Игра Первых - Юлия Качалова

– Если у тебя такой способ здороваться, то мне нечем ответить! – воскликнула она. – Зато твои уши вполне доступны!

Симхаэтка попыталась выбросить вперёд правую руку, чтобы ухватить наглеца за ухо, но пронзительная боль заставила её опять вскрикнуть. Да что же все против неё ополчились! Вырванная при падении колючка острыми иглами впилась в кожу ладоней и ткань туники. Дерзкий мальчишка отпустил наконец кудри симхаэтки и кубарем скатился со стога. Закусив губу, Синголь осторожно освободила ладони от игл и в сердцах тряхнула правым рукавом. Колючка полетела вслед мальчишке.

Некоторое время девушка переводила дух, дрожа от боли и негодования, затем, постанывая, принялась вытаскивать иглы из ладоней и ткани. Натянула на лоб съехавший обруч и, готовая сражаться за каждую прядь волос, стала выбираться из стога. Обидчик сидел на коленях внизу, уставившись в одну точку, и раскачивался всем телом. Гнев Синголь мгновенно улетучился.

– Эй! Тебя что, зацепило кактусом?

Мальчишка не шевелился. Когда, охая от боли в исколотых ладонях, Синголь сползла со стога (на всякий случай подальше от замершей фигурки), мальчик обернулся к ней. Парнишка оказался старше, чем думала девушка, наверное, её ровесник, просто низкорослый и щуплый. Одет он был в мешковатую робу, сшитую из множества мелких шкурок и стянутую на поясе плетёным ремешком. Бледная кожа паренька казалась полупрозрачной, волосы отсутствовали не только на голове, но и на лице – ни бровей, ни ресниц. А светлые глаза взирали на Синголь с выражением такого счастья, что симхаэтка обомлела.

* * *

Иногда в привычный мир вторгаются вещи настолько невероятные, что даже закоренелый скептик не рискнёт приписать их случайному стечению обстоятельств. Колючка, которой незнакомка запустила в Алзика, оказалась… цветущим Колхоем!

– Не может быть! – твердил Алзик, не веря собственным глазам.

Дрожь восторга пробегала по его телу, по щекам катились слёзы, но он этого не замечал. Наконец первое потрясение от явления чуда отпустило. Следовало действовать. Строжайший закон Дома охоев требовал убивать любого чужака, посмевшего преступить границы подгорного Дома. Алзик был обязан незамедлительно сообщить о происшествии Жрецу и всем остальным. Может, для чужеземки, которая принесла Колхой, сделают исключение? Нет, вряд ли. Алзик так надеялся, что девушка выживет, а ради чего? Чтобы её убили? За что?

Никакой опасности для охоев незнакомка не представляла – так Алзику подсказывало внутреннее чутьё, которое редко ошибалось. Только благодаря способности заранее распознавать угрозу его рискованные путешествия всегда заканчивались благополучно. От девушки угрозы не исходило. Однако, если Алзик не донесёт, то будет считаться изменником. Ну и ладно! Ему не впервой нарушать закон Дома охоев. Лучше пусть его сочтут предателем, чем он позволит погибнуть девушке, которая принесла свет! Алзик знал одну укромную пещерку и решил на время спрятать там Колхой и чужеземку. Затем он поможет ей выбраться из Дома и придумает, как сообщить о явлении светоносного покровителя, избежав при этом щекотливых вопросов.

А Синголь завороженно смотрела на бутон, из которого струился свет. Лепестки цветка напоминали ладошки, сомкнутые вокруг горящей свечи.

– Алларет! – благоговейно выдохнула симхаэтка. – Цветок из Садов Аллара! С давних пор аллареты считаются легендой, да и ту почти никто не помнит. Мне её рассказывал Старец…

Алзику почудились подозрительные звуки. Кладовую посещали слишком часто, задерживаться в ней не стоило.

– А мне расскажешь ты, – невежливо перебил девушку охой, – но позже. Нужно скорее покинуть это место!

Он поспешно ухватил пук длинных высушенных стеблей и начал обматывать ими кактус. Синголь наблюдала за его действиями с недоумением.

Закончив мастерить для Колхоя некое подобие кокона, Алзик дёрнул незнакомку за рукав:

– Уходим!

– Как ты смеешь мною помыкать! – Голос Синголь зазвенел от гнева. – Никуда я не пойду! Находилась и набегалась, хватит! Провалиться мне на месте, если хоть шаг сделаю!

– Ты уже провалилась, между прочим. Оставаться здесь смертельно опасно для тебя.

Синголь и не подумала двинуться.

– Ну, пойдём же! Я хочу тебе помочь!

– Я тебе не верю! Зачем ты так больно дёргал меня за волосы?!

Симхаэтка вызывающе тряхнула кудрями. Юноша смутился:

– Я никогда раньше не видел волос. У охоев их нет. Думал, какие-то непонятные нити прилипли к твоей коже, и пытался тебя от них освободить. Я не хотел сделать тебе больно!

Добирались до укромной пещерки дольше, чем рассчитывал Алзик. Синголь от усталости едва переставляла ноги, а новый знакомый упорно тянул её за руку. Девушка то и дело спотыкалась, стукалась о невидимые стены и вяло удивлялась про себя, как её поводырь умудряется находить путь в кромешной тьме. Алзик, в свою очередь, приходил в ужас от мысли, что ему придётся волоком тащить спутницу, засыпающую на ходу.

* * *

Вынырнув из чёрного омута сна, Синголь не увидела и не услышала абсолютно ничего. Её окружал непроглядный мрак! Отсутствовали звуки и запахи, которые хоть что-то могли бы подсказать о месте её пребывания, но дышалось легко. Постелью ей служила какая-то разновидность мха, и Синголь с удовольствием поглаживала бархатистый ворс, приводя в порядок мысли и ощущения. Выспавшись, девушка почувствовала голод, однако благоразумие подсказывало ей не торопиться с поисками еды. Возможно, давешний проводник Алзик соблаговолит обнаружить себя и проявить гостеприимство. К тому же наконец-то выпал досуг, который следовало посвятить хотя бы поверхностному осмыслению того, что с ней приключилось. Старец передал ей какую-то вещь вроде бы в подарок и сказал, что нельзя встречаться с Апанхуром. Потом Синголь зачем-то поднялась к изваянию богов, но с какой целью она это сделала, тем более в сумерках, девушке никак не удавалось вспомнить. Вероятно, её память пострадала при падении.

Вытащив из-за пазухи тряпицу с подарком отшельника, Синголь развернула ткань и ощупала содержимое. Кулон на цепочке! Ах, если бы можно было им полюбоваться! Симхаэтка поднесла кулон близко-близко к глазам без особой надежды что-нибудь рассмотреть.

Внезапно пространство вокруг неё неуловимо изменилось. Казалось, слабые вспышки пронзили тьму. Девушка стала напряжённо озираться, но ничего не увидела. Она опять приблизила кулон к глазам и вновь уловила стрелки, наподобие тех, что оставляют разлетающиеся от ночного костра искры, только синие. Убрала руку – ничего! Синголь снова поднесла кулон к правому глазу и уставилась перед собой.

На миг к горлу подступила тошнота, заставив Синголь сделать несколько судорожных глотков, но так же быстро прошла. Тишина наполнилась неровным гулом, окружающий мрак поредел, проступили стены пещеры, казавшиеся ледяными из-за своей прозрачности, и множество призрачных стен и сводов за ними. Вихри бесчисленных синих огней подхватили Синголь и завертели в бешеном танце…

* * *

Пришла в себя девушка от того, что кто-то лупил её по щекам.

– Да что ж ты так орёшь! – отчаянным шёпотом восклицал давешний проводник. – Сюда сейчас весь Дом охоев сбежится!

Алзик хотел влепить ей ещё одну пощёчину, но Синголь успела перехватить его руку:

– Перестань! – Язык у симхаэтки едва ворочался. – Что случилось?

– От твоих воплей мог рухнуть свод! Через несколько минут здесь будет охрана, я уже слышу топот. Медлить нельзя, бежим!

Однако Синголь не могла бежать. Повесив цепочку с кулоном на шею, она попыталась подняться, но вновь почувствовала головокружение и тяжело осела к ногам Алзика.

– Ладно, будем действовать по плану номер два, – быстро шепнул охой. – Сделай торжественное лицо и ничего не говори без моего знака. На всякий случай приготовься к неприятностям.

С помощью парня Синголь приняла вертикальное положение, привалившись спиной к стене. Алзик уже собрался вложить ей в ладони кокон с Колхоем, как услышал резкие выкрики Кирхоя. План номер два не был рассчитан на присутствие светоненавистника, дело оборачивалось совсем скверно. Юноша едва успел задвинуть кокон в расселину, как в пещерку ввалилась дружина, вопя во все глотки:

– Враги! Лазутчики! Измена!

Если бы Синголь могла видеть растерянное лицо Алзика, то сразу поняла бы, что план номер два провалился. Однако она созерцала только его спину и, следуя полученным указаниям, старалась придавать себе торжественный вид.

– Так-так-так, – злорадно ухмыляясь, протянул Кирхой. – Вы совершенно правы! Налицо и враг-лазутчик, и изменник! Связать их!

* * *

Громадная тёмная пещера, еле освещённая чадящими факелами, была забита людьми. Симхаэтка не столько видела толпу, сколько ощущала её присутствие по шорохам и дыханию. Синголь и Алзика, опутанных прочными верёвками, охранники прижимали к стене. А между пленниками и охоями расхаживал Кирхой.