Право на развод. Порочная сделка - Анна Бигси

глаза бегают, а губы вытягиваются в тонкую линию. Сука. Дмитрий меня предупреждал, но я не послушала. Хотя у меня все равно не было выбора.

— Передайте Илье, что я не отступлюсь, — зло поднимаюсь на ноги. Внутри творится хаос, но надо держать лицо. Я не доставлю им удовольствия насладиться моей слабостью.

— Не глупи, — нарочно переходит на «ты», чтобы унизить меня, но мне все равно.

— Если вы не в состоянии защищать мои интересы, тогда я найду другого адвоката, — поджимаю губы, достаю из сумочки наш договор и демонстративно рву на части.

— Не найдешь.

— Значит, буду защищать себя сама, — гордо вздергиваю подбородок. — Все что угодно, но я не отступлюсь!

Разворачиваюсь и иду к двери.

— Удачи, первое слушание назначено через неделю, — летит мне в спину.

Замираю всего на мгновение и решительно ухожу.

Уже на улице пытаюсь отдышаться. Меня всю трясет, как в лихорадке. Присаживаюсь на небольшой заборчик. Голова предательски кружится, а перед глазами все плывет.

— Что с вами? — слышу незнакомый женский голос. — Вам плохо?

Пытаюсь сфокусировать взгляд, но не получается. Я как пьяная, а голова полнейшая пустота.

— Да, мне нехорошо, — соглашаюсь, наконец.

— Идти можете? — Не понимаю, что происходит. Куда идти? Зачем?

— Наверное... — Мне помогают подняться и куда-то ведут. — Куда? — спрашиваю вслух.

— Здесь рядом кафе, — отвечает голос. — Там прохладно, и воды можно попить.

Логично. Да. Наверное. Ноги еле передвигаются, а вертолет закручивает меня в свой адский аттракцион. Наконец прохладный воздух кондиционера бьет в лицо. Меня сажают на мягкий диванчик, и дальше темнота. Я слышу какой-то шум, голоса, но не могу открыть глаз. Сознание утекает, и я вместе с ним.

Глава 12 Елена

Звонкая трель врывается в сознание и заставляет поморщиться от боли. Голова просто раскалывается на части, а в горле пересохло. Вымученно стону и пытаюсь перевернуться на другой бок, но не получается, места слишком мало.

Звонок повторяется. Так громко и настойчиво, аж в ушах начинает звенеть. Нехотя открываю глаза и жмурюсь от яркого света. Да что ж такое? С большим трудом заставляю себя сесть и осмотреться. Нахожусь в съемной квартире. На диване. В одежде. Хорошо, что не голая. Но я не помню ничего...

Напрягаю воспаленный мозг и даже умудряюсь выжать из него парочку каких-то обрывков. Адвокат. Скорая. Какие-то лица перед глазами. Смех и звон стекла. Как я добралась до дома? Надеюсь, хоть одна...

И снова звенит звонок, вызывая у меня нервный тик. Да что ж такое? Кто там такой настырный? Кое-как поднимаюсь на ноги, поспешно поправляю одежду и, покачиваясь, иду к двери. Меня тошнит и мутит, а голова тяжелая. Надо отправить незваных гостей и поспать.

Смотрю в глазок. Женщина какая-то незнакомая.

— Кто там? — Мой голос звучит неожиданно хрипло и скрипуче. Прочищаю горло, надо бы попить воды.

— Добрый день. Нам нужна Романовская Елена Борисовна, — сухо и официально.

Странно. Я никого не жду. Да и мало кто знает мое новое место жительства.

— По какому вопросу? — хмурюсь я, решая открывать или нет.

— Мы из опеки, — окатывает меня ледяной волной мурашек. — Нам нужно проверить условия проживания в квартире для ребенка.

— Как из опеки? — пораженно выдыхаю я. — Вы же должны были позвонить.

Почему именно сегодня? Именно сейчас, когда я совершенно не могу их принять.

— Мы звонили, вы не ответили, — надменно фыркает женщина. — Так и будем через дверь разговаривать?

— Нет, секунду.

Закусываю губу и отталкиваюсь от двери. Пытаюсь быстро просканировать пространство, но мне так плохо, что перед глазами все расплывается. Черт. Что же делать?

— Мы сейчас составим акт о том, что дверь нам не открыли, —доносится из-за двери.

Приходится открыть. Выбора, собственно, нет. Две женщины окидывают меня надменными взглядами с ног до головы и криво усмехаются. Две мегеры. Сразу понятно — нормального диалога у нас с ними не выйдет.

— Записывай: долго открывала дверь, — важно сообщает одна второй.

— Угу, — кивает та и что-то пишет в своем блокноте.

Закатываю глаза. Детский сад какой-то. Мельком осматриваю себя в зеркале и ощущаю, как волосы на затылке шевелятся. Боже, на кого я похожа? Бледная, под глазами темные круги, сухие губы потрескались... Дракула отдыхает.

— Холодильник пустой, — слышу из кухни и спешу туда. — В шкафчиках пусто. Еды нет никакой. Фотографируй.

Растерянно смотрю на то, как они засовывают носы в каждую щель.

— Чем же вы ребенка кормить собираетесь? — летит в меня насмешливый голос.

Так хочется послать, но лучше не нарываться.

— Я переехала всего несколько дней назад, — ищу оправдание собственной безалаберности. — Еще не успела...

На самом деле просто не хотела успевать. Точнее, одной мне и не надо ничего. Для кого готовить-то?

— Бутылки из-под водки.

— Чего? — мгновенно прихожу в себя. — Какие бутылки?

— Так вон, в мусорном ведре, — кивает одна из женщин. — Сфотографируй.

— Постойте, это какая-то ошибка, — кидаюсь к ним, пытаясь остановить. — Я не пью водку.

— Конечно, вам подбросили, — издевательски хихикает вторая.

— Да. Наверное.

— Послушайте, милочка, — смотрит на меня поверх очков. — Мы всего лишь фиксируем нарушения, а все остальное решает суд. Пойдем в комнату.

— Да, подождите...

— Вы бы лучше себя в порядок привели, — поджимает она губы и уходит.

Это конец. Все бесполезно. Не видать мне положительного заключения от опеки. Они все равно напишут то, что им надо. Сажусь за стол и прячу лицо в ладонях. Голова раскалывается на части и мешает думать. Надо что-то делать. Срочно что-то предпринимать. Где мой телефон?

Возвращаюсь в комнату. Эти опекунши переворачивают вверх дном спальню, но мне уже все равно. Нахожу телефон — выключен, сел. Ставлю на зарядку и включаю. Куча пропущенных от Анюты, Алены, даже от Ильи есть. Проматываю все и ищу номер Дмитрия. Он обещал мне помочь. Слишком поздно вспоминаю, что у меня нет его номера, а визитка, что Дмитрий мне оставил лежит смятая в мусорном ведре в лаборантской. Дура какая, зачем выбросила... Можно было бы спросить у Анюты, но все еще не хочется втягивать во все это ребенка. Это взрослые проблемы, незачем ей знать об этой грязи.

— Мы закончили,