Над Тиссой - Александр Авдеенко

Всем молодым собакам в первые же дни обучения присвоили клички. Получил имя и щенок Смолярчука. Витязем назвали его, конечно, в насмешку. Каждый курсант считал своим долгом позлословить над голенастыми ногами Витязя, над его безнадежно опавшими ушами, над голым хвостом и выпирающими ребрами.

Смолярчук занимался с отверженным вдали от собачьего шума и от школьной суеты. Учил и лечил. И через год выучил и вылечил. Витязь стал неузнаваем. Окреп. Налился силой. К полутора годам он прошел полный курс обучения, много и охотно тренировался. Смолярчук не ошибся, выбрав себе в друзья Витязя. Он был незаменим на сторожевой службе и в розыске. Безотказно работал и там, где оказывались бессильными и хорошие собаки: брал след десятичасовой давности.

…Пробежав метров пятьдесят, Витязь остановился, завилял хвостом и тихонько завизжал — верный признак того, что где-то неподалеку несут службу свои, то-есть пограничники. Запах каждого солдата и офицера заставы Витязь хорошо усвоил и никогда не смешивал его с чужим запахом.

Смолярчук прислушался. Справа, за линией служебной полосы, осторожно и равномерно двигался наряд. «Каблуков и Степанов», — подумал старшина.

Витязь все вилял хвостом, ожидая приказаний. Смолярчук подозвал его к себе и, приласкав, усадил у самых ног.

Пока они отдыхали, наряд, несший службу по ту сторону полосы, ушел далеко вперед. Двигался он, тщательно маскируя свет.

Но вот туманную мглу вдруг прорезал луч электрического фонаря. Он описал дугу и тревожно метнулся к земле, беспокойно ощупывая ее. Опытный следопыт, Смолярчук сразу понял, в чем дело: на взрыхленной почве обнаружены следы.

Он поднял Витязя и, выбросив руку вперед, отрывисто и властно сказал:

— Вперед!

Тревога инструктора немедленно передалась собаке, она бросилась в гущу тумана, потащила за собой Смолярчука. Он сдерживал ее, укорачивая поводок.

Минуты через две или три возбуждение Витязя дошло до предела: он бросался влево и вправо от дозорной тропы, возвращался, порывался бежать вперед. Смолярчук понял, что собака чует след. И в самом деле, метров через десять Витязь нагнул голову к земле, злобно ощетинился и круто свернул вправо. Смолярчук побежал за ним, в наш тыл, уже теперь не считаясь с тем, что топчет служебную полосу.

Момент, когда собака только стала на след лазутчика, — наиболее ответствен в работе инструктора. Она с бешеной, слепой силой устремляется за нарушителем, рвет поводок из рук инструктора, стремится получить полную свободу.

Смолярчук отлично знал особую агрессивность своего четвероногого друга. Ни в коем случае нельзя сейчас давать ему длинный поводок. Наоборот, надо все время сдерживать. Но сдерживать разумно, умеренно, не отвлекая от цели и не сбивая со следа.

Осторожно сдерживая овчарку поводком и в то же время поощряя командой: «След! След!», Смолярчук скорым шагом продвигался за Витязем.

— Стой, кто идет? — донесся из-за плотной стены тумана голос Степанова.

Смолярчук вполголоса назвал пропуск. Вспыхнул и лег ему под ноги луч электрического фонаря. Ефрейтор Каблуков доложил:

— Товарищ старшина, на полосе обнаружены следы. Замаскированные.

— Сколько? Свежие? — Не дожидаясь ответа, Смолярчук направился к служебной полосе. Осветив ее и бегло осмотрев, приказал: — Сообщите на заставу.

Витязь злобно скалил зубы, роняя пену из пасти. Смолярчук отвел собаку в сторону, чтобы она немного успокоилась, приказал ей сидеть, а сам вернулся к отпечатку следа нарушителя.

— Ну, посмотрим, что это за маска, — проговорил он, включая фонарь и передавая его Степанову. — Свети.

Смолярчук прежде всего занялся видимым следом. Он искал ответов на четыре основных вопроса, вставших перед ним: сколько нарушителей пробралось на советскую землю? Когда это произошло? В каком направлении они скрылись? Что говорят следы о физическом облике и состоянии лазутчиков?

— Н-да, маска разумная, — сказал он.

Пройдя по служебной полосе параллельно обнаруженным отпечаткам, Смолярчук убедился, что следы, сделанные им, и чужие расположены примерно в одной и той же последовательности. Вывод напрашивался сам собой: здесь ухищренно прошли люди, на ногах которых были специальные приспособления — копыта крупных кабанов. Когда же они прошли? Тяжелый туман равномерно увлажнил рыхлую землю полосы. Но там, где пролегли следы, почва не успела потемнеть и была несколько светлее, чем всюду. Значит, след относительно свежий, нарушители не успели далеко уйти.

В какой же стороне скрылись лазутчики — в горах или за Тиссой? Это надо установить точно, не доверяя беглому взгляду. Шагая нормально, человек обычно переносит центр тяжести тела на носок вынесенной вперед ноги. И какие бы приспособления ни применил нарушитель, он обязательно оставит глубокие вмятины со стороны носка. Промерив глубину отпечатков, Смолярчук установил, что наиболее глубокая их часть была обращена в наш тыл.

Оставалось теперь выяснить, сколько нарушителей и кто они. Не зная этого, нельзя начинать преследования. Смолярчук должен точно знать, с каким противником будет иметь дело.

В светлое время нарушители могли шагать так, чтобы следы одного строго совмещались со следами другого. В туман это ухищрение они не могли использовать успешно, хотя и пытались. Смолярчук без особого труда нашел признаки группового перехода границы: неравномерную ширину и длину отпечатков, характерные порожки между ними.

Измерив наконец ширину шагов нарушителей — семьдесят восемь — восемьдесят сантиметров, — Смолярчук получил ответ и на последний вопрос: все три лазутчика были мужчинами, притом рослыми.

Стоя на корточках, Смолярчук не спеша записывал все данные в свою маленькую, аккуратную книжечку в красном кожаном переплете и спокойно, обстоятельно излагал свои выводы. В заключение он достал из кармана непромокаемый мешочек с алебастровой мукой, отстегнул флягу с водой и, сделав сметанообразную массу, залил ею один из отпечатков.

Тревога по заставе!.. Кто бы там ни был — генерал с тридцатилетним боевым опытом пограничной службы или молодой пограничник, — все равно твое сердце овеет холодок тревоги при словах: «В ружье!»

Сержант, дежурный по заставе, шагнул к Громаде, приложил руку к козырьку:

— Товарищ генерал, старший наряда…

Громада кивнул в сторону капитана:

— Докладывайте начальнику заставы.

— Товарищ капитан, старшина Смолярчук дополнительно докладывает с границы: след групповой, в нашу сторону. Трое. Мужчины.

— Трое? Вот как! Крутой поворот дела. В какую сторону след?

— Нарушители направились на север.

— На север? — Громада переглянулся с начальником заставы.

На севере, в горах и лесах, мало населенных пунктов, там борьба с лазутчиками будет быстрой и короткой. В десять раз осложнились бы и преследование и поиск, если бы следы увели в такой большой город, как Явор. К счастью, этого не случилось. Да, все это так, но… почему нарушители пошли на север? Что им там надо? Какая у них цель? Если среди них тот, о котором рассказывал парашютист Карел Грончак, — чего ради он полез в тупик? Что делать специалисту по железнодорожным диверсиям в горах и лесах?…

— Какой давности след? — спросил Громада.

Шапошников перевел взгляд на сержанта, и в глазах его отразилась тревога: что тот скажет?

— Смолярчук докладывает, что след свежий. Часовой давности.

— Кто пошел на преследование?

— Смолярчук с Витязем, ефрейтор Каблуков и рядовой Степанов. Напарник Смолярчука остался маячить на служебной полосе.

— Хорошо. — Громада кивком головы отпустил сержанта и повернулся к начальнику заставы: — Ваше решение, товарищ капитан?

Шапошников энергичным движением, будто отрубая, бросил ребро ладони на схему участка границы пятой заставы:

— Сюда посылаю дополнительные наряды для охраны границы. Здесь, — он ударил другой ладонью по нижнему краю карты, — перекрываю все дороги и организую параллельное преследование.

— Согласен, — сказал Громада. — Правильное решение. Вышлите еще один наряд наперерез вероятного пути нарушителей. Где он, этот путь? — спросил Громада.

Шапошников, подумав мгновение, ответил:

— Соблазнительна вот эта глухая лощина: густой кустарник, неглубокий ручей с твердым дном. Ведет к автомобильной дороге.

— Да, и на мой взгляд это наиболее вероятное направление лазутчиков. Нацельте наряд на верхний конец лощины. И сейчас же, немедленно пошлите дозор на левый фланг. Лучше всего, если вы займетесь этим лично. Не исключена еще какая-нибудь неожиданность.

Отдавая последнее приказание, Громада исходил из того, что в то время, когда одна группа нарушителей прошла на правом фланге заставы, другая могла продвигаться на левом. Иногда граница демонстративно нарушалась сразу на двух направлениях, с тем чтобы добиться успеха на третьем, якобы менее важном направлении, куда и устремлялся главный нарушитель.