Не чужие люди - Рада Мурашко

— М-м… Мам, я хочу отдохнуть. Если б ты знала, как мне тошно. Можем мы поговорить о чем-нибудь хорошем?

Изабелла Яковлевна беспомощно вздохнула. Она всегда хотела воспитать дочь гармоничным, уверенным в себе человеком, способным спокойно и решительно разбираться с проблемами, не отвлекаясь на непродуктивные эмоции. Она приложила к этому столько усилий, и что в итоге? Как в далеком детстве, ее крошка приходит, чтобы похныкать и вырвать порцию утешений.

А как она обрадовалась, когда Валерия предложила продать дом и перебраться к ней! Сразу же принялась действовать, Лера и оглянуться не успела. Как же славно они должны были зажить!

Каждое утро, пока дочь искала покупателя, Изабелла просыпалась с мечтами об их идеальной семье. Она представляла, как будет гулять по чистым широким улицам, придирчиво выбирать наряды в симпатичных магазинчиках с вежливыми улыбчивыми продавцами, неторопливо бродить по музеям и выставкам, а вечерами будет встречать с работы Леру, слушать обстоятельные рассказы о прошедшем дне, давать умные и необходимые советы… Валерия, конечно, уже натешилась своей самостоятельностью, поняла, что не может справляться без матери, и теперь в их маленьком мирке все будет правильно.

Разочарование вползло в открытую для идиллии душу очень скоро. Оказалось, что дочь совсем не думала меняться в лучшую сторону, наоборот. Она стала резкой, циничной и решительно намеревалась жить так, как ей хочется, игнорируя общественные устои, мораль и вполне обоснованное желание матери дождаться от нее внуков и горячих обедов. Долгожданная совместная жизнь постепенно превращалась в череду вялых пререканий и томительного нежелания возвращаться вечером домой.

И тут Валерия опять поступила в своем духе. Вместо того чтобы о чем-то задуматься, осознать бессмысленность и пустоту своей жизни, она с неприличной поспешностью купила еще одну квартиру, без раздумий ввязавшись в долги, и съехала, оставив мать вспоминать о несбывшейся мечте.

Но Изабелла Яковлевна хорошо знала свою дочь. Та могла храбриться, демонстрировать свою самостоятельность и не думать ни о ком и ни о чем, пока у нее все хорошо, но стоит только чему-нибудь случиться, и она обязательно прибежит назад к маме. Вот как сейчас.

— И все-таки, Лера, нельзя же сидеть сложа руки. Что-нибудь выясняется или нет? — жестко проговорила Изабелла.

— Выясняется. Собирают досье на моих сотрудников, любовников, родственников… Игнат посоветовал камеры поставить. Это, я полагаю, будет результативнее.

— Игнат! — недовольно фыркнула старшая Меркулова. — Вот нашла советчика! Может, это вообще он все и закрутил.

— Кто? — Валерия искренне засмеялась, забыв о плохом настроении. — Зачем?

— Ты мне можешь говорить, что хочешь, — поджала губы Изабелла, будто дочь уже начала спорить. — Но нормальный мужик не будет полжизни просто возиться с чужой бабой. Вы ведь не спите! Вот такие потом и оказываются маньяками!

— О мама! — Меркулова пораженно закатила глаза. — Не смотри больше криминальные новости, это вредно. А Игната ты не любишь, потому что мы с ним видимся чаще, чем с тобой.

— Вот увидишь, это он, — со злостью повторила Изабелла Яковлевна.

— Если это он, — серьезно ответила Валерия, — значит, так мне и надо.

Изабелла Яковлевна не нашла, что сказать. Дочь снова стала непонятной и непробиваемой, и она не решилась продолжить тему.

— Дурашка моя, — ласково улыбнулась мать, будто Лера просто неудачно пошутила. — Сырники будешь?

— Давай сначала елку доукрашаем, — попросила Валерия, с детским восторгом заглядывая в коробку с шарами.

* * *

Катя последней вышла из магазина. Закрыла дверь, включила сигнализацию.

— Привет.

Она вздрогнула, чуть не упала на скользких ступеньках, оступившись.

— Ты с ума сошел? — возмутилась она. — Обязательно так подкрадываться?!

— Прости, — Дима обезоруживающе улыбнулся. — Я нечаянно.

— У нас сегодня камеры поставили, — сообщила она, уворачиваясь от объятий. — Так что сделай вид, будто ищешь свою гарпию.

Дмитрий поморщился, но пропустил мимо ушей последнюю фразу.

— Какие камеры? — заинтересовался он более важным вопросом. — Зачем?

— А тебе мадам не сообщала? — невинно захлопала глазами Катерина. — Мадам не понравились медвежата, мадам хочет найти дарителя.

— Кать, ты можешь говорить нормально? Ну что она тебе такого плохого сделала?

— Ага, пожалей еще… — насупилась Катя.

— Правда, мы зря все затеяли, — нерешительно начал Дима. — Валерия… Она неплохая, нельзя так… Мы же с тобой можем просто…

— Ты, может, и можешь «просто», — отрезала Катерина. — А мне надоело. Все надоело! Съемные углы надоели, картошка надоела, одни сапоги на все сезоны надоели! Я на работу захожу, как Золушка, для которой униформа — бальное платье! Я хочу жить по-человечески, Дим! Ну ты же меня любишь…

Она больше не злилась и ничего не требовала, только с трогательной доверчивостью прижималась к нему и говорила о любви. Дмитрию снова казалось, что нет ничего важнее и дороже этой беспомощной маленькой девушки и их чувства. А Валерия… Что Валерия? Не убивают же они ее, в самом деле. Она сильная, умная, решительная. У нее все наладится.

Дмитрий тряхнул головой, отгоняя неприятные сомнения, и улыбнулся.

— Пойдем ужинать? Куда ты хочешь?

ГЛАВА 12

Старые связи

Ненавязчивая мелодия вкрадчиво проникла в сон, в первую минуту вызвав расслабленную улыбку. Валерия протянула руку, нащупывая телефон, и пару секунд лежала неподвижно, слушая щемяще-нежный мотив какого-то романса. Она уже знала, что случилось. Знала даже где. Искушение проигнорировать звонок и на долгие шесть часов — до утра — сделать вид, что все в порядке, становилось слишком сильным. Валерия села и решительно поднесла трубку к уху.

— Да.

Ну конечно, как она и предполагала! «Каприз», единственный магазин, где она еще не успела поставить настоящие камеры. Интересно, неужели это последний раз? Или он что-нибудь придумает? Валерия вздрогнула — на какое-то мгновение ей показалось, что таинственный «он» стоит в дверях спальни, противно ухмыляясь.

— Ты не спишь? — удивился Дима, так и не переступив порог. — Я пришел, вижу, свет горит. Тебе плохо?

— Где ты был? — спросила Валерия, мимоходом удивившись своему резкому, каркающему голосу.

— Я… Так в клубе… С пацанами, — растерявшийся любовник показался ей сейчас почти ребенком.

Валерия потрясла головой, пытаясь сосредоточиться хоть на какой-нибудь мысли.