Офицер разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин

хорошо подготовившегося противника, поэтому мы, сблизившись, стали копать окопы, выстраивая свою линию обороны перед противником. Пока наши не подтянут артиллерию, саперов, не подготовятся, атаковать явно не собираются. Поэтому я работал пехотной лопаткой, земля вполне ничего. Сначала укрытие для стрельбы лежа, потом полноценную стрелковую ячейку и уже расширяю вправо, к соседу. А слева сосед ко мне, так мы и копались до самого вечера. Окопы вырыли, а вот с землянками не успели закончить, но позиция по сути уже есть. Немцы активно нам мешали минометным огнем и пушечным, но и наши минометчики не менее активно отвечали, а чуть позже и наши пушки голос стали подавать. Значит, переправу навели и тяжелое вооружение перевезли. Это хорошо.

Как только стемнело, я незаметно покинул свою ячейку, вещи не оставлял, и убежал в тыл, километра на три, откуда с дороги поднялся на связном «мессере», он просто быстрее, и полетел к Варшаве. Понятно, шум мотора и взлет слышали, тылы дивизии всполошились, но я уже улетел. Сам полет и управление не мешали мне размышлять. Пока все отлично, в роте я прижился, некоторый авторитет заработал, как того стрелка снял, все видели, и еще двумя выстрелами заставил замолчать пулеметчика в доте. Я сначала одного поразил в голову, потом его второго номера, что занял его место. После этого тот стих, другие немцы рисковать не стали. Также с окопом не филонил, земля тут вполне неплохая, но я еще дополнительно размягчал амулетом-землеройкой, облегчая себе работу. В общем, пока всем доволен. Также старался облегчить за эти две недели хранилище, перебирая содержимое. Однако свободного было всего полтонны. Этого мало. Задумался насчет мотоцикла и «опеля». Может, избавиться от них? Мотоцикл весит почти сто кило, легковой «опель-кадет» – тонну. Это уже кое-что. В принципе, до конца войны они мне и не нужны, а там перед демобилизацией подберу что-нибудь. Машину жаль, новая, а это редкость. Хотя вместо «опеля» я бы ту амфибию предпочел, вроде той, что магенышу ушла. Однако решение принял, и на месте взлета, на дороге, оставил и «опель», и мотоцикл, тот на подножке стоял. Пусть наши ими пользуются. Я даже отказался пристроить технику через какого-либо снабженца, это уже палево. Да и отберут, тут рядовые бойцы бессловесная скотина.

Наконец добрался до Варшавы. А тут не так и далеко, полтора часа летел на скорости двести пятьдесят километров в час. Посадку совершил на ночную дорогу и до фермы доехал на мотовелосипеде. Я его уже подготовил, обслужил, бак заправил, вполне шустро на нем катил. Впервые опробовал на ходу. Недалеко от фермы был дорожный пост и зенитная батарея, но они мне не помешали все провернуть.

В этот раз я забрал полтонны свежего молока, полтонны сметаны, ох и вкусная, полтонны сливочного масла, остальное, это около ста кило, сливками. Брал без тары, все самосливом в хранилище, ну кроме масла. И вот так полетел обратно. В Варшаве тихо, восстания пока не было, да и рано. Надеюсь, наши тут так же поступят, встанут и будут терпеливо ждать, пока немцы не задавят полностью восстание. За дело так поступят, я лично «за». Вообще история идет с заметными изменениями по сравнению с моим первым миром. Наши сейчас на Украине и Белоруссии драться должны, а мы уже в Польше. Да, с Прибалтикой сильные затруднения, но наши от Минска хотят отрезать те войска противника, что у Ленинграда, но пока не получается, хотя коридор уже пробили, причем огромный, после ремонта дороги поезда в город пошли. То есть войска, если брать историю мира моей первой жизни, опережают где на пару месяцев, где на полгода, и надо сказать, все это не без моего участия, есть чему втайне гордиться. Так что порядок.

Вернувшись, сверху приметил, что дорога пуста, нашли и забрали легковушку, и мотоцикл. Сам я отлетел подальше в тылы дивизии и сел. Правда пеший патруль побежал к месту посадки, но я, пользуясь темнотой, ушел и вернулся в свой окоп. Это произошло за два часа до наступления рассвета, даже успел уснуть, и разбудил меня носильщик, с термосами. Завтрак принес. Пшенная каша с куском трески, два кусочка хлеба и чай. Свой котелок дал и кружку. В окопах наших сейчас все пищу принимали, ложки так о котелки и стучали, ничего так, вполне сытно, а тут как раз стала работать наша артиллерия. Хорошо накрывали, сам видел два попадания в дот, пусть тот и выдержал их. А потом нас подняли в атаку. Надо сказать, прорвались к окопам немцев немногие, бежали мы за огненным валом, я впервые это делал, повторял за другими. Два накопителя сменил в амулете-защиты, но спрыгнул в окоп и, застрелив из карабина немца-автоматчика, закинул карабин за спину и подхватил его оружие, сунув три магазина за голенища сапог. Дальше зачищал окопы с помощью МП, да и наши начали подползать и спрыгивать вниз, участвуя в зачистке. Закидав блиндаж гранатами, мы зачистили его и пошли дальше. В общем, первую линию обороны взяли, уже обустраивались, а вот на вторую сил не было, и немцы немалые потери понесли, немногие смогли отступить по переходам на вторую линию.

Обед уже прошел, его нам в термосах принесли из тыла, когда к окопу, где я обустраивался на стрелковой позиции, МГ-34 на бруствере устраивал, ленты поудобнее укладывал, вышел мой ротный с незнакомым капитаном.

– Одинцовский, поступаешь в распоряжение товарища капитана, – сообщил ротный.

Я окинул того взглядом. Отметил, что стал предметом такого же изучения. Тот сразу заметил новенький орден Красной Звезды» у меня на гимнастерке. А что, комполка так и сказал, кто первый окопы возьмет, тот орден получит. Я первым был, это многие из тех, кто следом за мной добрался, признали. Честно заработный орден. Ну почти честно, о магической защите забывать не стоит. Я незаметно прибрал амулет зарядки из ниши, там накопитель стоял, в ноль разряженный, прикрытый моим вещмешком. Сидор за спину, карабин на плечо, каску я не снимал, и поспешил за капитаном, что велел следовать за ним. А двинули мы в тыл. Я думал, к штабу дивизии топаем, но он остался в стороне, тут уже тылы дивизии и артиллерийские батареи. На опушке рощи стояли две машины и броневик, генеральский трофейный «мерседес», «ЗИС-5», что доставил два десятка бойцов, которые сосредоточились вокруг, ну и пушечный броневик, укрытый под деревьями. Кто в машине сидел, я уже опознал, «Глаз» помог. Это был член Военного Совета нашего фронта. Я ухмыльнулся и с такой вот ухмылкой,