Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка - Владимир Тимофеев

Слегка наклонившись вперед, девушка сидела в кресле водителя черного джипа и сосредоточенно следила за дорогой, стараясь вести машину плавно, без лишних разгонов и торможений. Полулежащий на заднем сиденье Антон, похоже, получивший в короткой стычке сотрясение мозга и, возможно, еще какие-то не видимые глазу повреждения, болезненно морщился на каждом ухабе, стараясь, правда, не демонстрировать окружающим свое не самое лучшее состояние. Танк, идущий сзади, никак не мог тягаться в скорости с автомобилем, так что их небольшая колонна не ехала, а, можно сказать, плелась черепашьим ходом по разбитому асфальту в сторону заброшенного военного городка, расположенной к северо-западу от Сталинграда. Конечно же, никто из власть предержащих не собирался возвращать городу-герою его славное имя, но Ольге и в голову не могло прийти называть его как-то иначе. Пусть даже и вполне себе нейтральным Волгоградом. Жаль только, что вместе с именем он потерял и часть доблести своего выстоявшего в боях предка, польстившись на сладкие посулы "светочей свободы и демократии", и потому превратившись со временем в арену сражений, усердно не замечаемых как нынешней российской властью, так и всем "цивилизованным миром". Впрочем, арена — это слишком громко сказано. Так, обычная "зона". Зона проведения контртеррористической операции. Включающая в себя всю излучину между Волгой и Доном. И, кстати, областей таких на карте России оказалось немало. Десятка два, как минимум.

* * *

Началось же всё, как полагала сама Ольга, еще в 2008-м, в августе. Сперва какая-то совершенно непонятная катастрофа с самолетом премьера, летящего в Пекин на церемонию открытия Олимпийских игр. Потом столь же несуразный не то теракт, не то просто несчастный случай (на этот счет СМИ кучу версий накидали) с только-только вступившим в должность президентом. И сразу после этого грузинское вторжение в Южную Осетию, а чуть погодя и в Абхазию. И застывшие в боевой готовности части 58-й армии, так и не получившие приказ войти в Рокский туннель. А дальше больше. Стертый с лица земли Цхинвал, разрушенные Сухум, Гагра и Гудаута. Гибель главы МЧС, пытающегося организовать эвакуацию беженцев. Опустившийся ниже плинтуса авторитет некогда великой страны. Подавленные случившимся граждане. Всеобщее колоброжение в умах. Борьба за власть, хоть и подковерная, но предельно ожесточенная и яростная. Завершившаяся исключительно "честными, демократическими, полностью соответствующими строгим международным нормам" выборами нового президента. Того самого, что на волне народного возмущения выскочил откуда-то как чертик из табакерки и тут же принялся бить себя пяткой в грудь, представляясь для одних борцом с коррупцией и патриотом, а для других — радетелем либеральных свобод и общечеловеческих ценностей. И который уже через месяц после инаугурации заявил о том, что России не нужен Кавказ, не нужен Калининград, не нужны Сахалин и Курилы, да и шельф арктический лучше бы под международный контроль передать. И вообще, какая-то она уж слишком большая, эта Рашка, управлять ею тяжело, оптимизировать бы надо. Короче, новый "парад суверенитетов" во всеуслышание объявил. И понеслось…

За пару лет после этого "знаменательного" события в Волгоградской области сменилось аж пять губернаторов. Из них самым "хитрым" оказался последний, сумевший грамотнее прочих лизнуть начальственный зад, сообразив, что и на местах разделяться надо, и потому успевший провести через областную думу закон о современных принципах местного самоуправления. В итоге территория области превратилась в эдакое лоскутное одеяло. И формально подчиненные губернским властям администрации городов, районов и весей тут же пустились во все тяжкие. Каждый творил что хотел. Многие даже полицию свою завели и вооруженные силы мелкотравчатые. Впрочем, губеру всё это было по барабану — освободившись от лишних обязанностей, он принялся очень активно осваивать новую профессию. "Федеральный сосальщик" обзываемую. То бишь, вовсю сосал деньги (те, которые дотациями считаются) из федерального бюджета на собствен… пардон, региональные нужды. А для этого приходилось участвовать во всех организуемых центральной властью кампаниях. Например, по приему вынужденных переселенцев из… э-э… оттуда, откуда скажут. Потом по выселению тех же самых переселенцев. Естественно, в целях защиты коренного электората от засилья разных там всяких. Потом надо было защищать этих всяких от чересчур уж раздухарившихся местных жителей. Затем уже аборигенов оборонять. Ну и так далее, до полного и окончательного абсурда, когда формально по всей области — режим чрезвычайного положения и контртеррористическая операция. Никто, правда, эту самую операцию проводить не собирается — армию развалили до состояния кадрированных бригад, полиция, связанная по рукам и ногам новыми ведомственными инструкциями, больше сама себя охраняет, но денежки-то текут, пусть и совсем тоненьким ручеечком, но ведь текут же. А что при этом почти все предприятия прекратили работу, общественный транспорт не ходит, больницы и школы позакрывались, электричество и вода лишь в правительственный район подается да в аэропорт иногда, так это ерунда. Главное — плановый дефицит бюджета не превышать и вовремя демонстрировать центру свою приверженность курсу жесткой экономии. Чтобы как в Европах, понимаешь.

И, кстати, многие жители покинули Волгоград и примыкающие к нему поселки не только из-за вакханалии с "беженцами", а еще и потому, что просто негде стало работать и жить соответственно стало не на что. Перебирались кто как может и кто куда может. Кто "за бугор", кто в Москву, кто в соседние регионы, а кто-то, как брат и сестра Фомины, обосновались в Иловле. И поначалу все у них шло довольно неплохо. Неплохо, если, конечно, сравнивать с теми, кто вообще никуда добраться не смог. На всех дорогах в ту пору орудовали многочисленные шайки, одни под вывеской полиции, другие из якобы казаков, третьи представлялись местными "дружинниками", остальные же откровенно бандитствовали, и, в лучшем случае, дело ограничивалось только дорожным "налогом", а в худшем… о худшем лучше не вспоминать. Но пятнадцатилетней Ольге и одиннадцатилетнему Антону тогда действительно повезло. Дядя Сережа, еще служивший тогда техником на аэродроме, угнал из одного заброшенного военного городка старый БТР и на этом восьмиколесном сарае, без вооружения, но зато с противопульной броней, довез двоих подростков, а заодно еще три семьи, до более-менее на тот момент спокойных мест, проскочив на бронированной машине все "засады" новоявленных "романтиков с большой дороги". В Иловле Сергей Васильевич Бойко поселился вместе с потерявшими родителей Фомиными на окраине, в покинутом прежними хозяевами небольшом домишке.

* * *

Анна, мать Ольги и Антона, умерла, когда сыну только-только исполнилось два, а дочери — шесть лет. Неизвестная лихорадка, то ли африканская, то ли пришедшая откуда-то из юго-восточной Азии, за неделю спалила молодую женщину, не успевшую дожить даже до тридцати. Отец, капитан милиции, пытаясь унять боль утраты, замкнулся в себе и почти не обращал внимания на детей. А в ноль шестом он ушел вслед за Анной. Погиб при исполнении служебного долга — так, по крайней мере, было написано в коротком некрологе. Воспитанием детей занимался живущий по соседству дядя Сережа, дальний родственник по материнской линии. Военный пенсионер Сергей Васильевич был холостяком. Жена его, не пожелавшая тратить лучшие годы жизни на не оправдавшего завышенных ожиданий неудачника, ушла от супруга уже через пару лет после свадьбы. А поскольку сам он, как оказалось, принадлежал к редкой породе однолюбов, то весь свой не растраченный и отвергнутый женой запас любви перенес на детей Анны, его то ли двоюродной внучатой племянницы, то ли троюродной сестры жены двоюродного дяди — разобраться в этих запутанных родственных связях никто так до конца и не смог. И Ольгу, и Антона он считал не просто родственниками, а чуть ли не самыми близкими ему людьми, и потому после гибели их отца Николая окончательно взял осиротевших детей под опеку, переселив их к себе, в небольшую квартиру на шоссе Авиаторов, доставшуюся по наследству от деда и потому не попавшую под раздел совместно нажитого имущества. Бывшая супруга аэродромного техника оказалась дамой весьма практичной и не стала ввязываться в безнадежную тяжбу, удовольствовавшись всем остальным барахлом, как движимым, так и недвижимым, и тем самым сэкономила отставному военному огромное количество нервных клеток. За это и за то, что развод прошел без скандалов, Сергей Васильевич остался своей бывшей благодарен и зла на нее не держал, бросив все силы на воспитание Ольги и Антона.

Правда, воспитателем он оказался своеобразным, игрушек не покупал, а мастерил их сам из подручных материалов, стараясь приобщить к этому занятию и ребят. Читал детям книги, причем чаще всего не беллетристику, а историческую и научную литературу. Заставлял учиться не только в школе, но и дома, заодно прививая навыки работы с разнообразными техническими устройствами. Плюс ежедневная зарядка, пробежки по пересеченной местности и умение обращаться с оружием, как с холодным, так и с огнестрелом — в условиях неспокойного мира население стремительно вооружалось и запасалось боеприпасами. Не совсем легально конечно, но, как говорится, хочешь жить — умей вертеться. И люди вертелись. Кто как мог.