Жизнь на кончиках пальцев - 2 (СИ) - Новка Маруся

— Ты сейчас о ком говоришь? — осторожно переспросила Милочка.

— О ней! — девушка ткнула пальцем вслед удаляющейся мадам Марте. — И о Дианке, конечно! Такая же предательница подкожная!

— Лена, очнись! — Людмила вскочила с топчана, схватила девушку за плечи, встряхнула. — Чем же Диана тебя предала?!

— Она отбила у меня Сережу! — сбросила руки с плеч. — Вечно тыкает меня носом в то, что мне учиться в школе не нравится! Вечно выпячивает свою персону на уроках в танцклассе! Думает, что она талантливее меня?! Мстя её выбрала в партнерши на выпускной для Истомина! Вот бы хотелось мне узнать, как она станцевала?! Ножки целые остались?! Не разъело перчиком?!

— Ты о чем говоришь? — голос Милочки стал хриплым от волнения. — Ты что наделала?

— А ничего! — взвизгнула Леночка. — Насыпала белого перца в пуанты, которые, кстати, вы для неё купили! Интересно было бы посмотреть, как она по сцене ковыляла?!

Людмила Марковна бессильно опустила руки. Хуже перца в пуантах может быть только толченое стекло. Да и то, стекло можно заметить. Можно прощупать носок рукой еще до начала выступления.

— Откуда ты узнала про белый перец, — спросила, стараясь сохранять спокойствие.

— Девчонки из выпускного класса подсказали, — пробурчала девушка, уже сожалеющая об откровенности. Но тут же вскинула голову: — Думаете, только мне не понравилось, что Дианка будет танцевать с Истоминым на выпускном?! Да её все в училище ненавидят! Тоже мне — протеже Звездинской! — передразнила кого-то. — Будущая Прима!

— Да ты завидуешь подруге, — Милочка смотрела на ученицу, широко открыв глаза.

— Я не хуже её! — неистовствовала Леночка. — Мы — одинаковые! А теперь я даже лучше! У меня есть отец, а её бросили на вокзале, как кусок мяса, завернутый в тряпку! — девушка опустилась на колени и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

Людмила Марковна, присев рядом, обняла свою ученицу, прижала к себе, начала гладить по волосам, приговаривая:

— Бедная девочка, моя бедная, глупая девочка. Ты ничем не хуже Дианы. И ничем не лучше. Просто вы — разные. Талант — он не может быть одинаковым у всех и для всех. У каждой балерины есть партии, словно созданные специально для неё. И главное понять и прочувствовать где твое, а где чужое.

— Как?! — Леночка подняла зареванное лицо. — Вам хорошо рассуждать — вы взрослая! А Дианка… да, вы правы! Она другая! И бесит меня этим так, что я готова её убить!

— Так, — Милочка насильно поставила девушку на ноги. — Хватит рыдать! Прекращаем истерику и идем ко мне в комнату. Нужно поговорить.

Проходя через холл к лестнице на второй этаж, Людмила Марковна заглянула в кухню:

— Сегодня мы ужинать не будем, — крикнула в спину хлопочущему у плиты Пете.

Юноша, не оборачиваясь, кивнул головой, дав понять, что все слышал, понял и принял к сведению.

* * *

Ночь давно опустилась на город, в который так стремилась Леночка. Которого она так и не увидела до сих пор.

Преподаватель классической хореографии и её ученица сидели в кровати, набросив на плечи одеяло и прижавшись плечами друг к другу. Рассказ Людмилы Марковны о её жизни перемежался отступлениями, в которых она пыталась втолковать Леночке как опасен и порочен тот путь, на который девушка так необдуманно ступила.

Что если ты видишь и понимаешь — рядом с тобой человек, который в чем-то лучше, выше тебя, то не нужно пытаться опустить его до своего уровня. Нужно сделать все от тебя зависящее, чтобы подняться, приблизиться и самой стать такой же.

Что нет ничего хуже и разрушительнее деструктивных эмоций, которые разъедают душу и выжигают мозг.

Что опасно додумывать за кого-то. Нужно просто открыто и спокойно поговорить. Расставить все точки над «i», и лишь потом, руководствуясь не только своими желаниями, но и потребностями другого, принимать общее решение, как быть дальше.

Людмила говорила о том, как её радовала дружба между девочками. Усмехнулась, сказав, что иногда даже завидовала им. Потому что за все прожитые годы встретить настоящего друга ей так и не довелось. Вспомнила, как переживала, поняв, что между подружками «пробежала черная кошка». Как надеялась, что девочки, дружившие и жившие бок обок одиннадцать лет, все же сумеют разрешить конфликт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Как хотела поговорить с ними обеими. Но потом завязались отношения с Тимуром, и она стала бояться откровенного разговора. Боялась, сама не понимая чего. Начала отдаляться и от Дианы и от Леночки, хотя и понимала, что добром сора девочек не закончится.

Когда все, казалось, уже было сказано, и Людмила Марковна умолкла, Леночка, повернув к ней лицо, спросила:

— И что же мне теперь делать?

— Для начала, извинись перед мадам Мартой.

— Я не о том, — нахмурилась девушка. — Как мне быть с Дианой?

— Осенью вы встретитесь, и у тебя будет время, чтобы исправить ошибки.

— Я не выдержу до осени! — Леночка сбросила одеяло, оставшись только в давно высохшем купальнике. Обрадовалась внезапной мысли: — А ведь можно позвонить Мсте! — тотчас поправила саму себя. — Мстиславе Борисовне! Узнать у неё, как прошел концерт!

— Сейчас Славочке не до нас, — вздохнула Людмила. — Ты ведь знаешь, что выпускной концерт — это своеобразные смотрины, где хореографы театров отбирают понравившихся балерин и танцовщиков. Нужно уговорить их взять «прицепом» тех, кто внимания не удостоился. Заполнить кучу документов, а это тоже требует времени, — задумалась и добавила: — И я не хотела бы затевать этот разговор без одобрения твоего отца. Так что в любом случае дождемся возвращения Тимура Айдаровича.

Леночка о чем-то задумалась. Потом, словно соглашаясь со своими мыслями, кивнула:

— Хорошо, сделаем так, как вы считаете нужным, — неожиданно зевнула. — Я, наверное, спать пойду? — спросила зачем-то.

— Конечно иди, — согласилась Милочка. — Мы и так с тобой заболтались.

Леночка пошла к двери. Остановилась на пороге, обернулась:

— Спокойной ночи, — толкнула дверь, прошептала, передразнивая своего педагога: — «Тимур Айдарович», — хихикнула и выскользнула в коридор.

Людмила Марковна густо покраснела.

* * *

Лишние нагрузки после бессонной ночи были ни к чему, и уже в половине девятого утра Людмила и Леночка сидели за столиком на лужайке, ожидая пока Петя позовет их завтракать.

Обе удивились, увидев идущую к ним учительницу Леночки.

Девушка быстро вскочила:

— Мадам Марта, я приношу свои извинения за вчерашнюю непозволительную выходку.

— Извинения приняты, — учительница усаживалась на отодвинутый Леночкой стул. Добавила, чему-то улыбнувшись: — С кем не бывает, — посмотрела на Людмилу: — Мьсе Поль подаст нам завтрак сюда.

«Вот это да!» — думала Людмила, — «вот это вольности! Нам разрешат поесть на свежем воздухе?!» — но свои эмоции постаралась скрыть и только кивнула в ответ.

* * *

Тимур Халфин пробыл в отлучке на два дня больше срока, высчитанного Людмилой.

Он вернулся на виллу после обеда. Оставил небольшой саквояж на попечение Пети, а сам быстро пошел к бассейну, где, как всегда в это время, загорали Милочка и его дочь.

— Я дома, — сообщил, обращаясь сразу к обеим.

Леночка, лежащая на топчане с закрытыми глазами, взвизгнула и повисла на шее отца, слетев со своего ложа словно перышко.

Расцеловав Тимура, отчего-то всхлипнула.

— В чем дело? — спросил озабочено. — Не сошлась характером с Мартой? — усмехнулся.

— Нет, папа, мадам Марта классная, — отвернулась в сторону, не желая встречаться взглядом с отцом. — Тут другое.

— Я слушаю, — Тимур взял дочь за подбородок и повернул к себе её голову.

— Тебе Милочка обо всем расскажет, — девушка, не имея возможности вырваться из цепких пальцев, стояла с опущенными глазами. Потом, словно поняв, как выпутаться, улыбнулась и уставилась на Тимура:

— Давайте уже, целуйтесь — обнимайтесь! Можете не стесняться и не скрываться. Я уже не маленькая и все понимаю! — выскользнула из ослабевшей руки отца и уселась на свой топчан.