Вихрь - Роберт Уилсон

Получается, Турк был одним из тех первых людей, что вернулись живыми из Арки Времени. Но сколько же ерунды умудрились нагромоздить вокруг этого нехитрого факта! На Воксе служило постулатом незыблемой веры, что выжившие выйдут из Арки преображенными, прямо- таки проводниками между человечеством и силами, смастерившими Кольцо Миров. Этим выжившим якобы будет под силу провести нас через бездействующую Арку назад, на «старую добрую Землю».

Трэя никогда не сомневалась в этой догме, в которой, возможно, и присутствовала доля истины. Но даже если бы нам удалось перенестись на Землю, это оказалось бы не решением проблемы, а новой проблемой. Ведь Земля, судя по всему, уже перестала быть обитаемой планетой.

Частично я поделилась этими мыслями с Турком. Он в ответ спросил, в своем ли уме жители Вокса, раз верят в такое. Я почувствовала, какое оскорбление наносит такая реакция призраку Трэи.

— В своем ли они уме? Это смотря с чем сравнивать. Вокс существует как функционирующее общество уже сотни лет. У него за плечами уйма сражений. Это лимбическая демократия, регулируемая Сетью, и все, что относится к гипотетикам и к представлениям о старой доброй Земле, записано в ее кодексе. Я не удивлюсь, если это частично окажется правдой.

— Но у Вокса есть враги, — резонно заметил Турк, — которые решились даже на то, чтобы его разбомбить.

— Они бы уже нас прикончили, если бы у них оставалось хоть что-то, что можно на нас сбросить.

— Значит, мы так или иначе все же проскользнем под Аркой?

— Существует две возможности, — сказала ему я. — Если ничего не получится, мы окажемся беззащитными и станем дрейфовать в экваториальном океане. Тогда, скорее всего, бионормативы вторгнутся и оккупируют нас, если сумеют объединиться.

— А если нам удастся попасть на Землю?

— Об этом можно только гадать. Когда Арка перестала действовать, Земля еще оставалась обитаемой, только с тех пор минула уже примерно тысяча лет. Океаны становились все более безжизненными, катастрофически разросшиеся колонии бактерий отравляли воздух сероводородом. Надо готовиться к тому, что атмосфера там стала непригодной для дыхания и смертельной для любого незащищенного живого существа. Так что даже если мы туда попадем, лучше будет не высовываться наружу.

— Где же нам искать защиты?

— Единственное по-настоящему безопасное место — Вокс-Кор. Там возможна полная герметичность и замкнутый цикл снабжения воздухом. Фермеры туда и направляются. При поломке Сети и других систем находиться на мелких островах опасно. Вот они и спешат оказаться внутри стен до Перехода. Только в Коре нет места для всех коммун Архипелага. Фермерам, чтобы попасть туда, придется сражаться.

4

После очередного дневного перехода фермерское ополчение устроило привал на ночь. Чой Диггер откинул задний борт повозки, поставил на ее дно две миски с зеленым месивом и развязал нам руки, чтобы мы могли поесть. Турк впервые задень выпрямился в полный рост и стал разминать суставы, тереть запястья. Потом припал к высокому борту повозки и стал вертеть головой, чтобы оглядеться. Так он впервые увидел Вокс-Кор.

Мне было забавно наблюдать за выражением на его лице — смесью восхищения и страха.

Большая часть Вокс-Кора находилась под землей, но и то, что было наверху, производило сильное впечатление. Фермеры устроили привал на склоне невысокого холма, и Вокс-Кор выглядел отсюда как шкатулка с драгоценностями, оброненная расточительным божеством. Собственно шкатулкой были оборонительные стены высотой в полмили, а ее бесценным содержимым — сотни сохранившихся многогранных башен, служивших пунктами связи и передачи энергии, улавливающие свет панели, посадочные площадки для летательных аппаратов, жилые корпуса. Турку все это могло показаться слишком уж цветастым, но я-то знала (поскольку это знала Трэя), что каждый материал и каждая поверхность служат здесь определенной цели: черные фасады поглощали тепло, белые излучали, сине-зеленые панели производили фотосинтез, рубиново-красные и дымчато-синие окна блокировали или, наоборот, усиливали световые волны. В лучах заходящего солнца представшая картина производила мягкое, успокаивающее впечатление.

Значительная часть всего этого великолепия осталась нетронутой. Во мне, оказывается, сохранилось достаточно от Трэи, чтобы скорбеть по его другой, погубленной части.

Почти четверть города в правой его части лежала в руинах. Это было очень скверно, поскольку именно под ней располагалась жизненно важная инфраструктура Вокс- Кора. Благодаря комплексной взаимосвязи всех структур Вокс в прошлом выдерживал сильнейшие удары, не утрачивая работоспособности. Но даже самая децентрализованная сеть даст сбой, если утратит значительную долю проходимости, а именно это и произошло, видимо, когда нашу оборону сокрушил ядерный удар. Похоже, что мозг Вокса постиг сильнейший апоплексический удар, и повреждения оказались так обширны, что весь организм утратил способность нормально функционировать. Эпицентр катастрофы все еще был окутан дымом. В стене города зияла огромная дыра, в которую устремились бы силы фермеров, если бы не завал из все еще дымящихся радиоактивных обломков.

Трэя прожила в этом городе всю жизнь, и ее потрясение передалось мне, так что на глаза даже навернулись слезы.

Турк, убедившись, что Чой Диггер отошел достаточно далеко и не сможет нас слышать, попросил:

— Расскажи о тех, кто все это натворил.

— Построил город или сбросил бомбу?

— Сбросил бомбу.

— Это альянс кортикальных демократий и бионормативов-радикалов. Они решили во что бы то ни стало не дать нам пересечь Арку. Боятся, как бы мы не навлекли беду, не привлекли внимание гипотетиков.

— По-твоему, это могло бы случиться?

Трэя вести такую беседу не стала бы. Как истинная гражданка Вокса, она была слепо уверена благосклонности гипотетиков и в возможности установить контакт с ними. Но, будучи Эллисон, я могла позволить себе сомневаться в этом.

— Пока не знаю, — сказала я.

— Рано или поздно нам придется выбрать, на чьей мы стороне.

«Выбрать» — какая роскошь!

Но пока что это был беспредметный разговор. Мы съели месиво горохового цвета из мисок и привстали, чтобы напоследок изучить окрестности, прежде чем Чой Диггер снова свяжет нас на сон грядущий. Небо потемнело, и верхушка Арки серебрилась чуть не над нашими головами. Вокс-Кор наполнился густыми тенями.

Для меня самым грустным было именно это — погружение Вокс-Кора в темноту. Всю мою жизнь (то есть всю жизнь Трэи) это был город света. Свет сиял из него, как из бездонного решета, он был его сердцебиением. И вот он погас, не осталось даже маленького проблеска.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});