Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Андрей Валентинов

– Ты это, товарищ Косухин, не поспешай пока, не поспешай!… – прогудело пароходной сиреной из-за стола. – Я ж забыл, ранетый ты на льду кронштадтском! Негоже тебе прямо с госпиталя – да в бой…

Косухин браво махнул рукой, изображая презрение к медицине, но товарищ Чудов был непреклонен:

– Не прав я, Степан! Ошибся! Отдых тебе положен. Там ведь морозы знаешь какие? Так что, не поспешай, здоровье береги. А я тебя вызову…

Степа не выдержал – хмыкнул. Хороши морозы, если впереди лето! Плохо совсем у Прова Самсоновича с воображением!..

Из кабинета Косухин вышел с пожеланием не спешить и как следует подлечиться. О завтрашнем поезде не было сказано ни слова.

На улице Степа ловко подцепился к переполненному трамваю и медленно покатил на Пречистенку, где квартировал Колька Лунин. Разговор с Клопом повеселил – и одновременно встревожил. Сюрпризы начались, его хотят срочно услать из Столицы, да подальше. Не угодил кому? Или… Зря что ли господин Берг в Столице объявился?

Колька Лунин год назад получил комнату в большой буржуйской квартире. Прежнего хозяина замела ВЧК, а квартиру заселил трудовой элемент, поразвесивший всюду бельевые веревки и пропитавший прежнюю обитель эксплуататора запахом лука и карболки. Пройдя наощупь по полутемному коридору, Степа отсчитал нужную дверь и постучал.

– Заходите, товарищ, не заперто!

Колька лежал на кушетке и читал толстую книгу, не иначе «Капитал» товарища Маркса. Лунин был худ, как щепка, на голове ежиком торчали подросшие после тифа волосы, но голубые глаза смотрели весело:

– Заходи, Степан! Чаю наливай. Вон, на столе – горячий!

Лунин всегда называл Степу полным именем. Он и вправду был серьезен не по годам.

Косухин бросил вещи в угол и подсел к столу, где в пузатом чайнике дымился свежий морковный чай. Колька чуть заметно поморщился, привстал и поудобнее уселся, опираясь на локоть.

– Извиняй! Пока не хожу – ползаю… Ну чего, разбил гидру? Хреново было?

– Куда уж, чердынь-калуга! – вздохнул Степа. – Они ж, понимаешь, Колька, под красным флагом…

– Главного не видишь, Степан! – перебил Лунин. – Флаг – это ладно. Но ведь они чего хотели? Власти Советов, прекращения войны, отмены «чрезвычаек» – как и мы в 17-м. А их – пушками! Смекаешь?

– Смекаю… – вспомнились слова белого гада Арцеулова. – Чего ж это будет, Колька?

– Плохо будет… Ладно, раскисать не стоит. Я спирту достал – вечером отметим. Не орден, а что жив остался. Твой приятель обещался быть…

– Ростислав? – Косухин вздрогнул.

– Он. Товарищ Коваленко. Так значит, ты с ним на Южном фронте познакомился?

– На Южном фронте. Ну, под Александровском… – брякнул Степа и умолк под насмешливым взглядом Лунина.

– Ты вот чего, Степан. Я тебя давно знаю. Ты – партиец проверенный, да и мы с тобою вроде как друзья-приятели. Так что, прежде чем я тебя в ВЧК сдам, давай-ка разберемся…

Почему-то Косухин не испугался. Ему лишь стало неловко, что сразу не сказал другу правды.

– Поправишь, если не туда сверну. Весной мы с тобой виделись, и ты сказал, что объявился у тебя новый знакомый – Арцеулов Ростислав, причем из «бывших». Дал ты ему мой адрес, чтоб не потеряться. И вот приезжает ко мне такой умный да воспитанный, что белой костью за версту разит. И тоже Ростислав, да только Коваленко…

Степе оставалось мысленно ругать последними словами белого гада Славку, думавшего обмануть всех своей «ксивой».

– То, что «товарищ Коваленко» даже в званиях наших не разбирается, я сразу понял. Да не это главное. Твой Арцеулов – личность известная, в списке он особо опасных беляков, что в розыске состоят. Причем оба вы из Сибири приехали. Вот я и думаю: или вас на Лубянку сдать, как недобитую контру, или я что-то крупно не понимаю. А если не понимаю – объясни…

Косухин растерянно молчал. Его не удивило, что Колька всерьез думает сдать его в ЧК. Странно, что он до сих пор этого не сделал…

– Так чего это вы с беляком этим задумали?

Рассказать? Но поверит ли Колька? Косухин представил себя на его месте. Он спрашивает про белого офицера с фальшивыми документами, а в ответ слышит про эфирные полеты, оборотня Венцлава и тибетский монастырь.

– Крепко ты запутался, Степан! – кивнул Лунин, разливая по кружкам остаток чая. – Пей, пока горячий… Ладно, тогда слушай сюда. Сдал бы я тебя, не пожалел, да только смекнул, что не все так просто. Мне в военном отделе ЦК показывали рапорт товарища Волкова. Всеслав Игоревич Волков, партийная кличка Венцлав. Знаешь такого?

– Знаю…

Этого Степа не ожидал. Хотя почему бы и нет? Колька Лунин накоротке со многими товарищами со Старой площади. Поговаривали, что еще весной его хотели взять на работу в секретариат, но молодой комиссар попросился на фронт.

– Товарищ Волков докладывал об операции «Мономах». Говорит тебе это что-нибудь?

Косухин кивнул.

– Значит, не ошибся… Там сказано, что по его приказу какой-то представитель Сиббюро прибыл в Китай на полигон Челкель и обеспечил успешный запуск эфирной ракеты. Затем этот представитель попал в плен, но бежал, попал в Индию…

Степа горько усмехнулся. Вот как все лихо повернулось!

– Затем я читал бумаги по Тибетской Трудовой Коммуне. Знаешь, где это? Вижу, знаешь! А я полчаса по карте ползал. Как я понял, наши товарищи там малость подгадили, но тот же представитель Сиббюро навел порядок…

Выходило что-то непонятное. Сперва его хотели прикончить, а теперь представляют чуть ли не героем! Зачем? Впрочем, ясно. Выгораживает себя краснолицый, чтобы под партийное постановление не попасть! А его, Степу, решили пока не трогать. То ли как свидетеля, то ли как заложника. Небось, узнали, кто такой полковник Лебедев! Вот и прячут подальше – в тайгу под Благовещенском…

– Среди разыскиваемых по делу «Мономаха» упоминается капитан Арцеулов. Из Индии никто кроме тебя из работников Сиббюро не возвращался… Что я должен был подумать?

– И что ты подумал? – вздохнул Косухин.

– Что ты со своим Арцеуловым выполняешь особое задание. Между прочим, месяц назад у Вождя было совещание по эфирным полетам. Создается группа во главе с товарищем Цандером. Знаешь такого?

О Цандере Степа не слыхал. Но не зря же в Столице так интересовались «Мономахом»! Выходит, работы уже начались, Карл Берг не зря вернулся в Россию… Он нерешительно поглядел на друга. Особое задание! Если бы…

– Колька, ты это… – проклятые слова не шли на язык. – В общем, Волков… Венцлав… врет! Все врет! У него был другой приказ – не допустить запуска «Мономаха». Понимаешь?

– Нет, пока не понимаю. Если считаешь нужным – разъясни!..

Объяснение затянулось. Лунин требовал ясности, а вот этого как раз не хватало. К счастью, Колька читал те же бумаги, что и Косухин – о «Мономахе», о Коммуне на Тибете, об «измененной биологии». Но все равно, история выходила очень странная.

– Понял, – наконец кивнул Лунин и неторопливо стал свертывать самокрутку. – Значит, ты решил, Степан, что в Центральном Комитете действует вражеская группа…

Колька всегда называл кошку – кошкой.

– …И эта группа преследует какие-то свои цели, используя новейшие научные исследования. Заодно они обманывают партию – попросту врут…

Лунин затянулся, резко выдохнул дым:

– Многое неясно, Степан. С такими данными я бы не пошел наверх. Мало доказательств. Если это правда, Венцлав просто станет козлом отпущения. А тех, в Шекар-Гомпе, и так уже осудили. Выходит, концы в воду?

– И я так думаю, – согласился Степа. – Потому и Берга найти надо…

– А если не найдешь? Если его хорошо охраняют? Давай-ка прикинем…

Лунин порылся под кушеткой и достал пачку нарезанной обойной бумаги и карандаш.

– Что мы о них знаем? Гольдина похоронили два года назад. Даже если это он, доказать будет трудно, а Берг человек посторонний. Такой группой должен руководить кто-то из своих…

– Приказ по Шекар-Гомпу подписывал товарищ Троцкий. А по «Мономаху» – Склянский, его заместитель, – выговорил Степа, тут же испугавшись сказанного.

– Страшно? – понял его Лунин. – Мне, признаться, тоже. Вроде, так и выходит. Только закавыка есть…

Лунин нахмурился и потушил самокрутку в большой жестяной банке из-под монпансье.

– Слишком гладко получается. Венцлав – командир полка, а значит, из ведомства товарища Троцкого. Документы тоже подписали Троцкий и Склянский. Смекаешь? Случись чего – кто в ответе?..

Лунин замолчал и начал постукивать пальцами по столу – верный знак, что молодой комиссар о чем-то серьезном задумался.

– Вот чего. Не пожалею-ка я здоровья, съезжу завтра кой-куда. Очень интересно, кто направил Венцлава в Сибирь. Ведь Сиббюро, Степан, не в ведомстве Троцкого, правда? И еще – приказ по «Мономаху» помнишь?

Косухин кивнул. Выходило нечто непонятное. В приказе Склянского не сказано об уничтожении программы. Требовалось лишь взять работы под контроль.