Внимание: граница! - Георгий Сырма

Но тогда я особенно обрадовался Джаманкулу Дженчураеву. Киргиз по национальности, он прекрасно знал казахский язык, психологию и быт кочевников. Именно такой командир был нужен мне. Наш успех в борьбе с басмачами зависел не только от результативности боевых действий, но и от умелой, терпеливой разъяснительной работы среди кочующего населения, запуганного и обманутого пропагандой баев. Дженчураев умел разговаривать с людьми свободно и просто. И казахи, и наши бойцы любили этого высокого, смуглого, веселого командира.

Моему дивизиону было поставлено задание — предотвратить угон за границу огромного количества скота.

Мне предстояло еще раз столкнуться со ставленником английской разведки Калием Мурза-Гильды. Так и не разыскав атамана Анненкова, Мурза-Гильды сам возглавил отряд басмачей, объявив себя командиром белой армии.

По нашим данным, в его отряде было человек тридцать пять — сорок. Мы знали также, что, собрав скот в районе озера Балхаш, отряд должен двигаться через пустыню на плато Устюрт, затем на Красноводск и далее через персидскую границу. Но где в настоящее время находится банда, ушла ли она от озера Балхаш — у нас данных не было.

Я вспомнил, что банда, отброшенная от стен Сарканда, тоже ушла к озеру Балхаш. Туда же двигался со своими басмачами и Кзылбай. Возможно, подумал я, все это звенья одной цепи… Мой дивизион не был еще полностью сформирован — прибыло пока только пятьдесят два пограничника. Но, поскольку банда Калия Мурза-Гильды, по сведениям, не была велика, я решил выступать, не теряя времени.

По плану управления пограничной охраны Казахстана наш дивизион должен был двигаться из Кзыл-Орды в район озера Балхаш. Но что если банда уже тронулась в путь? Тогда я рисковал оказаться у нее в хвосте. От Кзыл-Орды до плато Устюрт самое малое — сорок дней трудного пути через громадную безводную пустыню. Целесообразнее было не догонять, а дать банде встречный бой, и я решил перебросить дивизион поездом до Уральска, а оттуда спуститься речным пароходом в Гурьев и, таким образом, пересечь путь басмачам.

На пятый день пути мы подъезжали морем к городу. В тот же день меня принял начальник окружного отдела ОГПУ.

— По нашим данным, — сказал он, — банда басмачей имеется на плато Устюрт. Но есть банда и недалеко отсюда, на реке Эмбе. Она хочет поджечь нефтяные вышки Доссора.

На следующий день разведка под командованием Дженчураева выехала в Доссор. Однако стоило пограничникам появиться в Доссоре, как бандиты ушли из этого района. Сто пятьдесят километров проехала разведка по следам басмачей — местам стоянок, вскопыченной земле, но так и не настигла их. Жители аулов и кочевок сообщили, что банда в пятьдесят человек ушла в сторону Аральского моря.

«А что если они заманивают дивизион, сковывают, отвлекают его от основных сил?» — подумал я. Несколько дней потребовалось мне, чтобы уточнить обстановку. Я оказался прав в своих предположениях. Отдельные группы басмачей были замечены не только в Доссоре, но и в районе Жилой Косы. Но основной отряд во главе с Калием Мурза-Гильды, отвлекая нас мелкими бандами, продолжал двигаться в направлении озера Сам.

Судя по всему, дело замышлялось серьезное, речь шла не о десятках, а о нескольких сотнях басмачей. Нужно было еще и еще раз продумать, где и как встретиться с ними. Если мы начнем вести преследование через Доссор, нам физически не под силу будет догнать основные силы противника: переход через безводные пески вымотает бойцов и коней, да и для того, чтобы обеспечить дивизион на время пути продовольствием, а коней — фуражом, потребуется не меньше ста подвод, что сильно замедлит наше продвижение.

И опять я решил идти наперерез басмачам.

Майским утром, погрузившись на старенькую шхуну, наш дивизион двинулся из Гурьева в форт Александровск (ныне форт Шевченко). Бойцы расположились на палубе, радуясь возможности отдохнуть, написать письма домой, починить одежду. Я подошел к группе солдат, которые горячо спорили о чем-то:.

— Вольно, вольно. О чем беседуете, ребята?

— Да вот, товарищ комдив, правда или брехня, не знаем, а только говорят, что басмачей чуть не тысяча.

— Посмотрим. Сколько бы ни было, все равно придется их бить.

— Как же, если нас и сотни нет, а их несколько сот?

— Ну, что ж. В гражданскую войну и не такое бывало. Помню, под Киевом мы с пятнадцатью хлопцами четыреста петлюровцев взяли.

— Да ну!

— Вот вам и «да ну». Смекалка на войне очень нужная штука…

— Расскажите, товарищ командир!

— Было это осенью девятнадцатого года, — начал я. — Наш полк отступал к Киеву. А положение такое, что, отходя от белогвардейцев, мы в любую минуту могли натолкнуться на петлюровцев.

Как-то вечером меня вызвали в штаб полка.

— Смотри, Георгий Иванович, — сказал мне комполка Федченко, разворачивая передо мной карту, — вот в этом селе на нашем пути находится какая-то часть. Возможно, петлюровцы. Может, кто другие. Нужно разведать, кто они такие. Возьми человек пятнадцать надежных хлопцев, пулемет — и в дорогу. Сам увидишь, как и что, по обстоятельствам.

Доехали до села без приключений. С краю у дороги приглядел я плохенькую хатенку. Мы умели уже распознавать, в какие двери можно стучаться. Если во дворе сена нет, да и скотиной не пахнет, если во дворе стоит крытая соломой халупа — здесь красным бойцам всегда скажут правду и помогут.

Постучал я в хатенку — вышел старик бородатый:

— Шо вам трэба?

— Здравствуйте, папаша! — поприветствовал я. — Хто е в сели? Якись посторонние е?

— Якись солдаты е, — ответил старик, с любопытством разглядывая меня и моих попутчиков.

— Червони чи били? — спросил я.

— Казалы, чи петлюривци, чи що!

— А много их?

— Я нэ знаю, скильки, но богато.

— А де воны зараз?

— Воны там дэсь в сели!

— А вы зможете нас провести?

— А чого ж не зможу? Ось зараз одягну свитку и пидемо.

Спешились мы, лошадей оставили коноводам. Остальные бойцы разделились на две группы и пошли с двух сторон улицы по-над забором.

Впереди заметили огонек.

— Что там? — шепчу старику.

— Шось мае буде, — пожимает он плечами.

Подошли ближе. Видим: посреди площади большой дом.

— Сильска рада, — шепчет мне старик.

Из нескольких окон на площадь падает свет.

Подобрались еще ближе. На окне коптилка. А где же часовой? Сколько ни вглядываюсь, ничего, кроме пня, у дома не вижу. Только когда «пень» шевельнулся, понял я, что это и есть часовой. Оперся о стену дома и спит. Подзываю двух бойцов — Шорника и Голубева: «Пойдете со мной, остальным быть снаружи, наготове». В окно видно два станковых пулемета и человек пятнадцать спящих у стола. Значит, это сторожевая застава. Ничего себе сторожа, храпят, аж на улице слышно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});