Чёрная пешка - Александр Лукьянов

Лунин вывел на экран карту разбойничьих набегов.

К концу 16 в. "белые" пиратские флотилии разнесли в щепки флоты всех островных правителей. Многие Хагиды сложили свои венценосные, но не очень умные головы в безнадежной борьбе с корсарами. Выиграть войну с морскими разбойниками оказалось невозможно. Те оказались сообразительными и старались не обижать простолюдинов. Более того, небольшую часть добычи, награбленной у князей и прибрежных феодалов, они раздавали наиболее неимущим крестьянам и ремесленникам. Самой собой, "робингудовские" наклонности саракшианского "морского казачества" определялись отнюдь не их приверженность идее имущественного равенства! Просто, высадившись в любой точке побережья, пираты могли рассчитывать на самую горячую поддержку населения, тогда как князья в борьбе с белыми корсарами никакого содействия от собственных подданных вообще не получали.

Казалось, лучшего расклада для себя "морские казаки" не могли придумать. Но все изменилось, когда разгромленные князья притихли на своих островах, отказавшись от борьбы за моря и усердно сооружая береговые крепости. Дальние броски к Континенту с отрывом от баз снабжения и ремонта оказались слишком изнурительными для каравелл и галеонов белых пиратов.

"Кого и где грабить-то будем, братья?!" -этот исполненный трагического недоумения вопль все чаще раздавался на сходках разбойничьих экипажей, измотанных бездельем, безденежьем и, как следствие, изнуряющей трезвостью.

В 1553-1600 гг. в государстве Дзагга правил царь Зуцихаг XV. Как и прочие Хагиды, он не имел никаких шансов победить разбойничью вольницу. Но он и не ставил перед собой подобной задачи. Зуцихаг XV отменил крепостное право, предоставил вольности мелким землевладельцам и крестьянству, чем заслужил славу благодетеля и "отца народного". Затем предложил нескольким талантливым адмиралам корсарского флота наняться к нему на службу. После разгрома сопредельного владетеля царь щедро оплатил услуги "белых", отдав тем всю взятую в бою добычу, а себе оставив всего-навсего (нет, каково бескорыстие!) завоеванное княжество. Это привлекло к нему толпы других пиратов. Когда до других Хагидов дошло, что творится, и они сами попытались перетянуть на свою сторону "морских казаков", было уже поздно. Под властью державы Дзагга находилась значительная часть островов и к ней тяготело большинство корсаров.

Феодальная раздробленность завершилась уже после смерти Зуцихага XV с образованием на Архипелагах семи крупных царств, четырех княжеств и одной республики. В силу сложившегося равновесия сил междоусобные войны между ними сами собою прекратились, а прирученные монархами бывшие пиратские флотилии перешли к постоянному служению в какой-либо державе. Боевые суда стояли теперь в портах не только под белыми флагами, но и с вымпелами хозяина. Рядовые корсары сохраняли привычные вольности, а их капитаны и лейтенанты получали теперь жалование из государевой казны, обрастали семьями, заводили дома, где надеялись спокойно и обеспеченно встретить старость.

Однако, "морское казачество" не было просто укрощено, подобно дикому хищнику. Оно всасывалось в государственные военно-морские структуры, ворча и порою огрызаясь, медленно и мучительно теряя одни традиции и настойчиво перетягивая другие в заново рождающиеся государственные флоты островных держав.

К 18 в. по земному календарю в некоторых островных государствах сформировались основы капиталистических отношений. Около полутора столетий ушло на их укрепление, а в начале 19 в. буржуазия "стеснительно улыбаясь и делая реверансы" Хагидам, начала приближаться к государственной власти. Архипелаги знали лишь одну весьма вялую буржуазную революцию, приведшую к смене вполне благопристойного абсолютизма конституционной монархией. В прочих же царствах и княжествах процесс шел путем реформ и вообще без каких-либо социальных потрясений.

Устойчиво росло мануфактурное производство, трансформировалось в фабричное. Происходила общественная реструктуризация. Складывались классы капиталистов и наемных рабочих.

В новое время Острова не были для Континента Terra Incognita, но оставались Terra Transcendenta. Их существование было принято континенталами к сведению, их очертания нанесли на карты, причем вопиюще неточно, и... И все! Никому из материковых правителей даже в голову не приходила мысль ни о завоевании далеких заокеанских территорий, ни даже о налаживании интенсивной торговли с ними. И то и другое оставалось до изобретения парового флота абсолютно нерентабельными предприятиями.

Но вот запыхтели первые паровички, протянулись блестящие ниточки железных дорог, вспенили воду лопасти пароходных винтов. Тут же Континент пожелал установить устойчивые связи с архипелагами. Островитяне, в течение многих веков привыкшие к самодостаточному существованию, поначалу встретили это прохладно.

Капиталистическая эволюция островных монархий отразилась на составе чиновничества, прежде всего - в ведомствах, связанных с экономикой. В своей деятельности бюрократия вынуждена была больше считаться с интересами крепнувшей буржуазии Архипелагов. Тем не менее важнейшей опорой Хагидов, наиболее социально близкими князьям и царям силами по-прежнему являлось дворянство и армия. Владельцы земельной собственности и офицеры преобладали в высших эшелонах власти, хотя их число, по мере оскудения дворянства, уменьшалось.

Возникали буржуазные партии либеральной ориентации (Фабрично-коммерческая партия, Партия ограниченного прогресса в рамках законности и пр.), оказывавшиеся, впрочем, бабочками-однодневками.

Ситуация изменилась в начале 20 в. На Континенте, обгонявшем острова по темпам развития, в группе стран разразился первый системный кризис капитализма. Он сопровождался пышным букетом непременных признаков: спадом производства и массовой безработицей. Затем в некоторых материковых государствах последовали так называемые "запоздалые" буржуазно-демократические революции, по формам и характеру напоминающие Первую Русскую.

Несколько отстававшие в эволюции и потому спокойные Архипелаги пока что находились на гребне экономического подъема. Тамошние капиталисты остро нуждались в рабочих руках. Миллионы иммигрантов хлынули через океан с материка на фабрики и верфи Архипелагов, увеличив население островных государств почти на треть... и дополнив островной либерализм революционными потенциями.

Конечно же, все хорошее, как и следует ожидать, заканчивается. Маятник развития капитализма и здесь с роковой неизбежностью качнулся от подъема к кризису. Это произошло в середине 20 в. Многие представители правящих кругов Архипелагов осознали взрывоопасность ситуации. Часть высшей бюрократии видела выход в укреплении парламентаризма и полном переходе к буржуазной парламентской республике. Консерваторы же всеми силами стремились сохранить неизменными существующие порядки. Острые конфликты в верхах были показателями упадка власти. Предотвращением революционного взрыва не озаботились. Политика "полицейско-профсоюзного социализма", призванная направить рабочее движение в желательное власти русло, предотвратить распространение революционных идей, в конечном счете провалилась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});