Братья. История масонства в России - Наргиз Асадова

Н. АСАДОВА: Это был портрет Керенского, а я сразу решила его поставить, чтобы потом не отвлекаться на такую краткую, сжатую биографию. Если Вам что дополнить?

Л. МАЦИХ: Ну, во-первых, понимаете, человек прожил почти 90 лет. Гигантская длиннейшая жизнь. И жизнь была неоднородной. Он очень хорошо начинал. Блестящий старт был его карьеры. Он очень рано стал присяжным поверенным. Он выступал на самых громких процессах. И об этом упоминал Алексей Дурново. И партия Дошнак сутю, и Ленский расстрел. Т. е. он выступал на самых громких и…

Н. АСАДОВА: Дело Белиса.

Л. МАЦИХ: Да, дело Белиса, он там просто возглавлял некую кампанию, скорее публицистическую, чем юридическую. Но он был вовлечен в самые громкие процессы того времени, и карьера у него складывалась великолепно. Он очень рано вступил в масонские ложи, как человек, с безупречной репутацией, пламенным красноречием и эрудицией.

Н. АСАДОВА: Кстати, он был действительно потрясающим оратором. И вот воспоминания Генриха Боровика, которому довелось познакомиться с Киренским, который уже жил, понятное дело, в изгнании, в Нью-Йорке это было. Их беседа первая состоялась именно там. Он рассказывал, что Керенский ему как-то признался, что эх, если бы в то время было телевидение. Я бы точно победил.

Л. МАЦИХ: Никаких сомнений нет. Даже если бы радио было так же распространено, как хотя бы, например, в конце 20х годов. Говорил он потрясающе.

Н. АСАДОВА: Да, говорят, что на своих выступлениях он так зажигал толпу, что женщины подходили к нему, снимали последние драгоценности с себя и отдавали ему на благое дело, к которому он призывал.

Л. МАЦИХ: Это, я думаю, апокриф, это легенда. Но то, что ему иной раз целовали руки, и толпа простирала к нему с мольбами руки и кричала ему как новому апостолу, это было. Это зафиксировано многими беспристрастными исследователями.

Н. АСАДОВА: А еще вот мне интересно показалось, что он из Симбирска. Такой интересный город, потому что из Симбирска и Карамзин тоже.

Л. МАЦИХ: И не только Карамзин.

Н. АСАДОВА: Выдающийся масон, и публицист.

Л. МАЦИХ: Симбирская язва, как сказал ядовитый Аркадий Аверченко, она крепко поразила Россию. Но мы б этом чуть позже скажем. Если же закруглить тему красноречия Александра Федоровича, которым он очень гордился, и которое очень в себе развивал. Ему сказал Морис Полиолог, посол Франции в России в это время, человек очень большого ума и больших исторических знаний. Он сказал ему так: (ГОВОРИТ ПО-ФРАНЦУЗСКИ). «Вы отлично воспламеняете, но Вы не умеете руководить». И это в каком-то смысле было приговором. Т. е. он был человеком митингов, человеком публицистической стихии. Человеком публицистической стихии, и был гений трибунного красноречия. Вот когда он говорил с толпой…

Н. АСАДОВА: Жил бы он в эпоху популизма нашу, не было бы ему цены, он был бы самым великим.

Л. МАЦИХ: Тогда такая же точно была эпоха популизма. Просто не было таких средств массового воздействия. Кстати, у него очень многому научился Ленин, который тоже был из Симбирска. И тогда там были сформулированы многие лозунги, которые для большевистского агитпропа стали краеугольными. И воздействие радио, и воздействие кино массированное, и запись речей на пластинки. Как известно Ленин и Троцкий их очень широко использовали. Т. е. вот сам Ленин не обладал отнюдь этими качествами трибуна, выступал плохо, еще к тому же и картавил на ту беду. А в России это не было популярно. А Керенский говорил великолепно. Он был настоящий оратор трибун. Проблема в том, что он был очень плохим практическим администратором и совсем никаким кризисным менеджером.

Н. АСАДОВА: Сколько лет ему было. Когда он ступил в ложу масонскую и в какую?

Л. МАЦИХ: В первую ложу он вступил в Витебске. Он же, как адвокат много разъезжал. Он вступил в Витебске, а потом в Самаре.

Н. АСАДОВА: Почему так странно?

Л. МАЦИХ: Ну, вот так его приняли. В Витебске это была ложа одна из афилированных лож великого востока народов России. А в Самаре была ложа Кутушева, это был такой тамошний купец, меценат, тогда было принято ложу называть именами последователей. Была ложа Мережковских, была ложа Вырубов. И были некоторые иные именные ложи, чего в 19 веке не было принято, а в 20 м возникло. Он в масонстве нашел практически все, что искал. И там очень ценились его пламенные зажигательные речи. Он не был фразером. Это надо понять. Поскольку советская пропаганда абсолютно исказила образ Керенского и, он получается болтуном, петрушкой картонным, он не был человеком говорильни. Но, конечно, его стихия была слово — скорее слово, чем дело. И когда потребовалось воплощать слова в жизнь и совершать крутые поступки, и очень непростые дела. Он спасовал. И в этом смысле, конечно, есть его историческая вина, безусловно. Хотя, как адвокат он был великолепен. Он прекрасно воздействовал на публику и на присяжных. И на судей. Он великолепно говорил с людьми самыми разными. Особенно блестяще его слушали студенты, и городские низы. С солдатами и матросами ему было тяжелее, он воспринимался, как чужеродный человек. Кстати, это он переоделся во френч…

Н. АСАДОВА: Да, да, хотя никогда не служил в армии.

Л. МАЦИХ: Абсолютно никогда. Был человеком очень штатским, глубоко штатским, и военных всегда сторонился, недолюбливал и побаивался. Этому, кстати, у него научился Ульянов. Снять цилиндр, который носили все образованные слои и надеть пролетарскую кепку. Т. е. многие приемы такой митинговой мимикрии, воздействие на толпу, разговоры с толпой, и Бронштейн Троцкий и Ульянов Ленин взяли у Керенского.

Н. АСАДОВА: Мы с Вами в предыдущих передачах говорили, что масонство, как движение, как организация, они в основном ставили перед собой цель просветительскую, образовательную и т. д., и не стремились лезть в политику. Даже если к масонам принадлежали видные политические деятели России. Но, тем не менее, они все равно, когда речь заходила о масонстве, то в основном они занимались саморазвитием, или действительно просвещением каких-то слоев населения, книгопечатанием и т. д. Но мы сейчас говорим о начале 20 века, и появляется такое понятие, как политическое масонство.

Л. МАЦИХ: Такого понятия не было, его придумали потом. В среде самого масонства масонство делилось на духовное и оперативное. Оперативное занималось повседневными делами, среди которых с неизбежностью была и политика. Так же, как, скажем, были финансы. Когда масоны добирались до больших должностей, было государственное управление, были какие-то кадровые вопросы. Но это оперативное масонство было такой же частью, интегральное масонство, как, скажем, какие-то духовные искания. Или как благотворительность, о которой Вы упомянули. Вопрос не в том, что политическое масонство стало преобладать. В России произошли события обвального кризисного характера. И как же масоны, как граждане, как патриоты, как люди, в конце концов, как обыватели могли быть в стороне от столь огромных, грандиозных событий. Естественно, они вовлеклись. Россия переживала кризис. И этот кризис начался практически с воцарения бездарного царя Николая, и так, в общем-то, и углубился поражением в войне с Японией с 4 м году, революцией 5го года, восстанием. Практически были раскаты гражданской войны, которые через 13 лет Россию потрясет и разорвет. И самые прозорливые люди видели это уже тогда. Таких немало было среди масонов. Поэтому покровители оперативного масонства, был такой граф Орлов-Давыдов, богатый, очень умный, зажиточный человек, его называли последним из вельмож в России. Вот он сохранял стиль жизни такого русского аристократа 19го, даже в чем-то 18 века. Вот он очень покровительствовал как раз оперативному масонству, он поощрял братьев масонов на участие в политической деятельности. И прежде всего, к кому он обращался. Он обращался к адвокатам, юристам. Обращался к университетским профессорам. В меньшей степени к промышленникам или к предпринимателям, поскольку их количественно было меньше. Он всех их поощрял не оставаться в стороне. Т. е. тогда вопрос стоял наоборот. О том, что масоны слишком равнодушно относятся к вопросам политической злободневности. А он призывал наоборот активнее вовлекаться. И он был прав. Масонство если и можно в чем упрекнуть, то не в том, что они чрезмерно активно участвовали, а в том, что они наоборот, они в свое время не оценили возможно кризисных моментов в развитии России, вот этих раскатов будущей бури. Они не услышали в этом громе. И они мало вовлекались в эти события. Возможно, если бы они вовлеклись больше, удалось бы рекрутировать в ряды масонства больше людей достойных и как-то склонить чашу весов и в Думе, и в государственном совете, и в Совете министров. На сторону людей разумных, толковых, благонамеренных и компетентных. А так вот получилось, как получилось.