Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова

твой закроют за ненадобностью, а ты войдёшь в Совет КСОР. Может быть, – добавила она.

– Может быть? А может, и нет? – спросил он.

– Может, и нет, – ответила она спокойно. – Я же не всемогущая. Там уж как получится. Ты не забывай, что ты подкидыш, а значит, в их мнении неполноценный. Против тебя встанут горой все. Надо ли тебе будет жить всю оставшуюся жизнь в стане врагов? Они как не доверяли тебе, так и не будут доверять. Они будут следить за каждым твоим неверным шагом, каждый ничтожный проступок заносить в перечень против тебя. Советую тебе отойти от дел самому. Разве плохо жить в своё удовольствие светским и богатым человеком? Завтра, Кипарис, я дам тебе знать, когда приходить к скоростной дороге. Я пришлю к тебе человека из своей охраны, и он поможет тебе принести то, что я и перечислила. А ты приготовь всё к сроку. И жди. Я уверена, что злоумышленник не будет долго медлить и совсем скоро навестит твою сокровищницу. После того, как я вывезу алмазы, моя охрана будет жить в новой гостинице при Храме и ждать ночного гостя.

Какой был выбор у Капы? Не согласиться с матерью, означало только то, что отныне вся его жизнь превратится в жизнь сторожевой собаки при чужих богатствах. Это при условии, что возможные грабители не замыслят его убить. Как убили они Вяза. Пусть Вяз и умер от потрясения, но, по сути, был убит. А маг заречного Храма и самым прямым способом был смертельно ранен. Так уж случилось, что он как-то сумел реализовать самовозгорание хранилища. Это был самый крайний способ защиты от воров. Заодно сгорело и всё внутреннее убранство Храма, маг погиб, а воры, едва не задохнувшись, убрались ни с чем. Страшные обстоятельства сложились в пользу одного человека, человека случайного и к подлому делу изначально не причастного. В пользу Капы. Что ни говори, а он был везунчик. Повезло в тот раз обогатиться, повезло избежать неминуемой гибели в океане, повезло иметь такую мать и такого отца, хотя и не повезло в самом начале жизни стать подкидышем. Но повезёт ли и дальше? Когда Храм закроют, его выдворят даже без права дальнейшего проживания в доме Вяза и без всякого материального поощрения за службу. Разве она была такой уж длительной и полезной для общества? Другого места нет. Храмы закрываются один за другим. Обученных магов без своих Храмов больше, чем звёзд в небе. Вот что ему скажут. А то, что хранил казну, так это была твоя прямая обязанность как и всякого мага. Теперь иди себе в любую из сторон света. Работай каменщиком, грузчиком, огородником, да кем угодно. Приобретай себе любую профессию, раз неплохо образован, никто не запрещает.

Он в буквальном смысле чесал свою ухоженную красивую бородку, страдая от такого вот выбора дальнейшего, и вовсе не радостного в любом его варианте, пути. Он стоял на развилке, чувствуя своё кромешное одиночество и понимая, что ни чёрствой, властной и жадной матери, ни загадочному отцу – пришельцу он не нужен. Он был нужен только Вишенке, которую предал. Возможно, что был нужен и Ароме, но та ставила невозможное условие его побега с нею на неведомый жаркий континент. С похищенным сокровищем, что немаловажно. Выбор был между одной хищницей и другой. Обе были ему близкими женщинами, – одна мать, другая любовница, – и обе были ему в данный момент ненавистными.

– Забудь об угрозе Аромы, матушка, – произнёс Капа замороженными губами, – она сказала так от отчаяния. Она не способна на подобное.

– Много ты знаешь, на что она способна! Она жадная и злая, дурак, не видящий ничего кроме её мохнатого тайника промеж её очаровательных ножек! Не чувствующий ничего, кроме прикосновений её развратного языка к твоим яйцам! Ты ослеп от вида её золотой кожи! Оглох от её сладкого ядовитого шёпота. Её жадность, зависть к чужому богатству и неразборчивость в средствах при наличии неплохой соображалки это опасно для всякого, кто встанет у неё на пути. Ничего себе, пригрел на груди золотую чужеземную змею, да ещё и мать подставил под возможность её смертельного укуса!

– Она любит меня. Она вовсе не та, как ты говоришь. Она трогательная, трудолюбивая и одинокая девушка, прибывшая сюда только немного заработать. Не нужно ей никакое сверхъестественное богатство. В ней нет никакого особого зла, только любовь ко мне и желание уехать домой, при нежелании уже моём уехать с нею, и толкнуло её на нелепые угрозы. Ты же отлично способна считывать души других людей. Где ты видишь угрозу?

– Её душа темна, Кипарис. Она чужеземная и дикая. У неё другие представления о добре и зле, чем у нас. Да, она нашла тебя, а таких мужчин у неё никогда не было, поэтому она влюбилась. Но она вздумала присвоить тебя как сундук со своим серебром! Ты же не безумный, чтобы уехать за смертоносный океан на смертоносный континент, где ползают змеи и прочие гнусы едят людей. Ты же не сможешь жить в шалаше из прутьев и есть змей, закопченных на открытом огне, а также сырые овощи и фрукты, сладкие по вкусу и вредные для здоровья белого человека. У нас другой обмен веществ, другая кровь, другой разум, другие и понятия о жизненном благе.

– Всюду они одинаковые, – пробурчал Капа, раздумывая о том, а не стоит ли ему пойти к себе, к Ароме, чтобы помириться с нею окончательно. Но опасность, нависшая над храмовой сокровищницей, была сильнее всех остальных устремлений.

– Дурак был, дураком живёшь, но я не дам тебе дураком умереть, – сказала ему Сирень вслед.

Как опасно быть причиной тревог могущественной Сирени

Когда Капа уехал домой, – его увёз на скоростной личной машине Сирени её водитель, – магиня вызвала к себе Кизила. Теперь она была уверена, что план сокровищницы Храма Ночной Звезды украл именно он. Барвинок бы не смог. Прежний Барвинок и Барвинок нынешний – это была два разных человека. Барвинок давно оставил свою семью и перебрался в дом Сирени на правах открытого сожителя. Мужа ей не полагалось иметь по статусу. Барвинок уже не мог делить свою жизнь на две половины. Так что, перебравшись в дом Сирени, он обрёк себя на то, что она, как острозубая мышь, каждый день обгрызала чёрствый сухарь его души. Иногда она о нём и забывала, как забывают сухарь в сухарнице, и даже, не найдя его, не очень-то о том и жалеют. Но Сирень всегда находила свой сладкий сахарный сухарик, когда