Рейтинговые книги
Читем онлайн Свой человек на небесах - Евфимия Пащенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 59

Чай оказался настолько слабым, что, похоже, заварку уже неоднократно заливали кипятком. А из угощений на столе стояли лишь щербатое блюдце с засохшим вареньем и вазочка с твердокаменными пряниками. Однако благодаря Нине, догадавшейся захватить с собой рулет и коробку мармелада, эти деликатесы так и остались нетронутыми. Потому что даже подозрительная Агния Васильевна, убедившись, что принесенные гостьей продукты не отравлены, набросилась на мармелад, в одночасье опустошив половину коробки. И при этом жаловалась на обнаглевших чиновников и распоясавшихся бандитов, на то, что жизнь теперь стала совсем плохой, не то что раньше, когда врагов народа расстреливали и оттого в стране царил порядок… А как перестали расстреливать, так не стало никакого порядка, и справедливости тоже не стало. Где же справедливость, если она, проработав всю жизнь, получает такую крохотную пенсию, что и на хлеб-то едва хватает? А молодежь сейчас пошла бессовестная, ей до стариков и дела нет… Ничего, сами когда-нибудь состарятся…как аукнется, так и откликнется…

Судя по тому, что, говоря все это, Агния Васильевна сердито косилась на свою племянницу, нетрудно было догадаться, кого она подразумевает под «бессовестной молодежью». Кажется, это понимала и сама Татьяна Игоревна. Потому что Нина заметила, как ее губы дрогнули…и тут же сжались сильнее обычного.

Тогда она решила, что пора вмешаться и разрядить ситуацию:

— Что Вы, уважаемая Агния Васильевна! У Вас такая чудесная племянница. Видите, как она о Вас заботится — вот и меня к Вам пригласила. И сама она замечательный врач. Наверное, этот дар у нее по наследству. Она говорила, что Ваш дедушка тоже был врачом…

Она не успела закончить фразу. Агния Васильевна вскочила, смахнув на пол полупустую коробку, и с криком бросилась на Нину:

— Я не хочу о нем слышать! Он сам во всем виноват! Он всегда думал о ком угодно, но не о нас! А тебе до него какое дело? Шпионка проклятая! А ну, убирайся отсюда, не то милицию вызову!

К счастью для Нины, Татьяна Игоревна успела заслонить ее собой. В следующий миг она, сорвав с вешалки куртку и платок и оцарапав руку о ржавую задвижку, уже выскочила в коридор. А вслед ей несся истошный крик разъяренной старухи:

— Это ты во всем виновата, дура богомольная! Зачем ты привела ко мне эту шпионку?!

* * *

Нине понадобилось немало времени на то, чтобы прийти в себя. Когда же она успокоилась настолько, что смогла, наконец, поразмыслить над увиденным и услышанным, то поняла — визит к Агнии Васильевне не стоит считать неудавшимся. Ведь благодаря ему в истории загадочного самоубийства врача больницы ГУЛАГа появились новые детали. Прежде всего, теперь не оставалось сомнений, что оно произошло по какой-то важной причине. Причем настолько важной, что из-за нее Дмитрий Павлушков решился обречь свою душу на вечные адские муки. Возможно, Агния Васильевна знала эту причину. И именно поэтому обронила многозначительную фразу: «он сам во всем виноват». Но что означали другие ее слова: «он всегда думал о ком угодно, кроме нас»? Только ли то, что после самоубийства врача его дочь лишилась работы, а внуки — места в привилегированной школе? А может, Дмитрий Павлушков тайно помогал кому-то из тех, кого тогда относили к «врагам народа»? И, когда это открылось, покончил с собой в страхе за собственную жизнь и свободу. Вот только кому он мог помогать?

Тут Нине опять вспомнилось, как Татьяна Игоревна рассказывала ей о письме, найденном среди бумаг прадеда. Том самом, в котором он ходатайствовал, чтобы больным туберкулезом заключенным улучшили условия содержания. В те времена подобный поступок вполне могли расценить как пособничество врагам народа. Со всеми последствиями этого… Впрочем, «врагом народа» тогда мог оказаться кто угодно. Например, кто-либо из знакомых или друзей Дмитрия Павлушкова. Хотя бы тот же о. Феодор Адрианов, некогда подаривший ему в знак дружбы свою фотографию. Если, конечно, он дожил до 1937 года.

Как говорится, утопающий хватается и за соломинку. И Нина решила на всякий случай проверить эту версию. А потому достала с полки недавно купленную книгу, где были опубликованы сведения о православных, пострадавших за веру на территории их области. После чего поняла, что не случайно лицо о. Феодора показалось ей знакомым. Действительно, прежде она уже видела его. На фотографии в этой самой книге. Правда, на ней священник выглядел уже стариком. Судя по тому, что он был снят в профиль и анфас, а на груди у него висела табличка с фамилией и годом рождения, фотография была сделана после его ареста. Под ней размещалась биографическая справка о протоиерее Феодоре Адрианове.

Она была краткой и представляла собой перечень дат с комментариями к ним. Согласно этим данным, о. Феодор родился в 1875 году в семье дьякона. По окончании духовной семинарии несколько лет работал учителем, а затем, после рукоположения в сан священника, служил в одной из городских церквей. В 1931 году был арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации» и сослан на три года в Северный край. 20 августа 1937 года арестован вторично, на сей раз «за участие в тайных богослужениях и создание контрреволюционной группировки церковников». 14 сентября постановлением тройки УНКВД приговорен к расстрелу. Расстрелян 22 сентября 1937 года. 8 июня 1959 года реабилитирован посмертно.

Итак, о. Феодор Адрианов был арестован и расстрелян за несколько месяцев до самоубийства Дмитрия Павлушкова. Все это время его друг оставался на свободе. Так что, судя по всему, он был совершенно непричастен к делу о. Феодора. Тогда почему же он так ненадолго пережил его?

Увы, эту тайну старый врач, как говорится, унес с собой в могилу.

* * *

Окажись на месте Нины кто-то другой, он бы давно махнул рукой на всю эту запутанную историю. К чему, как говорится, ворошить далекое прошлое? Тем более что речь шла о совершенно чужом человеке. Причем таком, которого ненавидели даже ближайшие родственники, считавшие его виновником всех своих несчастий. Вдобавок, становилось очевидным, что поиски зашли в тупик. А потому их вполне можно было прекратить, занявшись вместо этого иными, куда более важными и насущными делами.

Однако Нина решила продолжать их до тех пор, пока остается хоть малейшая надежда разгадать тайну самоубийства Дмитрия Павлушкова. Потому что ей очень хотелось узнать правду. Уже не из любопытства. И даже не оттого, что этот человек был ее собратом по врачебному ремеслу. Просто ей было жаль его. Интуиция подсказывала ей, что Дмитрий Павлушков не заслужил ненависти со стороны своих домашних. Хотя бы потому, что сам он любил их. Ведь это ради них он перешел работать из амбулатории в больницу ГУЛАГа. После чего в их семье появился достаток, дочь взяли на хорошую работу, а внуков — в престижную школу. Но для того, чтобы его родные получили все эти блага, сам старый врач рисковал здоровьем. Ибо, работая с больными тяжелыми формами туберкулеза, вполне мог заразиться сам. Можно сказать, он рисковал даже жизнью. Поскольку, как верно подметила его правнучка, о каком лечении туберкулеза могла идти речь в те времена? После этого казалось странным, что человек, привыкший жертвовать собой ради семьи, вдруг ни с того ни с сего совершил самоубийство. Несомненно зная, что от этого могут пострадать дорогие для него люди. Тогда почему он все-таки это сделал?

Но и на этот вопрос Нина не могла найти ответа. И поэтому решила обратиться за помощью к одному знакомому, который куда лучше, чем она, разбирался в людях. Поскольку он был, что называется, духовным врачом. То есть священником.

* * *

Когда-то о. Александр, а в ту пору еще Александр Иванович Т., был ее коллегой. И работал с Ниной в одном отделении. Мало того — тогда он даже писал диссертацию по неврологии. То было в самом конце 80-х годов, когда, после празднования тысячелетия Крещения Руси, словно вернулись времена Владимира Святого, и народ, кто просто из любопытства, а кто и в поисках пути и истины, потянулся в храмы. Среди последних был и Александр Иванович. Поскольку же вслед за тем в области начали открываться новые приходы, а потому понадобились и батюшки, уже через полтора года он сменил белый халат врача на черную рясу священника. После чего был направлен служить в приход в один отдаленный поселок. Причем настолько убогий, что иные из старших коллег о. Александра, считавшие его «увлечение религией» — блажью, а уход из аспирантуры — безумием, были уверены — через пару месяцев житья там он присмиреет и поумнеет. А в итоге вернется и в медицину, и в науку… Однако «человек предполагает, а Бог располагает». И с Его помощью о. Александр не только не сбежал с дальнего и бедного прихода, но, напротив, так активно занялся его благоустройством, что всем сразу стало ясно — он прочно и явно надолго там обосновался. Он не просто отремонтировал, но фактически возвел заново тамошнюю вконец обветшавшую деревянную церквушку. А рядом с нею построил воскресную школу и даже гостиницу для паломников, так как со временем его приход стал объектом паломничества не только для местных жителей, но и для горожан, и даже для людей из других епархий. А прозвище «чудотворец», которым кое-кто за глаза называл отца Александра, поначалу, разумеется, иронически, теперь произносилось, что называется, со священным трепетом. Причем вполне заслуженно. Он действительно совершил чудо, возродив и обустроив свой приход. Хотя, что было не менее удивительно, нисколько этим не гордился.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 59
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Свой человек на небесах - Евфимия Пащенко бесплатно.
Похожие на Свой человек на небесах - Евфимия Пащенко книги

Оставить комментарий