Подарок - Геннадий Ищенко

– Ничего не получится.

– С чем?

– С загранпаспортом. У меня вторая форма допуска. Даже если завтра уволюсь, должно пройти несколько лет, пока я стану выездным. Что скривилась? Я, солнышко, в твоих планах – самое слабое звено. На супермена не тяну, деньгами и связями не обременен и даже английский знаю с пятого на десятое. Одним словом, обуза.

– Одним словом, дурак! Что это ты мне такое говоришь? Ты – это моя любовь, моя радость, то, что придает мне силы жить. В тебе для меня все! Стоит тебе умереть или просто меня разлюбить, и мне тоже незачем будет жить. Я не знаю, почему так. Наверное, есть много мужчин и сильнее, и красивее тебя, и более искусных в постели. Почему мне не нужен никто из них, только ты? Почему я таю от нежности, когда ты со мной и хочу иметь детей только от тебя? Ты не слабое звено, а тот стержень, вокруг которого вращается мой мир!

– Ну ты и высказала! – Игорь был немного ошарашен и смущен силой ее чувства. – В любви трудно искать смысл и причины. Я тебя люблю и совершенно не имею никакого желания докапываться за что именно. Ты есть, и я счастлив. Когда та Ольга ушла, жизнь для меня кончилась. Я просто существовал по инерции. Некоторое время я встречался с одной женщиной, все на что-то надеялся. Я ей был небезразличен, стоило мне ее только позвать… Она ушла, поняв, что в моей жизни ей места нет.

– А кого ты больше любил, меня или свою жену? – Ольга устроилась у него на груди и с любопытством ждала, что он ответит.

– А я не вижу разницы между той Ольгой, что была моей женой первые годы и такой вредной кадрой, как ты. В вас слишком много общего. Вот в последний год нашей жизни между нами словно пробежала черная кошка. Она все больше отдалялась от меня, пока не исчезла совсем. Мне вообще трудно вас сравнивать. Вроде одна личность, но мы с ней стали близки, когда она была на пять лет старше тебя. Вот любите вы по-разному. Она была более мягкая и домашняя, а ты словно дикая кошка.

– Это не я, а Занга!

– А кто тебе сказал, что мне это не нравится?

– Тогда это я!

– Двуличная особа и в прямом, и в переносном смысле.

– Считай, что я обиделась и готовься замаливать грехи!

– Постами и молитвой?

– Сейчас я тебе покажу чем!

– Ольга, прекрати, убери руки!

– Фиг тебе, мое!

– Тогда хотя бы надень халат, а то потом придется весь вечер сидеть и пришивать обратно пуговицы на платье.

– И этого типа мне пришлось столько уламывать, чтобы обратил внимание на бедную девушку. Не напомнишь, сколько я тебя уламывала?

– Точно уже не помню, часа два, наверное. Сколько уже можно напоминать?

– Сколько хочу, столько и буду. А ты давай готовься. Сейчас переоденусь и весь остаток дня ты только мой.

В понедельник Игорь вернулся с работы немного раньше обычного: начальник ехал в его сторону и подбросил до дома на своей машине. Ольга сидела в кресле и листала один из учебников, которые были в беспорядке навалены на стоящий рядом с креслом журнальный столик.

– Ты же вроде уже подготовилась? – спросил он. – С директором насчет экстерна говорила?

– Повторение – мать учения, – отозвалась девушка. – А с директором, да, говорила. Как ни странно, он расстроился. Но согласие дал. Поэтому с завтрашнего дня от занятий меня освободили, а первый экзамен уже в среду. Он сказал, что постарается не затягивать сдачу экзаменов. Английский я сегодня Зиночке уже сдала, проставит, когда будут готовы документы.

– А лабораторные?

– Сначала экзамены, а практика потом. Я, может быть, кое с кем вообще договорюсь без практики. А Ханина сегодня на занятиях не было.

– Наверное, отлеживается после воспитательной работы отца.

– А толку-то с той работы! Все нужно делать вовремя. А так его мамаша еще и побои от отца запишет на мой счет. А горбатого только могила исправит. Ты на работе говорил по поводу возможного увольнения?

– Намекнул главному инженеру.

– А он?

– Пообещал увеличить оклад. Пришлось объяснять, что мне, возможно, придется уехать из города.

Следующие две недели Ольга сдавала экзамены и уламывала учителей простить ей практику. С последним были согласны не все. Визит к директору с просьбой обеспечить ей возможность быстро отчитаться с практикой результатов не дал, и в дело пустили тяжелую артиллерию в лице начальника Управления образования администрации. Условий Ольге никто обеспечивать не стал, ей просто поставили зачет по всем лабораторным работам, что и требовалось.

– Можешь меня поздравить, – сказала она Игорю, который все-таки взял две недели отпуска и каждый день провожал ее в школу и обратно, и терпеливо дожидался пока она сдаст очередной экзамен. – Все экзамены сданы, и все на «отлично». Сказали, что оформление аттестата займет некоторое время. Со школой я, слава Богу, разделалась, пошли домой.

– Ты у меня умница! – похвалил он, помогая ей надеть пальто. – Заслужила поощрения, так что проси чего хочешь!

– Ты меня дома сегодня поощришь, – шепотом на ухо сказала Ольга. – Пошли отсюда, а то в тебе сейчас взглядами дырки протрут. И так вся школа судачит, что за симпатяга у Дробышевой. Вариант, что ты мой родственник, даже не рассматривается. Доходимся до комиссии по делам несовершеннолетних. Если начнут всерьез проверять документы, пошлют запрос «моим родителям». Вот сестра удивится тому, что у нее, оказывается, есть взрослая дочь. И что тогда, опять напрягать мэра?

– Кстати, когда думаешь к нему идти?

– У тебя еще сколько дней отпуска осталось, шесть? Тогда давай сегодня позвоним мэру и скажем, что приняли окончательное решение. Если его покровитель в Москве и получится быстро договориться, то вполне успеем слетать и договориться. А лучше на поезде, и дешевле, и безопасней.

– Ты что, боишься лететь?

– Боюсь.

– В чем причина? Ты же уже летала неоднократно. Бандитов мы не боимся, а провести час в воздухе уже слабо?

– Бандитов я не боюсь, потому что чувствую свою силу. А в самолете от меня ничего не будет зависеть. Да, я летала, но это когда было, да и тогда я, если честно, трусила. А теперь, когда у меня есть ты и добрая сотня лет жизни впереди без болезней и старческой немощи, мне очень не хочется рисковать без нужды. Ты новости в Интернете читаешь? Сколько в нашей стране бьются по разным причинам? То пилот принял сто граммов водки, то ворона попала в турбину. Какая мне разница поломается что-то в самолете, или виноват будет человеческий фактор, если нас с тобой больше не будет? Вечером сядем на поезд, а утром уже будем на месте, не такая уж экономия времени получается твоим самолетом, а по деньгам намного дороже выходит.

– Насчет водки ты загнула. Пилотов всех перед вылетом проверяют на наличие алкоголя. Но не хочешь самолетом, поедем поездом.

– Ничего не загнула! Сама читала не помню только где, что в теле пилота обнаружили спирт. Или не проверили, или он уже в самолете выпил. А ездить в поездах я с детства люблю. Значит, я звоню мэру?

– Звони, звони. Попроси его, кстати, чтобы нам выдали какой-нибудь документ в том, что ты моя родственница, а то из паспортов это нигде не следует. Могут возникнуть проблемы при покупки билетов. Или какому-нибудь бдительному полицейскому покажется подозрительным, что такая явно несовершеннолетняя сопля делает в обществе взрослого мужчины. Маловероятно, но к чему лишние неприятности. Самой тебе в Москву в этом смысле было бы проще сгонять, чем в компании со мной.

– Ладно, сейчас обо всем поговорю, а ты пока приготовь бутерброды

– А нормально поесть?

– Ну, Игорь, неужели так трудно сделать приятное жене?

– Ладно, сделаю, заодно и сам поем. Передай им привет и от меня тоже.

– Сто лет не была в Москве! – Ольга с дамской сумкой уже одетая вышла из купе, чтобы не мешать Игорю вытащить чемодан из-под полки. – С родителями ездила примерно в таком же возрасте или чуть младше.

– А я только один раз был после первого курса. Мы скоро прибываем?

– Проводница сказала, что минут через десять. Идем по графику, так что мэру ждать не придется.

– Не факт, что встречать будет он, может кого-нибудь прислать. Фото у него есть, а вскакивать в такую рань…

– Может быть, пойдем к выходу?

– Тебе что, не терпится? Нечего мешать проводнице, это конечная остановка, а несколько минут погоды не сделают. Иди лучше обратно в купе, присядь.

Они посидели минут пять, глядя через открытую дверь в темноту за окном коридора, озаряемую светим проплывающих мимо станционных фонарей и прожекторов. Поезд резко сбавил ход, слева и справа за окнами были видны стоящие на путях составы. Еще несколько минут хода и они прибыли на Казанский вокзал. Попрощавшись с проводницей, Игорь в числе первых вышел из вагона, поставил на заснеженный перрон свой чемодан и подхватил спускающуюся по ступенькам Ольгу.

– Славины? – спросил у них подошедший мужчина, чье мощное телосложение не скрадывала даже зимняя одежда.