Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв - Анатолий Тарас

Султан всей душой стремился к тому, чтобы Украина стала частью его империи. А вот Москва долгое время осторожничала. У царя Алексея Михайловича, занявшего престол в 1645 году и его думных бояр вольные казаки не вызывали никакого восторга, а широкомасштабный казацко-крестьянский бунт в сопредельных землях просто пугал.

Вот характерный образец переписки Хмельницкого с царем. В апреле 1649 года гетман писал:

«Нас, слуг своих, до милости царского своего величества прими и благослови рати своей наступать на врагов наших, а мы в божий час отсюда на них пойдем. Вашему царскому величеству низко бьем челом: от милости своей не отдаляй нас, а мы Бога о том молим, чтоб ваше царское величество, как правдивый и православный государь, над нами царем и самодержцем был».

Суть замысла Хмельницкого видна из этих строк невооруженным глазом.

Однако царь-батюшка не горел желанием воевать за интересы казаков и холопов. Он ответил, что Деулинского мира нарушить нельзя, «а если королёвское величество тебя, гетмана, и все Войско Запорожское освободит, то мы тебя и все войско пожалуем, под нашу высокую руку принять велим».

Львов и Замостье

После триумфа под Пилявцами перед Хмельницким открылся путь вглубь Речи Посполитой. Он занял без боя близлежащий городок Константинов, к которому через два дня пришла орда Ислам Гирея. Хан, видя успехи гетмана, решил, что пора бы и ему принять участие в крупномасштабном грабеже.

Соединившись, казацкие отряды и ханское войско 26 сентября (ст. стиля) подошли к Львову. Гетман потребовал сдать город, выдать на расправу всех евреев и заплатить огромную контрибуцию.

Однако Львов имел мощные укрепления, в нем находился сильный гарнизон. Подумав, горожане отвергли эти условия. После долгих переговоров они согласились только заплатить выкуп. Чтобы собрать нужную сумму, им пришлось отдать все свои драгоценности.

Хмельницкий удовольствовался этим, не желая тратить время и силы на долгую трудную осаду. Он пошел дальше на северо-запад, к другому городу в Галиции — Замостье. Этот город уступал Львову числом жителей, однако тоже являлся сильной крепостью. Оставлять его непокоренным в своем тылу — в случае продолжения похода — было бы слишком опасно. Два месяца осады не принесли успеха.

Тем временем началась зима, а все ближние и дальние окрестности казаки и татары успели разорить дотла. Возникла нехватка продовольствия и фуража. Хмельницкий понимал, что надо уходить. Но он хотел, что называется, «сохранить лицо». И это ему удалось.

Еще 15 ноября из района Замостья гетман послал письмо сенату Речи Посполитой, в котором заявил, что во всех бедствиях гражданской войны виноваты «злые магнаты» во главе с Иеремией Вишневецким и Станиславом Конецпольским, и потребовал, чтобы сенат официально это признал. При этом Хмельницкий заявил, что воюет только против них, а не против короля или Речи Посполитой. Кроме того, гетман писал, что как шляхтич Речи Посполитой одобряет кандидатуру Яна Казимира, младшего брата Владислава IV, в качестве нового короля.[228]

В ответном письме сенаторы сообщили об избрании Яна Казимира королем (он правил в 1648–1668 гг.) и о том, что новый король приказал Хмельницкому отступить от Замостья. Тот ответил, что охотно повинуется. Изображая бурную радость, гетман велел произвести пушечный салют в честь избранного короля, пил за его здоровье и говорил посланникам из Кракова:

«Если б вы на конвокации еще короля выбрали, то не было бы ничего, что случилось, а если б выбрали какого-нибудь другого, а не Яна Казимира, то я пошел бы на Краков и дал бы корону кому надобно».

Самому же королю Хмельницкий написал:

«Если ваша милость начнете войну против нас, то мы примем это за знак, что вы не хотите иметь нас своими слугами».

Ян Казимир незамедлительно дал ответ:

«Начиная счастливо наше царствование, по примеру предков наших, пошлем булаву и хоругвь нашему верному Войску Запорожскому, пошлем в ваши руки, как старшего вождя этого войска, и обещаемся возвратить давние рыцарские вольности ваши. Что же касается смуты, которая до сих пор продолжалась, то сами видим, что произошла она не от Войска Запорожского, но по причинам, в грамоте вашей (сенату) означенным».

Ян Казимир пообещал, что Запорожское войско отныне будет подчиняться лично ему, и что он исполнит требование о ликвидации унии в левобережных воеводствах, но потребовал взамен, чтобы Хмельницкий отослал в Крым татар и распустил чернь по домам. Пришлось гетману подчиниться. Татары ушли к Перекопу «самозванных» казаков в самом деле «демобилизовали».

Поражение Речи Посполитой

и Зборовский мир (1649 г.)

От Замостья Хмельницкий направился к Киеву. В первых числах января 1649 года он торжественно въехал в город. Вокруг не верхом на прекрасных лошадях ехали полковники в богатых одеждах, добытых в разоренных имениях, казаки несли королевские хоругви и другие знамена. Вся православная часть жителей горе вышла встречать их.

Духовенство стояло возле церквей в праздничном убранстве. Профессора и школяры Киево-Могилянской академии произносили речи, называя гетмана «Моисеем веры русской», защитнике истинной веры и «новым Маккавеем».[229] Богдан раздавал церкви богатые дары из своей добычи.

Спустя некоторое время Хмельницкий уехал из Киева в Переяслав. Вскоре туда к нему прибыли для переговоров королевские комиссары: бывший киевский каштелян Адам Кисель и еще несколько человек. Гетман выехал навстречу им в окружении полковников, есаулов и сотников, с военной музыкой, с бунчуком и знаменем. При въезде комиссаров в город раздались залпы из двадцати пушек.

На следующий день Кисель торжественно вручил Богдану бул; ву и королевское знамя. Сознавая свою силу, Богдан Хмельницкий предложил королю и радным панам следующие условия примирения сторон:

«1. Чтоб имени, памяти и следа унии не было;

2. Митрополит киевский… место должен иметь в сенате;

3. Воеводы и кастеляны на Руси (т. е. в Украине) должны быть православные;

4. Войско Запорожское по всей Украине при своих вольностях давних остается;

5. Гетман казацкий подчиняется прямо королю;

6. Жиды изгоняются изо всей Украины;

7. Иеремий Вишневецкий никогда не должен быть гетманом коронным».

Соловьев С. М. Цит Соч., с. 5

Адам Кисель, прочитав текст, сказал Богдану, что в нем недостает стает главного пункта: каково будет число казаков, и услышал ответ: «Зачем писать это в договор? Найдется нас и сто тысяч, будет столько, сколько я скажу».

Естественно, что такие условия магнатов и шляхту не устраивали. Они пылали жаждой мести казакам, а главное, хотели любой ценой снова привести «хлопов» к полному повиновению. Но обе стороны нуждались в передышке. Поэтому заключенное в Переяславе соглашение стало не примирением, а лишь видимостью такового. Во время церемонии подписи договора пьяный казацкий полковник крикнул Киселю:

«Король как король, а вы крулевята, князья, проказите много, наделали дела! А ты, Кисель, кость от костей наших, отщепился от нас и пристаешь к ляхам!»

Почти одновременно с этим в Кракове вполне трезвый князь Вишневецкий сказал королю:

«Мы и вся Речь Посполитая будем против Войска Запорожского и против своих холопов войну вести и мстить им до кончины своей. Либо казаков истребим, либо они нас истребят. Лучше нам всем помереть, чем видеть такое разоренье, упадок и вечное бесславие!»

* * *

В конце апреля 1649 года казаки, устав от безделья и пьянства, учинили в Киеве большой погром «латинян». К ним присоединилась местная «чернь» во главе с мещанином Полегеньким. Вот как этот кошмар описал Соловьев:

«На улицах началась потеха: начали разбивать католические монастыри, до остатка выграбили все, что еще оставалось, и монахов и ксендзов волочили по улицам, за шляхтою гонялись, как за зайцами, с торжеством великим и смехом хватали их и побивали. Набравши на челны 113 человек ксендзов, шляхтичей и шляхтянок с детьми, побросали в воду, запретивши под смертною казнию, чтоб ни один мещанин не смел укрывать шляхту в своем доме, и вот испуганные мещане погнали несчастных из домов своих на верную смерть; тела убитых оставались собакам.

Ворвались и в склепы, где хоронили мертвых, трупы выбросили собакам, а которые еще были целы, те поставили по углам, подперши палками и вложили книжки в руки. Три дня гуляли казаки и отправили на тот свет 300 душ: спаслись только те шляхтичи, которые успели скрыться в православных монастырях».