моим почтенным родителем, потому прошу правителя десяти тысяч лет не гневаться, если ляпну вдруг что-то невежливое или грубое. Отец и матушка с утра до ночи вдалбливают в эту пустую голову разные премудрости, да только я их до сих пор разочаровываю.

Его слова противоречили манерам, ибо младший Джин вел себя крайне почтительно по отношению к родителям и за столом сидел так, будто каждый день пирует с императором.»

— Ну каждый не каждый, но случается, — усмехнулся Мэйху и тут же хлопнул себя по болтливому рту, извиняясь перед Ши Хэем.

«Итак, Джин Мэйху сказал:

— Торговцы и лавочники треплют языками не меньше, чем престарелые тетушки на похоронах. Потому мой уважаемый отец знает о ваших затруднениях не только с оружием. Премудрый правитель увидел своими глазами, что остальные торговые дома не спешат помогать собственной стране в такое тяжелое время. Они годами, да что там годами, столетиями набивали сундуки и целые комнаты драгоценностями, монетами и кристаллами, наживаясь как на императорском дворце, так и на простых людях. Они так давно уже богаты, что забыли, каково жить на один мао целый месяц. Они воспринимают милость и снисходительность императора за слабость и боятся рисковать. А что такое торговец без риска? Все равно что оскопленный поросенок — только и может, что жрать и толстеть.

Император невольно усмехнулся из-за образной речи мальчишки.

— А „Золотое небо“ — это неоскопленная свинья?

— Ну-у-у, — протянул Мэйху. — Мой дед — настоящий лесной кабан с клыками и яй… и всем мужским хозяйством, его сыновья хоть и смешали кровь с домашними растолстевшими свиньями, но тоже еще бойцы. А вот внуки… Моему отцу пришлось подобрать дикого подсвинка, чтобы сохранить боевой дух семьи. У других торговых домов уже столько поколений родилось и выросло в уютном теплом хлеву, что они не помнят, каково жить там, в лесу, и сражаться за каждую горсть риса, за самку и за своих детенышей!