Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Поляков Влад

* * *

Жизнь любит вносить коррективы в те планы, которые мы строим. Эта истина должна быть усвоена всеми. Нежелающих же это понимать ждёт множество болезненных уроков. Я никоим образом не относился к числу последних. И, к огромному моему счастью, Пьер Гюстав Тутан де Борегар за время войны также в значительной степени избавился от своего единственного существенного для полководца недостатка. Иными словами, он перестал думать, что всё будет идти по разработанному им плану. Ведь «туман войны», о котором так много говорил великий Клаузевиц, никто не отменял.

Что случилось? Ничего особенного, просто один полк из бригады Джонса, отходя к второй линии обороны, дрогнул под совсем уж озверелым натиском северян. А если такое случилось, то… возможны разные варианты. Сокращение дистанции, частый огонь янки из «винчестеров», и вот уже полк откровенно драпает, заставляя Джонса пытаться экстренно заткнуть дыру, перебрасывая по нескольку рот из соседних полков. И начался не только взаимный расстрел на короткой дистанции, а местами и рукопашная.

Положение спас переброшенный резерв, а именно кавалерия Стюарта и опять-таки тачанки. Пулемёты сделали своё дело, вволю покрошив немало янки, но… Слишком уж задержались. Слишком долго не меняли позицию, решив рискнуть. Да, в этой ситуации подобный ход был оправдан. Но и у командиров северян имелось достаточно мозгов, чтобы всеми имеющимися средствами постараться заткнуть столь опасное для них оружие. Всеми, невзирая на жертвы.

Пулемётчиков просто задавили массой. Видимо, в корпусе Хукера были не просто солдаты, а ещё и откровенно идейные, готовые идти не только по чужим, но и по своим трупам.

Пулемёты замолкли. Частично расчёты погибли, частью сумели ускользнуть… те, чьи лошади не были изрешечены. Тут уж как кому повезло. Но это уже было не столь важно с точки зрения общей картины. Почти состоявшийся было прорыв удалось заткнуть, завалить горой трупов и реками крови. И своей в том числе. А по месту, где били погибшие пулемётные расчёты, ударила артиллерия, перемешивая плоть и землю, кости и металл. Нельзя было допускать, чтобы в загребущие лапы янки попали несколько вполне пригодных для использования пулемётов.

Зато на южном направлении всё шло неплохо. Подрывы мин и так вызвали заметное замедление частей корпуса Портера, а уж усиленная пулемётами бригада Эрли создала такую огненную завесу, что северяне хоть и продвигались вперёд, но медленно, аки беременные ёжики в ветреную погоду. Причём ветер дул этим «ёжикам» отнюдь не в сторону задницы.

Отступление. Теперь уже сюрпризов, для нас могущих оказаться печальными, не было. Один уже случился, и слава богам, что не произошло ничего действительно непоправимого. Батареи, которые раньше были расположены по южную сторону реки Стивенс-Ран, первым делом эвакуировали на северную её сторону. Ни одного орудия не должно было оставаться на поживу северянам. Они нам ещё понадобятся. В самом скором времени.

Зато сам город Геттисберг ждал визитёров. А над некоторыми самыми высокими зданиями развевались знамёна «Дикой стаи». Дескать, тут вас ну просто очень ждут, готовы поприветствовать свинцом хоть между глаз, хоть аккурат в сердце.

Только вот «диких» там почти не было, только пулемётчики и подрывники, готовые активировать заложенную на окраинах взрывчатку, как только туда сунется достаточное количество янки. Были ли опасения, что мины обнаружат? Почти нет. Мины под землей. Провода тоже, да и замаскировано всё более чем прилично. А сапёров, умеющих мины обнаруживать и обезвреживать, попросту не водилось.

Помимо всего прочего, нам требовалось лишь заманить янки в город, заставить их увязнуть на его улицах. Потом же… Потом имелись чёткие планы, как окончательно обернуть ситуацию в свою пользу.

– Седьмой час пополудни, – посмотрев на извлеченные из кармана часы, произнёс Вильям. – Будут ли они выбивать из города наши войска, когда уже вот-вот стемнеет.

– Как будто у них есть выход, – хмыкнул я. – Оставлять на ночь глядя в городе тех, кого они считают «дикими»… Это, скажу я тебе, для них не самый лучший подход к реальности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И точно, пошло веселье. Мак-Клеллан – или же корпусные командиры, что не суть как важно – понимал, что пытаться ломиться через вторую линию обороны будет совсем уж неразумно и чревато лишь тяжёлыми потерями, решили остановиться на меньшем. Но вот выбить противника из южной части Геттисберга они очень хотели. Поэтому пока некоторые полки выходили к Стивенс-Ран и предпринимали меры на случай наших контратак, другие пёрли на Геттисберг, будто на буфет, где бесплатно раздают коньяк и шедевры французской кулинарии. Похоже, и впрямь полковые командиры получили приказ вытеснить нас из Геттисберга, не особенно считаясь с потерями.

Взрывы? Пофиг на них. Соберём тех, кто только ранен, оттащим в тыл, а сами продолжим наступление. Отдельные роты или даже полки просто не могут или не хотят продолжать переть под фланговый огонь пулемётов? Заменить деморализованные части на подтянутые из резерва и ещё не вкусившие расстрела на средних и близких дистанциях. Командиры янки швыряли свои части в мясорубку городского боя, как будто совсем осатанели. Впрочем, у них наверняка был приказ, а для военного человека это библия и закон светский в одном флаконе. Для очень многих из них… Мало кто может и приказ не нарушить, и проявить определённую инициативу, тем самым избегая особо тяжелых последствий, в том числе и потерь.

Засевшие в городе подразделения потихоньку сдавали свои позиции. Не потому, что уже не могли держаться, а исключительно по приказу. Заманивали янки в город, заставляли тех поверить, что они с трудом, но всё же успешно теснят врага. А тут ещё и артиллерия северян. Ага, явно был отдан приказ подтащить оставшиеся батареи и ударить по тем зданиям, где крепко сидели стрелки и пулемётчики.

Что тут скажешь? Артиллерия янки била по Геттисбергу, батареи майора Пелхама выбивали орудия федералов. Ну а у ещё остающихся в городе наших появился весомый такой стимул поскорее заканчивать представление, в ускоренном порядке отступая к реке и перебираясь на её северный берег. С учётом того, что становилось совсем уж темно, преследовать их даже не думали. Стандартное развитие событий.

Однако это было далеко не всё. Специально для Мак-Клеллана и его штаба разыгрывался спектакль под названием «Борегар готовится к отступлению». Видимая через подзорные трубы суета в обозах, движения войск, более всего похожие именно что на подготовку к отступлению, может быть даже ночному. То есть делалось всё, чтобы янки поверили – их победа близка. Поверит ли в это Мак-Клеллан? Да кто его знает! Но я был почти уверен в другом – в его неспособности предсказать дальнейшее развитие событий.

Ночью не воюют! Это было своего рода неписаное правило, которое нарушалось крайне редко. Зато нарушившие его и сделавшие это умело получали огромные преимущества. Сразу вспоминался Фридрих Великий, король Пруссии, который таким манером не раз громил своих врагов, значительно превосходящих числом его войска. Непривычные к ночному бою, они путались, смешивали ряды и… бежали толпами. А ведь с того времени прошёл целый век и даже немного больше. Возможности войск заметно возросли. Появилось многозарядное оружие и даже пулемёты.

Ночной бой! Именно его и было решено «предложить» войскам Мак-Клеллана. Пусть и в Потомакской армии Борегара к такому виду боя мало кто был приучен, но «мало кто» и «почти никто» – понятия всё же немного разные. Не зря «Дикую стаю» натаскивали в том числе и на сражения ночью, при очень скудном освещении. Ну а с момента, когда был сформирован полк «горлорезов», подобные занятия только усилились. Ну а как иначе, ведь появилась масса людей, чуть ли не с детства натаскиваемых в том числе и на такие условия. Право слово, у индейцев было чему по-учиться.

Неудивительно, что именно «стая» должна была стать ударным кулаком в предстоящих событиях. Но не только «стая», совсем не только она. «Дикие» должны были стать лишь средством первого удара, посеять максимальную панику и неразбериху. Да и поджечь как сам Геттисберг, как и постройки поблизости, чтобы потом стало достаточно светло для нормального боя. Дерево, оно хорошо горит. Но это уже потом, когда будет нанесён первый удар.