По дороге к Храму - Владимир Дурягин

– Слышь? – Хилый, приложив руку к уху, насторожённо что-то выслушивал из-за деревьев. – Вроде тарахтит там. На машину не похоже. Может вертолёт?

Андрей тоже прислушался. Действительно, между порывами ветра, периодически доносился рокот какого-то двигателя.

– Может быть, автономка какая тарахтит? Похоже на дизель…

– Сходил бы, разнюхал, пока не совсем стемнело. – Предложил Андрею Хилый. Теперь они отчетливо слышали работу дизеля, и Андрей беспрекословно пошёл на звук…

…Спустя полчаса, он вернулся.

– Река там. Буксир надрывается против ветра, от него и шум. Дальше по берегу, за холмом, труба торчит… Может посёлок, какой…

– Труба дымит?

– Не разглядел…

Хилый, поднялся на ноги, зябко передёрнул плечами, присел на корточках к костру и, запалив сушинку, от неё прикурил.

– Ну, стало быть, пойдём. Может там, невест найдём. – Бодро продекламировал он и дружески хлопнул Андрея по плечу. Его глаза в свете костра, светились, как у волка и он, оскалившись, пояснил: – Думаешь, ты один на перину падать можешь? Я, как увидел, что живой топаешь, дай думаю, проверю… Закошу и узнаю, правильный ты, или с гнильцой ментовской. Теперь вижу – правильный, раз не бросил.

Андрей смотрел ему в глаза и не мог подавить в себе желания, покрепче влепить тому в морду! Он уже замахнулся, но Хилый задом, очень ловко перешагнул через костёр и в свете, Андрей увидел блеснувший нож, с канавкой кровотока, и усами на рукоятке.

– Не шали, сынок. Слышь? Не шали. – Он выплюнул догоревшую папиросу в костёр и острием ножа указал туда, откуда только что пришёл Андрей. – Пошли. Пока идём, остынешь.

Чтобы не показать испуга, Андрей расстегнул ширинку и принялся заливать и без него угасающий огонь.

– А, теперь ты. – Почти требовательно, сказал он Хилому.

– Так… я-ж, не пионэр. – Ухмыльнулся тот. – Да, и, не хочу. Сырость кругом – само погаснет.

Они перешли болотистую лесополосу, и вышли к реке. Там хлёсткий ветер, вспенивал волны, насквозь пронизывая их рваные телогрейки.

– Гляди, сынок, сколько простору! Сколько свободы! Бери её драгоценную, сливайся с людской толпой и доживай свой век, как твоей душе будет угодно!

Андрей, прикрывая уши от ветра, не слышал бреда Хилого. Широкая река, напоминала о малой родине, где будет стыдно показаться после содеянного «подвига». Эта самая капля стыда, затаившаяся у него в уголке души и не давала покоя. Потому он боялся надолго остаться один. Потому и не оторвался от этого рецидивиста, способного не только на любую подлость, но и, как сейчас выяснилось, на убийство. Ведь поведи себя напористей там, у костра и Бог знает, чем бы всё это закончилось.

Прошагав в гору минут двадцать, они оказались на краю большого посёлка, с почерневшими от времени двух этажными домами. Вдоль берега, что характерно для северных рек, хмуро возвышались штабеля сплавного леса. Среди штабелей, виднелась стрела портального крана, развернутая по ветру. Оглядев окрестности, доступные взору, Хилый сказал:

– Видишь, цистерны блестят? Наверное, с горючим… Кто-то должен же их охранять…

Они подошли к забору, с кое-как протянутой поверх его колючей проволокой. За металлическими воротами, чуть выше забора, возвышалась сторожка. На территории, почуяв чужих, залилась лаем собака. Темно ещё не было, но набегавшие тучи, наводили тоскливые сумерки. Хилый, будто школьный хулиган, держа руки в карманах штанов, повертел головой по сторонам, и резко пнул по металлической калитке. На них с бешеным лаем разбежался большой лохматый пёс. У Андрея по спине пробежали мурашки. Он ещё не забыл острых зубов Найды. До лестницы, что поднималась в сторожку, было шагов пять. Хилый, припав на одно колено, распахнул перед атакующим псом руки, словно встретил лучшего на свете друга.

– Пушо-о-о-к! Не узнал, дурашка?!

Почувствовав дружеское поведение пришельца, пёс растерянно замахал хвостом, тявкать продолжал, но уже не атаковал.

– Пушок, ну, что же ты? Иди ко мне. – Хилый хлопнул себя по ляжке и начал что-то нащупывать в кармане. Собака призадумалась, наблюдая за вознёй гостя и, когда тот вытащил руку из кармана, протягивая в его сторону обычный кукиш, тот подошёл совсем близко, вытянул шею, чтобы разнюхать угощение.

– Ах-ты, мой лохмач! – Ласково говорил Хилый, и Андрею на мгновение показалось, что Хилый действительно вернулся домой, к своему любимому кобелю. И, тот, потеряв собачью бдительность, по простоте своей северной души, приблизился вплотную и завилял хвостом. В этот момент, Хилый ловко схватил его обеими руками чуть пониже ушей и, держа его морду напротив своей, зарычав, рассмеялся и харкнул в раскрывшуюся пасть кобеля. Тот закашлялся и отбежал в сторону, освобождая путь к лестнице. Хилый словно эквилибрист взмыл вверх по ступенькам. Андрей, оглядываясь, поспешил за ним. В сторожке из-за стола поднялся молодой мужчина в защитном камуфляже. Он интенсивно пережёвывал пищу, а в его руке был направленный на нежданных гостей револьвер. На мгновение Хилый замешкался, но за тем рукавом вытер вспотевший лоб и решительно шагнул к сторожу.

– Ты чё, дурак? – засмеялся он и ловко, одной рукой, забрал у того оружие. Сторож молча, испуганно моргал, прекратив трапезу. Хилый тряхнул револьвер, откинул барабан, набитый газовыми патронами и, понюхав их, положил револьвер на стол перед сторожем. – Да присядь ты. Чего вскочил? – миролюбиво предложил он. Тот сел на свое привычное место. Андрей, чтобы не маячить в свете окна, тоже присел на покосившийся стул. Хилый взял из пачки, лежавшей на столе сигарету и, выдержав паузу, закурил. – Испугался что ли? Мы не беглые. Хошь, справку покажу?

– Н-не надо…

Чувствуя своё превосходство не только над сторожем, но и над Андреем, Хилый глубоко затянулся, выпустив дым кольцами, спросил:

– Скажи-ка мне, господин хороший, что же это за мегаполис? – кивнул он за окно.

– Н-не понял. – Заикаясь, улыбнулся сторож.

– Что за населенный пункт, спрашиваю…

– А-а, Ольховник.

– У тебя пожрать нет?

– Только что… вот… Но я могу принести. – С готовностью предложил сторож, положив руку на револьвер, желая его забрать. На его руку легла рука Хилого и тот быстро, будто обжегся, спрятал свою за спину. С реки слышались пароходные гудки. Хилый вопросительно посмотрел на сторожа.

– Катер причаливает. – Пояснил тот.

– Ваш?

– Нет, проходящий. Может быть, высадить, кого хочет…

– Ну, ладно. Раз, пожрать у тебя нету, жуем и эту. Он, к каким мосткам причаливает?

– Одни у нас. Вон они. – Оправляясь от шока, охотно ответил сторож.

Глава 11

По шатким сходням, на мостки причала сошел солдат и, махнув кому-то на прощание, широко зашагал к берегу. Хилого с Андреем, по началу, принять на борт отказались, но по предъявлению справок об освобождении, капитан уступил. Хмурясь, он указал на железную дверь каюты. Андрей занёс ногу за высокий порог, и на мгновение задержавшись, резко отшатнулся назад, едва не сбив с ног Хилого, вплотную следовавшего за ним.

– Чего ты? – насторожённо спросил тот.

– … Соляркой там воняет. У меня на неё аллергия.

– Хм…

– Схожу к «кэпу», может быть найдёт чего поприличней.

– Ну, иди, энтиллигент. Я так и здесь перекантуюсь. – Подозрительно его, осматривая, проговорил Хилый.

Недовольно поворчав, капитан определил Андрея в каюту, где отдыхал помощник.

– «Может, померещилось? А, если нет, то почему он в офицерской форме? А-а, сыграло свою роль образование… Тогда, что же выходит? Я был там, а он, значит, верой и правдой?.. И опять на коне! Ах ты, сучье племя! А, вдруг он меня разглядел? Нет, не должен, свет ему в глаза был… Черт! Сон, как рукой сняло». – Нервно размышлял под богатырский храп помощника капитана Андрей Терёхин, неожиданно только что наткнувшийся на своего недруга. Он даже не догадывался, что судьба снова раскинула перед ним колоду крапленых карт.

К глубокой ночи, ветер начинал немного стихать, и уже не так бешено стучали волны в борт катера. По шуму машины, над которой располагалась каюта Григория с его новым попутчиком, было ясно, что скорость движения ничуть не увеличилась. Капитан не испытывал желания в кромешной тьме, наткнуться на какую-нибудь плавающую корягу. Григорий тоже не спал, щурясь на тусклый светильник. Он ломал голову, где и при каких обстоятельствах ему довелось встречаться с внезапно появившимся в каюте, странно одетым человеком. И вспомнил лишь, когда тот заговорил:

– У тебя служивый похавать, случаем, не найдётся?

Разволновавшийся Григорий забыл, что чемоданчик с сухпайком, по его же приказу забрал с собой сержант, и вытащил из-под лежанки свой, машинально его раскрыв. И тут же спохватившись, его захлопнул.

– Нет, тут… одни бумаги.

Но, Хилый, своим молниеносным взглядом, уже «сфотографировал» содержимое чемоданчика и, поворачиваясь на другой бок, проворчал:

– Ну и не надо. На ночь наедаться вредно.