Русская фантастика – 2017. Том 2 (сборник) - Вячеслав Бакулин

Не у кого было спросить.

Делать в этом будущем мне было решительно нечего. Значит, надо было найти в прошлом такую развилку во времени, чтобы изменение в ней могло предотвратить подобный финал человечества.

* * *

…За неделю до казни он увлеченно чертил схему летательного аппарата. Когда я материализовался в камере Алексеевского равелина, он настороженно прислушался.

– Не пугайтесь, – тихо сказал я. – Я не призрак и не привидение. И вы не сошли с ума. В том, что вы слышите меня, нет мистики. Мое появление здесь стало возможным благодаря достижениям науки будущего, которые позволяют перемещаться во времени.

– Вы из будущего? – с недоверием спросил Николай Иванович.

– Я понимаю: в это трудно поверить, но это так. – Я сделал несколько шагов в сторону Кибальчича. – Можете потрогать меня. Пришлось стать невидимым, чтобы не привлекать внимания тюремщиков.

Кибальчич осторожно протянул руку, которая уперлась в мое бедро.

– Значит, меня… то есть нас помнят? – Чувствовалось, что мой ответ очень важен для него.

– Иначе зачем я появился бы здесь? – ответил я.

В коридоре послышались шаги надзирателя.

– Нам пора! – прошептал я.

– Вы хотите забрать меня?! – едва слышно спросил Кибальчич.

– И как можно быстрее, – подтвердил я.

* * *

Все считают одержимость крайне опасной. Священники изгоняют из одержимых бесов, а обыватели относятся к нам, мягко говоря, с предубеждением. По себе знаю. Но я не из тех одержимых, у кого пена изо рта. Мне никакой священник не поможет.

В общем-то, и священников, и обывателей понять можно. Одержимые нарушают статус-кво, а люди инстинктивно боятся перемен. Но без одержимых, изобретающих диковинные аппараты наперекор всем обстоятельствам, кто двигал бы вперед науку и технику?! Я пытался объяснить маме, что не вижу иного выхода. Как еще можно было покончить с моей бедой?! По моим представлениям, только наука будущего могла вернуть меня к полноценной жизни, поскольку современная медицина ни на йоту не приблизилась к излечению моей болезни…

Когда я создавал хронокапсулу и в лицах своих дублей пребывал во многих местах планеты, я не мог понять, как люди могут спокойно жить, когда рядом бедствуют такие же, как они?! Как можно тратить деньги на излишества, без которых вполне можно обойтись, когда другие влачат жалкое существование, едва сводя концы с концами?!

Есть такое понятие – менталитет. Он свойственен не только этносам и религиозным конфессиям, но и эпохам. Ведь даже такой передовой мыслитель античности, как Платон, описывая идеальное государство, полагал, что в нем у каждого гражданина будет не менее пяти рабов.

Значит, граждане – люди, а рабы?

В фашистской идеологии – то же самое: немцы – люди, а остальные? Те, которые не арийцы? Планктон, которым можно питаться?!

Действительно, кем в глазах преуспевающих господ являются те, кто материально не преуспевает! Такие граждане, как Циолковский или его наставник Николай Федоров. На жалкие гроши, которые получал, работая библиотекарем, этот незаконный сын князя Гагарина содержал своих «пансионеров», то есть бескорыстно помогал молодым людям, которым было еще труднее, чем ему! Он предлагал помощь и юному Циолковскому, но гордый потомок шляхтичей, пищей которого были чай и хлеб, отказался.

Бескорыстно – вот ключевое слово! Когда главным для членов общества является корысть, такое общество – обречено! Обыватели считают таких, как Федоров и Циолковский, сумасшедшими: как же можно бескорыстно отдавать кому-то свое?!

Чтобы понять, как Кибальчич радел за Россию, приведу его слова:

«…Для России железные дороги – теперь самый насущный, самый жизненный вопрос. Покроется Россия частой и непрерывной сетью железных дорог, и мы процветем. Торговля, промышленность, техника обнаружат изумительный, еще небывалый у нас прогресс, а с ним вместе будут расти и развиваться просвещение и благосостояние народа. Цивилизация в России пойдет быстро вперед; и мы догоним передовые страны Западной Европы… Вот почему я поступаю в Институт инженеров путей сообщения, чтобы быть потом строителем железных дорог, чтобы иметь потом право сказать, когда расцветет наша страна: «И моего тут капля меда есть!..»

А ведь правильно все понимал Николай Иванович. Только терпения ему не хватило. Да и у кого хватило бы при виде окружающего горя?!

* * *

События биографии Кибальчича хорошо охарактеризовал на процессе его адвокат Герард:

«… Я обращаю ваше внимание, господа сенаторы и сословные представители, что в… моем подзащитном Кибальчиче вы имеете перед собой личность выдающуюся. Семнадцати лет Кибальчич заканчивает гимназию с медалью, что указывает на человека, который был одарен от природы прилежанием и способностями, выходящими из ряда. Затем мы видим его студентом института путей сообщений. В 1873 году он переходит в Медико-хирургическую академию, где отмечен блестящими успехами. Но в 1875 году следует арест за хранение нелегальной литературы. Сколь незначительной была вина моего подзащитного, говорит приговор суда – один месяц лишения свободы. Но, дожидаясь этого приговора, Кибальчич просидел в тюрьмах Киева и Петербурга два года и восемь месяцев. Вот там-то он и встретился с социалистами. Семена их учения попали на благодатную почву – Кибальчич был ожесточен несправедливым заключением. Так само общество толкнуло его на путь борьбы с правительством. После суда Кибальчич не смог вернуться в Медико-хирургическую академию – двум его прошениям о возврате было отказано. И, наконец, третье роковое обстоятельство. В августе 1878 года в Петербурге было совершено убийство генерал-адъютанта Мезенцева. В ответ поступила странная административная мера: высылка из Петербурга всех лиц, которые привлекались в качестве обвиняемых по политическим процессам, независимо от того, были ли они обвинены или оправданы. Я не буду говорить о несправедливости этой меры, полагая, что она уже осуждена. И вот эта мера толкнула Кибальчича на путь нелегального положения. А отсюда всего один шаг до всяких крайних теорий, даже до террора. Так внешние обстоятельства действительности толкнули моего подзащитного в объятия социал-революционной партии. Когда я явился к Кибальчичу как назначенный ему защитник, меня, прежде всего, поразило, что он был занят совершенно иными делами, ничуть не касающимися настоящего процесса. Он был погружен в изыскание, которое делал о воздухоплавательном аппарате, он жаждал, чтобы ему дали возможность написать свои математические изыскания об этом изобретении. Вот с каким человеком вы имеете дело».

И, наконец, из последнего выступления Кибальчича в судебном заседании на процессе:

«Теперь, пользуясь правом голоса, мне предоставленным, я скажу о своем нравственном отношении к происходящему, о том логическом пути, по которому я шел к известным выводам. Я в числе других социалистов признаю право каждого человека на жизнь, свободу, благосостояние и развитие всех нравственных и умственных сил человеческой природы… «…» подкрепление моего проекта математическими вычислениями – должно быть сделано теми экспертами, в руки которых попадет мой проект. Насколько мне известно, моя идея еще не была предложена никем… «…» Верна или не верна моя идея – может окончательно решить лишь опыт «…» Я спокойно тогда встречу смерть, зная, что моя идея не пропадет».

Теперь понятно, почему я сделал ставку на этого человека? Не только за его научно-технический талант. И даже не столько за это! Почитав воспоминания о Кибальчиче его современников, я понял, насколько это был высоконравственный человек. Уверен: по мере нарастания российского могущества, при наличии таких людей, как Кибальчич, желание какой-либо страны воевать с Россией пропадет. Подобный пример имелся в двадцатом веке моего мира, когда экономически более мощные Соединенные Штаты так и не посмели развязать войну с Советским Союзом.

Понимали, что могут и проиграть.

* * *

Вторично я появился в камере… с телом его двойника, умершего от инфаркта, в день моего отправления из XXI века.

– Это еще зачем? – спросил Кибальчич, хмуро глядя на труп.

– Чтобы вас не искали, – пояснил я. – Представляете, что начнется, если вы просто исчезнете из места, откуда исчезнуть невозможно?!

– Как же вам удалось найти человека, столь похожего на меня?! Даже борода… Она приклеена?

– Обижаете, Николай Иванович. Натуральная.

– Откуда он?

– Из Канады.

– Из Северной Америки?

– Совершенно верно. В эпохе, из которой я прибыл, на Земле – почти девять миллиардов человек, – пояснил я. – Ежедневно умирают миллионы. Было из кого выбрать.

– Как можно прокормить такое количество?! – поразился Кибальчич.

– С трудом, Николай Иванович. – Я невольно вздохнул.