Рейтинговые книги
Читем онлайн Том 3. Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 145 146 147 148 149 150 151 152 153 ... 177

— Очевидно, вождь, покровительствуя нам, преследует какую–то личную цель, — заметил майор. — Он хочет обменять нас на вождей своего племени. Но согласятся ли его воины на такой обмен?

— Да, — снова раздался голос мальчика, — они повинуются… расходятся… Одни входят в свои хижины… другие покидают крепость…

— Это действительно так? — воскликнул майор.

— Да, мистер Мак—Наббс, — ответил Роберт, — около Кай—Кума остались только воины, бывшие в его пироге… А! Один из них идет к нам…

— Слезай, Роберт! — приказал Гленарван.

В эту минуту Элен, выпрямившись, схватила мужа за руку.

— Эдуард, — сказала она твердым голосом, — ни я, ни Мери Грант не должны живыми попасть в руки дикарей!

И, говоря это, она протянула Гленарвану заряженный револьвер. Глаза Гленарвана сверкнули радостью.

— Оружие! — воскликнул он.

— Да! Маорийцы не обыскивают своих пленниц. Но это оружие, Эдуард, не для них, а для нас.

— Спрячьте револьвер, Гленарван, — поспешно сказал Мак—Наббс. — Еще не время.

Револьвер исчез под одеждой Эдуарда.

Цыновка, которой был завешен вход в хижину, поднялась. Вошел какой–то туземец. Он знаком предложил пленникам следовать за ним.

Гленарван и его товарищи, держась один возле другого, прошли через площадь и остановились перед Кай—Куму.

Вождя окружали наиболее видные воины его племени. Среди них виднелся маориец, чья пирога присоединилась к пироге Кай—Куму при впадении Похайвены в Уаикато. Это был человек лет сорока, мощного сложения, с угрюмым, свирепым лицом. Его имя было Кара—Тете, что на новозеландском языке значит «вспыльчивый». По изяществу его татуировки видно было, что он занимает высокое положение среди своего племени, и сам Кай—Куму выказывал ему известное почтение. Однако наблюдательный человек понял бы, что между этими двумя вождями существует соперничество. От внимания майора не ускользнуло, что влияние, которым пользовался Кара—Тете, возбуждало недобрые чувства в Кай—Куму. Оба стояли во главе крупных племен, населявших берега Уаикато, и оба обладали равной властью. И хотя Кай—Куму улыбался во время этого разговора, глаза его выражали глубокую неприязнь.

Кай—Куму начал допрашивать Гленарвана.

— Ты англичанин? — спросил он.

— Да, — не колеблясь ответил тот, понимая, что эта национальность облегчит обмен.

— А твои спутники? — продолжал Кай—Куму.

— Мои спутники такие же англичане, как и я. Мы — путешественники, потерпевшие кораблекрушение. И если тебе интересно знать, то прибавлю, что никто из нас не принимал участие в войне.

— Это неважно! — грубо заметил Кара—Тете. — Все англичане — наши враги. Твои земляки захватили наш остров! Они сожгли наши селения!

— Они неправы, — сказал серьезно Гленарван. — Я говорю тебе это не потому, что я в твоей власти, а потому, что таково мое мнение.

— Слушай, — продолжал Кай—Куму, — Тогонга, верховный жрец нашего бога Нуи—Атуа, попал в руки твоих братьев — он пленник пакекас[68]. Наш бог велит нам выкупить его. Я хотел бы вырвать твое сердце, хотел бы, чтобы твоя голова и головы твоих товарищей навеки повисли на столбах этой изгороди… но Нуи—Атуа изрек свое слово.

И говоря это, Кай—Куму, до сих пор прекрасно владевший собой, задрожал от гнева, и лицо его перекосилось от ярости. Но через несколько минут, овладев собой, он снова заговорил:

— Как ты думаешь, согласятся ли англичане обменять на тебя нашего Тогонга?

Гленарван не сразу ответил, а молча, внимательно вглядывался в маорийского вождя.

— Не знаю, — проговорил он, наконец.

— Отвечай, — продолжал Кай—Куму, — стоит ли твоя жизнь жизни нашего Тогонга?

— Нет, — ответил Гленарван. — Я не вождь и не священнослужитель среди своих.

Паганель, пораженный этим ответом, изумленно глядел на Гленарвана.

Кай—Куму, казалось, был тоже удивлен.

— Итак, ты сомневаешься? — спросил он.

— Я не знаю, — повторил Гленарван.

— Значит, твои не согласятся обменять тебя на нашего Тогонга.

— На одного меня — нет, а на всех — быть может.

— У нас, маорийцев, принято менять голову на голову.

— В таком случае, начни с того, что предложи обменять своего жреца на этих двух женщин, — предложит Гленарван, указывая на леди Элен и Мери Грант.

Элен рванулась к мужу, но майор удержал ее.

— Эти две женщины, — продолжал Гленарван, почтительно склоняясь перед Элен и Мери Грант, — занимают высокое положение в своей стране.

Вождь холодно посмотрел на своего пленника. Злая усмешка промелькнула на его губах, но он тут же подавил ее и ответил, еле сдерживаясь:

— Неужели ты надеешься обмануть Кай—Куму словами, проклятый европеец? Ты думаешь, что Кай—Куму не умеет читать в человеческих сердцах? — Вождь указал на Элен: — Вот твоя жена!

— Нет, моя! — вскричал Кара—Тете и, оттолкнув прочих пленников, положил руку на плечо побледневшей леди Элен.

— Эдуард! — крикнула несчастная женщина, обезумев от ужаса.

Гленарван молча поднял руку. Грянул выстрел. Кара—Тете пал мертвым.

При звуке выстрела множество туземцев высыпали из хижин и мгновенно заполнили площадь. Сотни рук угрожающе протянулись к несчастным пленникам. Револьвер вырвали из рук Гленарвана. Кай—Куму бросил на него странный взгляд. Затем, прикрыв одной рукой убийцу, он поднял другую, сдерживая толпу, готовую ринуться на «проклятых пакекас».

И, покрывая шум толпы, он громовым голосом крикнул:

— Табу! Табу!

При этих словах толпа дикарей разом замерла перед Гленарваном и его товарищами, словно их поразила какая–то сверхъестественная сила.

Через несколько минут пленников отвели в служившее им тюрьмой святилище. Но ни Роберта, ни Жака Паганеля с ними не было.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Похороны маорийского вождя

Кай—Куму, как это нередко бывает в Новой Зеландии, одновременно был и вождем своего племени и его ариком, то есть жрецом, и имел право в качестве жреца налагать табу — запрет на людей и вещи.

Табу — в обычае у всех народов Полинезии, прежде всего это запрет прикасаться к определенным лицам или предметам. Религия маорийцев учит, что всякого, поднявшего святотатственную руку на кого–нибудь или на что–нибудь, отмеченным табу, то есть на то, что объявленно священным, разгневанное божество карает смертью. Причем, если божество отомстило за нанесенную ему обиду не сразу, то жрец сделает это за него.

Вожди налагают табу иногда из политических соображений, но чаще табу обусловлено событиями личной, повседневной жизни. На туземца налагают табу во многих случаях на несколько дней: когда он стрижет себе волосы, когда только что подвергся татуировке, когда сколачивает себе пирогу или строит дом, когда смертельно болен и, наконец, когда он скончался. Если неумеренное вылавливание рыбы грозит опустошить реку, если туземцы начинают есть недоспелые сладкие пататы, что грозит опустошить плантации, то на рыбу и на пататы накладывается оберегающее их табу. Если вождь пожелает избавиться от назойливых гостей, то он накладывает на свой дом табу, если вождь пожелает монополизировать деловые сношения с каким–нибудь иноземным судном, то он наложит на него табу. Прибегает он к этому средству и по отношению к европейскому купцу, которого хочет лишить покупателей. Табу вождя напоминает былое вето королей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 145 146 147 148 149 150 151 152 153 ... 177
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Том 3. Дети капитана Гранта - Жюль Верн бесплатно.

Оставить комментарий