Судьба-гадалка - Трэйси Петерсон

Вот именно. Между ними ничего нет. Это точно, подумал Кларк.

— Тогда прекрати винить меня за то, что наплевал на своих родственников! — вспылила Оливия. — Это несправедливо!

Резким движением она избавилась от одеяла, выскочила из машины и направилась к самой кромке воды. Кларку показалось, что Оливия достала что-то из кармана и бросила в воду.

Не существует ли какой-то иной причины, почему я не хочу часто видеться с родственниками? — задумался Кларк, наблюдая за Оливией. Неужели со мной не все в порядке, раз я не хочу сидеть всю жизнь на одном месте? Об этом стоит поразмышлять. Но не сейчас, позже. Сейчас мне необходимо обсудить с Оливией более важные вещи.

Неслышно ступая, он направился к ней.

— Так что же все-таки происходит между тобой и Родериком?

Оливия, услышав вопрос, отшатнулась. В иной обстановке Кларка, вероятно, позабавила ее реакция, но испуг Оливии был чересчур явным. Кларк решил, что, какова бы ни была их тайна, тайна эта очень серьезная. И еще он был почти уверен, что добровольно Оливия ему эту тайну не откроет.

— О чем это ты? — спросила она, с неудовольствием отметив, что голос от волнения сел.

— Именно об этом и говорится во второй части анонимного письма. Что вас связывает вовсе не любовь. — Кларк сделал паузу, мысленно дав Оливии минуту на размышления и ответ, но она молчала и лишь нервно теребила край футболки. — Если ты не хочешь поведать мне свои тайны, — продолжил он, — тогда хоть объясни, почему Родерик заставил тебя тащиться ночью за мной и Эриком?

О, на этот вопрос Оливия могла ответить!

— Эрик стал очень ранимым после смерти Глории. Нас с Родериком волнует, что он привяжется к тебе, станет питать бесплодные надежды, а ты, как всегда, уедешь, и Эрик не справится с этим…

— То есть твоя задача сделать так, чтобы он не слишком привязывался ко мне, — сказал Кларк.

Оливия утвердительно кивнула. Она заметила разочарование и обиду на лице Кларка, и сердце ее дрогнуло. Но уже в следующую минуту Кларк справился с собой и обида исчезла с его лица.

— Что ж, так тому и быть. Меня это не трогает, — заявил он.

Кларк солгал. Но факт оставался фактом: Оливия сама кое-что скрывает от него и, пожалуй, не имеет права оспаривать его утверждения, даже заведомо ложные.

Достав из кармана пару монеток, Оливия протянула ему одну.

— Помнишь нашу игру?

— Кто дальше бросит монетку, желание того будет исполнено.

— Да. Обещаешь?

— Разумеется.

Размахнувшись, они почти одновременно швырнули свои монетки, но в неярком свете луны было трудно определить, кто оказался победителем.

— Ты, кажется, делаешь успехи, — сказал Кларк.

— Нет. Я просто стала сильнее.

— Пожалуй. В жизни такое происходит.

— В жизни… Да, конечно, а еще я ежедневно тренирую мышцы при замесе теста, помогая Фредерике в ее чайной, — пояснила Оливия. — Раз уж речь зашла о Фредерике, знаешь ли ты, какое первое доброе дело тебе предстоит сделать завтра?

— Какое же?

— Помочь мне в чайной, чтобы у Фредерики был выходной.

Кларк недовольно скривился. Торчать в чайной не входило в его планы — он хотел попытаться освободиться от настойчивой опеки своего брата и Оливии, чтобы без помех выяснить правду о них.

— Родерик наверняка не стал бы работать в чайной в свой медовый месяц, — проворчал он.

— А вот и стал бы. Ты же обещал заменить его, Кларк, — напомнила Оливия. — Не стоит теперь отпираться.

Кларк подумал, что чайная — столь же подходящее место для встречи с таинственным корреспондентом, как и любое другое, но мысль о нудной работе на протяжении всего утра вовсе не отвечала его представлениям об отпуске. Он почувствовал сильнейшее желание забыть о счастье Родерика и Оливии, упаковать чемодан и отправиться в путь, пока скучная жизнь провинциального городка не отравила ему жизнь окончательно.

Возможно, Кларк и поддался бы этому своему желанию, если бы не осознал вдруг, что Родерик, по всей видимости, и добивается его отъезда. И Оливия тоже в этом участвует. И Родерик, и Оливия хотят заставить его уехать, а единственная причина этого — их тайна, которая каким-то образом связана с ним, Кларком.

Кларк пристально взглянул на Оливию, которая внимательно наблюдала за ним — она словно догадывалась, что он готов послать все к черту и уехать.

— Конечно. Давай подарим Фредерике выходной. Почему бы нет?

Кларку доставило удовольствие промелькнувшее на лице Оливии разочарование. А она была разочарована, и еще как! Они с Родериком, разрабатывая свой коварный план, не рассчитывали, что Кларк окажется таким покладистым.

— Если завтра мы проснемся часов в семь, то нам хватит времени добраться до дома, принять душ и позавтракать. Давай-ка ложиться, Оливия.

Кларк первым пошел к палатке, Оливии ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Ты уверена, что не хочешь спать в палатке? — не оборачиваясь, спросил Кларк. — Будет довольно уютно.

Оливия почувствовала, как краска прилила к щекам.

— Уверена. Я прекрасно высплюсь в машине.

— Ладно, как хочешь, но мое предложение остается в силе. Если тебе станет страшно, приходи к нам.

— Мне не станет страшно.

— Почему?

— Потому что я тебя больше не знаю, Кларк. Мы чужие, и я не стану спать с тобой в палатке.

Кларку пришлось признать, что это правда. Раньше Оливия ничего не скрывала от него. Но правда заключалась и в том, что он отчаянно хотел Оливию, точно так же, как много лет назад. Даже больше, ибо со временем его желание не только не исчезло, а, наоборот, окрепло.

6

Когда Кларк скрылся в палатке, Оливия ощутила уже знакомое ей чувство одиночества. Ощутила очень остро — возможно оттого, что с неба на нее взирала равнодушная луна, холодно мерцали далекие звезды. Космос. Пустота. Как и у нее в душе.

Именно так Оливия чувствовала себя, когда умерла ее мать и она осталась одна. И никого не было рядом, кто мог бы ее утешить.

Именно так Оливия чувствовала себя, когда Кларк уехал и она осознала, что никогда не выйдет за него замуж. И никого не было рядом, кто мог бы ее утешить.

Именно так Оливия чувствовала себя, когда родила ребенка от Кларка. От ребенка ей пришлось отказаться. И никого не было рядом, кто мог бы разделить с ней тяжесть этого решения.

Узнав о своей беременности, Оливия поначалу хотела сообщить о ней Кларку, но, взвесив хорошенько все «за» и «против», передумала. Кларк поступит, как должно — женится на ней и, возможно, станет работать у отца на ферме. Но Оливия не хотела, чтобы Кларк женился на ней по принуждению, не хотела, чтобы из чувства долга он жертвовал сокровенной мечтой. Для него это стало бы катастрофой. Оливия почти не сомневалась, что вскоре Кларк возненавидел бы и свою жизнь, и ее, Оливию, и ребенка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});