Семь дней Создателя - Анатолий Агарков

— Одобряю, — кивнул на гостью начштаба.

— Бабушкин выбор.

— Ну и, правильно. Так и надо относиться к браку — старшим доверять. У молодых-то ни ума, ни опыта — не успели свадьбу отыграть, а уж бегут разводиться.

Вечером состоялась помолвка. Филипповна из свекрови быстренько перерядилась в тёщу и потребовала соблюдения традиций. Пришлось просить у неё руки возлюбленной. А потом и у самой виновницы, преклонив колено. После согласия, нас объявили женихом и невестой, разрешили троекратно расцеловаться. Что мы с удовольствием исполнили. Театральность представления раззадорила Любашу — она раскраснелась, разговорилась, сияя белозубой улыбкой. Бросала через стол лукавые взгляды.

Стемнело. С моря потянул прохладный бриз. Я вооружился гитарой. И потекли по-над берегом прекрасные украинские песни, до которых Анна Филипповна большая мастерица. Пели русские песни. Захмелевший вице-адмирал пролил слезу.

— Как я вам завидую. Мать, ты помнишь нашу свадьбу?

— И-и-и-и! — Филипповна пустилась в пляс на пятачке перед беседкой.

По её знаку Люба выскользнула из-за стола. Закружилась — платье колоколом. Адмирал рискнул вприсядку. Я аккомпанировал.

Угомонились за полночь. Люба за посуду.

— Утром уберём, — махнула Филипповна. — Идите уж. Сыночка и дочку за одну ночку.

Шёл за Любой садовой дорожкой и любовался изгибом её спины, удивительно тонкой талией.

— Билли, пора.

— Нет.

— Тогда придумай что-нибудь или я в бега подамся.

И он придумал. Едва вошли, зазвонил домашний телефон. Беру трубку.

— Товарищ капитан второго ранга, говорит помощник дежурного по кораблю мичман Лобода — вам три восьмёрки.

Три восьмёрки — условный код, означающий срочное прибытие на борт.

— Машину выслали?

— Нет.

— Понял. Буду.

Вызвал такси. Облачился в форму. Чмокнул невесту:

— Прости, дорогая.

— Не так, — Люба бросилась на шею, припала губами.

Билли, держать!

Сквозь все блокады оптимизатора почувствовал позывы страсти. А Люба, кажется, успокоилась:

— Я буду ждать — поторопись.

Дел на крейсере всего лишь открыть сейф и передать курьеру Генштаба некий пакет, суть которого не имеет отношения к этой истории. Можно было возвращаться, но я остался и завалился спать в каюте. От греха подальше.

Люба подозревала во мне холодность, отсутствие чувств и ломала голову о причинах, побудивших улестить её из села и даже просватать. Утро встретила в слезах. Вышла в сад, где Филипповна разбиралась с посудой.

— Что случилось, донюшка? Дома не ночевал? А где ж его бис носит? Вызвали? Ну, я ему сейчас….

Свекротёща набрала номер моего мобильного телефона.

Как оправдаться? Перешёл в контрнаступление.

— Сейчас заканчиваю занятия с личным составом и сразу в город. Прошу привезти Любашу в магазин для новобрачных и оказать помощь в выборе платья.

— И тебе костюма.

— Я буду регистрироваться в форме.

— Я тебе покажу форму, я тебе такую форму покажу! А заявление когда?

— Сразу и подадим.

Заявление мы подали. Но Билли или рок хранили мою невинность. Он ли придумал, так ли в мире сложилась обстановка, но она потребовала присутствия российских военных кораблей в восточном Средиземноморье. Тем же днём нас взметнули по тревоге, и через сутки боевое соединение Черноморского флота покинуло Стрелецкую бухту, взяв курс на Дарданеллы.

Легли в дрейф в виду ливанского побережья. Мористее — американский флот во главе с тупорылым авианосцем. Демонстрация присутствия беспокойным арабам. А мы кому что демонстрируем? Наверное, всем свою глупость — торчим между враждующими силами, как сосиска в хот-доге.

С Любушкой переговаривались по командирской связи. По барабану рогатки секретных служб для жены начштаба Анны Филипповны. С моей невестой под руку она опрокидывала все барьеры в здании, оброгаченном антеннами.

— Очень скучаю и безумно люблю, — признался в микрофон, сжимая тангенту.

И Люба:

— Думала, никогда не услышу этих слов. Действительно, у моряков особая душа — их чувства рождаются вдали от берега.

— Не смейся, вернусь из похода, выброшу всю твою обувь — на руках буду носить.

— Теперь уж точно рассмеюсь — как представлю….

Прошёл месяц, на исходе второй…. Люба сообщила, что к свадьбе у неё всё готово. И мой костюм висит на плечиках. Она устроилась на работу в русскую школу, первого сентября начнёт занятия с ребятишками. Ждёт меня, не дождётся….

Мы дрейфовали. От скуки поднимали боевую готовность — учебные тревоги по две-три за сутки. Янки снисходительно наблюдали за нами, кичась своим превосходством в стволах и крыльях. Оно, конечно, есть такое, но если до бузы дойдёт…. Словом, бабка надвое сказала. А что сказала — там видно будет.

Однажды встрепенулись американцы. Двойки фантомов одна за другой покидали палубу авианосца и над нашими головами уносились к берегу. На линкорах заработала артиллерия главного калибра, и снаряды со свистом и шипением, рассекая воздух над нами, утюжили береговые укрепления. Там слышались разрывы и вздымались в небо облака чёрного дыма.

Началось!

Началось, и мы поняли, в какое дурацкое попали положение. Наша демонстрация ничего не дала — ни предупредила, ни застращала, ни предотвратила. Ударить по янкам мы, понятно, не могли. Как помочь истекающим кровью ливанцам? Закрыть грудью? Да мы и так почти что…. Да нет, чёрт возьми, это мы америкосов грудью прикрыли.

Оправившись от внезапности авиа и артудара, заговорила береговая артиллерия ливанцев. Один из первых снарядов пробил нам борт ниже ватерлинии. Начался пожар, вода хлынула в отсеки и, как следствие, дифферент на борт.

Командир соединения принял решение увести корабли из-под огня.

— На "Севастополе", доложите обстановку.

— Пожар на верхней палубе и в жилых отсеках ликвидирован, пробоина заделана, ведётся откачка воды.

— Потери?

— Два матроса пострадали от ожогов, мичман отравлен угарным газом. Все живы.

— Ход имеете?

— Имеем повреждение одного из реакторов.

— Что предпринимаете?

— Командир БЧ со специалистами определяет степень вероятности неконтролируемой реакции.

— Возможен взрыв?

— Ждём результатов осмотра.

В тот момент, когда с двумя контрактниками в защитных костюмах спускался в реакторный отсек, калитку моего дома толкнул Вовка Муромец.

— Володя! — Люба бросилась к нему на грудь. — Какими судьбами?

— Погоди обниматься, — гость вертел головой. — Где твой?

— В походе.

— Поженились?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});