Звездный десант - Роберт Хайнлайн

Капитан Франкель вздохнул.

— Хендрик, я объясняю вам все это, потому что бессмысленно наказывать человека, если он не знает, почему наказан. Вы были плохим мальчиком Я говорю «мальчиком», потому что вы совершенно очевидно еще не мужчина, хотя и пытаетесь им выглядеть, Удивительно, как вы дотянули до этого этапа тренировок. В свою защиту вам сказать нечего, даже облегчить наказание нечем, вы даже слабого понятия не имеете, в чем заключается солдатская служба. Так скажите мне сами, почему, по-вашему, с вами жестоко обращаются? Я хочу разобраться. Может, даже выяснится нечто такое, что будет говорить в вашу пользу, хотя, скажу честно, я не могу себе этого представить.

Я пару раз украдкой покосился на Хендрика, пока капитан отчитывал его. Каким-то образом эта негромкая, ласковая выволочка действовала сильнее, чем ор сержанта Зима. Лицо Хендрика сменило выражение от возмущенного через удивление в угрюмость.

— Говорите! — резко приказал капитан.

— Ну... ладно, нам. приказали замереть, я бросился на землю и увидел, что лежу на муравейнике. Поэтому я поднялся на четвереньки, чтобы отползти в сторону, и тут меня ударили сзади, сбили на землю, и сержант заорал на меня... тут я вскочил и дал ему, а он...

— СТОП!

Капитан Франкель так и взвился над креслом. Он будто стал ростом футов в десять, хотя вряд ли выше меня. Он яростно воззрился на Хендрика.

— Вы... ударили... вашего... непосредственного... командира?

— Ну да, я же сказал. Но он первый начал. Сзади, я даже не видел его. Я никому такого не спускаю. Я дал ему, и тогда он снова меня ударил, а потом...

— Молчать!

Хендрик запнулся. Потом добавил:

— Я хочу избавиться от этой вшивой формы.

— Это мы таки устроим,—ледяным тоном пообещал Франкель.— И очень быстро.

— Просто дайте мне лист бумаги. Я увольняюсь.

— Минуточку. Сержант Зим.

— Слушаю, сэр.

За долгое время Зим не сказал ни единого слова. Просто стоял там, вперив взгляд в стенку перед собой, и не двигался, только желваки по скулам ходили. Я пригляделся к нему и увидел, что у него и вправду синяк под глазом. Хендрик здорово его достал. Но сержант ничего не сказал об этом, а капитан Франкель не спрашивал; может быть, командир предположил, что Зим на дверь наткнулся и сам потом расскажет, если захочет.

— Были соответствующие статьи вывешены для общего доступа, как предписывается?

— Так точно, сэр. Вывешены для ознакомления, их читают каждое воскресенье утром.

— Я знаю. Просто спросил для протокола.

Перед церковной службой каждое воскресенье нас выстраивают и зачитывают статьи из Устава вооруженных сил. А потом вывешивают на доске объявлений вместе с приказами. Никто на них внимания не обращает, просто еще один вид муштры, лучше поспать, пусть стоя. Но одну вещь мы заметили и назвали ее «тридцать один способ расшибиться вдребезги». В конце концов, инструктора неусыпно следили за тем, чтобы все эти статьи и уложения мы почувствовали на собственном заду. «Расшибиться вдребезги» — это очередная затертая шутка, вроде «побудочной смазки» или «утренней молотьбы». Это тридцать один серьезный проступок. То и дело кто-нибудь хвастал или обвинял соседа в том, что нашел тридцать второй способ. Обычно речь шла о чем-то нелепом или неприличном.

Нападение на старшего по званию...

Как-то вдруг мне стало совсем не смешно. Ударил Зима? И за это парня повесят? Ну да, почти каждый в роте замахивался кулаком на сержанта Зима, некоторым даже удавалось ударить... когда он занимался с нами рукопашным боем. Он брался за нас после всех инструкторов и когда мы начинали задирать нос и считать, что все умеем. Тогда он брался наводить на нас лоск. Да я сам однажды видел, как Судзуми так врезал ему, что вчистую нокаутировал. Бронски вылил на сержанта ведро воды, Зим поднялся, ухмыльнулся, пожал японцу руку — и зашвырнул Судзуми аж за горизонт.

Капитан Франкель огляделся по сторонам, дал мне знак подойти.

— Вы. Свяжитесь со штабом полка.

Я так и сделал, путаясь в собственных пальцах, и отошел, когда на экране появилось лицо офицера.

— Адъютант,— буркнул офицер.

— Командир второго батальона обращается к командиру полка,— отчеканил Франкель.— Я требую и прошу прислать офицера для заседания трибунала.

— Когда он тебе нужен, Ян? — спросили с экрана.

— Как только, так сразу.

— Сейчас Я уверен, Джейк в штабе. Статья и имя?

Капитан Франкель назвал Хендрика и процитировал номер статьи. Офицер на экране присвистнул и помрачнел.

— Мы живо, Ян. Не смогу дозвониться до Джейка, сам приеду, только Старика извещу.

Капитан Франкель повернулся к Зиму:

— Те, что с вами,— свидетели?

— Так точно, сэр.

— Командир полувзвода видел?

Зим на секунду замялся.

— Думаю, да, сэр.

— Сюда его. Есть там кто-нибудь в скафандре?

— Да, сэр.

Зим подошел к аппарату, а Франкель тем временем обратился к Хендрику:

— Каких свидетелей вы можете назвать в свою защиту?

— Да не нужны мне никакие свидетели, он знает, что сделал! Просто дайте мне лист бумаги — я убираюсь отсюда.

— Все в свое время.

И по мне, время наступило быстро. Меньше чем через пять минут прискакал капрал Джонс в офицерском скафандре, волоча в лапах капрала Махмуда. Он выгрузил Махмуда и попрыгал прочь, как раз к появлению лейтенанта Спиексмы.

— Добрый день, кэп. Обвиняемый и свидетели здесь?

— Все здесь. Бери стул, Джейк.

— Запись пошла?

— Уже.

— Отлично. Хендрик, шаг вперед.

Хендрик послушался, хотя был озадачен, да и нервы у него стали сдавать.

— Полевой трибунал созван по приказу майора Ф.К. Мэллоя, командира третьего учебного полка, лагерь Артура Карри, приказ номер четыре, согласно Уставу вооруженных сил, Земная Федерация. Офицер, представляющий обвинение: капитан Ян Франкель, мобильная пехота, занимающий должность командира второго батальона, третьего полка. Судья: лейтенант

Жак: Спиексма, мобильная пехота, занимающий должность командира первого батальона, третьего полка. Обвиняемый: Хендрик Теодор К., рядовой РР-семь-девять-шесть-ноль-девять-два-четыре, статья девять-ноль-восемь-ноль. Обвинение: нападение на старшего по званию в условиях, приравненных к боевым

Я поразился, как все быстро происходило. Я вдруг оказался назначен «судебным чиновником» и должен был выводить свидетелей и извещать их. Я слабо представлял, как буду «выводить» сержанта Зима, если тому не захочется, но сержант только глянул на Махмуда и двух наших ребят, и все они оказались снаружи, так, что ничего не могли слышать. Зим отошел в сторону и стал просто ждать, Махмуд опустился на корточки и скрутил сигаретку, но его вызвали первым, так что курево было отложено на потом Не прошло двадцати минут, а все три свидетеля были опрошены, все рассказали ту же историю, что и Хендрик. Зима не вызывали вообще.

— Хотите устроить перекрестный допрос свидетелей? — спросил у Хендрика лейтенант Спиексма.— Суд поможет вам, если пожелаете.

— Нет.

— Стоять «смирно» и говорить «сэр», когда обращаетесь к судье.

— Нет, сэр,— Хендрик подумал и добавил — Мне нужен адвокат.

— Устав не разрешает иметь представителя на трибунале. Хотите дать показания в свою защиту? Вы не обязаны этого делать, тогда суд ограничится предоставленными уликами и не будет принимать во внимание ваш отказ. Но должен предупредить, что любые ваши показания могут быть использованы против вас и что вы не можете подвергаться перекрестному допросу.

Хендрик пожал плечами:

— Мне нечего сказать. Что толку?

— Суд повторяет: хотите ли вы дать показания в свою защиту?

— Э... нет, сэр.

— Суд должен задать вам один процедурный вопрос. Были ли вы ознакомлены со статьей, по которой вас обвиняют, до того, как совершили предусмотренное в ней преступление? Можете отвечать «да», или «нет» или не отвечать вообще. Но вы несете ответственность за ложные показания по статье девять-один-шесть-семь.

Обвиняемый молчал.

— Хорошо. Суд зачитает вам вслух статью, по которой вас обвиняют, а потом вновь вернется к вопросу. «Статья девять-ноль-восемь-ноль: Каждый служащий вооруженных сил, который ударит или нападет или предпримет попытку ударить или напасть...»

— Да, я думаю, нам зачитывали. Нам каждое воскресенье читают подобную чушь. У них там целый список, чего нельзя делать.

— Была или не была эта статья зачитана вам?

— Н-ну... да, сэр. Была.

— Отлично. Отказавшись свидетельствовать в свою пользу, желаете ли вы тем не менее заявить о каких-либо смягчающих вашу вину обстоятельствах?

— Сэр?

— Хотите ли рассказать суду что-нибудь об инциденте? Какие-либо обстоятельства, которые, по вашему мнению, могли бы представить в ином свете уже данные показания? Есть ли что-нибудь, смягчающее ваше преступление? Например, вы были больны, находились под влиянием наркотиков или медикаментов. Вы не находитесь под присягой, вы можете сказать все, что вам поможет. Суд пытается выяснить следующее: не заставляет ли что-либо в этом деле считать, что с вами поступили несправедливо? Если так, то что именно?