Малахитовый лес - Никита Олегович Горшкалев

от себя.

– Отряд! Готовьсь! – вернувшись к отряду, скомандовал Цингулон. – Бенгардиец, у тебя две секунды… Я жду твоего решения. Цельсь!.. Спрашиваю в последний раз: твой выбор?.. Ну, так тому и быть. Пли!

Ружья загрохотали, точно обвал в горах; из дул взвился прозрачный, как подвенечная фата, дымок. Первая пуля, пролетевшая над Астрой, вернула его в настоящее, и он опять, как тогда, устремил взгляд ввысь, на ясный лоскут неба, которым он молил бы в эту минуту сосны завязать ему глаза. Но рядом росло лишь две сосны: на одной секунду назад долдонил дятел, на другой – раскрылся красный бутон от пули, прошедшей сквозь сердце Алатара.

Астру что-то с лязгом ударило в грудь, ударило, как молотом, отбросив в снег. Ладошку Умбры словно вырвали из его руки.

Горячая кровь била из груди бенгардийца, а из дыры клубился парок.

Тишина. Только дятел поскорее упрятал эхо выстрелов под шелестящие крылья и ушёл по верхушкам елей.

Лёжа на спине, Астра коснулся живота и отдёрнул пальцы – его уколол холод металла. Подняв голову, он увидел, что одет в доспехи Алатара; их словно в мгновение ока перековали под юного кинокефала – последнее чудо, сотворённое бенгардийским принцем. Ну а принц лежал в одной набедренной повязке, с продырявленной грудью и с окровавленным черепом. Синяя звезда на лбу Алатара погасла навсегда.

Астра забился на снегу, как в раскалённой печи, и сдавленно, в беспредельном отчаянии повторял одно: «Нет, нет!» Он боялся даже взглянуть в сторону Умбры.

– Кто стрелял в голову бенгардийцу? – взревел генерал, держась за грудь – боль пронзила её, как шпага; отрядовцы держали его за руки. – Вам какой был отдан приказ?!

– Ваше превосходительство! – обратился к нему капитан Аргон, быстро поклонившись. – Ваш отряд никогда бы не ослушался вашего приказа: скорее всего, пуля отскочила рикошетом от доспехов чернового и попала бенгардийцу в голову.

– И всё-таки последний свой номер бенгардиец отыграл, – усмехнулся в усы генерал, согнувшись и едва стоя на ногах. – В любом случае, – он говорил уже с мёртвым тигром, – ты принял на редкость разумное решение. Я уже начал думать, не подсказал ли тебе кто, – снова усмехнулся Цингулон ещё едче.

Юный кинокефал валялся на снегу, раскинув в стороны руки, с его несвязно бормочущих губ срывалось едва тёплое дыхание, его бессмысленные глаза смотрели в бессмысленное небо: там плыли облака, не думая даже на миг приостанавливать свой ход. Рядом с Астрой на снегу растеклось сиреневое пятно, валялись пробитый насквозь оранжевый пуховик, красные варежки, штанишки, валенки, жёлтая вязаная шапочка с ушами в красную полосочку с белым помпоном и завязочками и зелёный шарф – всё, что осталось от фамильяра Умбры.

– И да, – обратился доктор к паре отрядовцев. – Обыщите мёртвого бенгардийца и кинокефала, отберите всё, что найдёте.

Обыскали, отобрали: у Алатара – его сумку; у Астры – дневник Ориона. Потом двое отрядовцев подняли Астру, как куклу, под руки, и стали стаскивать с него наручи.

– Ваше превосходительство, доспехи не поддаются! – обернувшись на своего генерала, растерянно воскликнул отрядовец, по голосу – явно молодой. – Не снять!

– Полуартифекс Репрев, помогите с доспехами, прошу вас, – вздохнул Цингулон.

– Тебе никогда… – прохрипел Астра, подняв ненавидящие глаза на Репрева, но, едва коснувшись плеча юного кинокефала, полуартифекс оделся в доспехи – они, как стая птиц пятнает дерево, запятнали его, и только что ненавидящие глаза юного кинокефала уже глядели с неверием и неподдельным изумлением.

– Как на вас сшиты. И вид вы приобрели… воинственный. То что надо, чтобы поддерживать моральный дух отряда. Поэтому оставьте доспехи себе, на память, – одобрительно улыбнулся генерал. Репрев ответил улыбкой на улыбку, но чувствовал он себя омерзительно, хуже, чем омерзительно. Генерал продолжал: – Астра, вас я оставляю в живых, да и убивать вас, признаюсь, смысла нет: без бенгардийца вы и дня не протянете в Зелёном коридоре, а без путеводителя далеко вам не уйти. Хотя правильнее было сказать, без путеводителя вам не уйти никуда. Дальнейшая ваша судьба в руках полуартифекса Репрева. Я же помиловал вас, Астра. Благоразумнее всего для вас будет, – доктор заговорил громче и откинул плечи назад, – покончить со своей жизнью. И чтобы облегчить ваши страдания, я сделаю вам подарок – пистолет и два патрона к нему, один – если вдруг вы сделаете неправильный выбор, а второй патрон… думаю, объяснять зачем не стоит.

Доктор положил оружие на снег дулом от себя, смотрящим в сторону Астры.

– Полуартифекс Репрев, я дам вам столько времени, сколько необходимо, чтобы попрощаться со своими бывшими… искателями. Мы пойдём тихим шагом, а вы догоните нас, – доктор похлопал Репрева по спине, избегая его взгляда, и весь отряд поплыл за генералом бесформенной тучей.

Репрев, обойдя мёртвого Алатара, подошёл к свернувшемуся на снегу Астре.

– Я сохраню тебе жизнь. Но если я ещё раз увижу тебя, пеняй на себя. Ты меня понял?

Полуартифекс хотел добавить ещё что-то, что-то страшное, весомое, большое, запугать до дрожи в поджилках, но до того ему надоело его притворство, что он не стал ничего добавлять.

Астра молчал. Репрев выждал минуту и повторил вопрос, твёрже:

– Так понял или нет? Потому что если мы ни к чему сейчас не придём, мне придётся что-то с тобой делать. Кивни мне, если понял.

Астра продолжал молчать. Полуартифекс терпеливо ждал ответа, и через пару долгих минут Астра сделал что-то вроде вялого кивка. Где-то в вышине, в верхушках елей, с криком охотился ветер.

Уже собираясь уходить, Репрев быстро приложил ладонь к груди тигра, словно прощаясь, и побрёл восвояси тяжёлой походкой, а за ним по снегу тащился звёздный плащ.

Астра косился на Репрева до тех пор, пока тот не мигнул вдали чёрной точкой. Только тогда он вскочил как ошпаренный и бросился искать утопленный в снегах пистолет. Но едва завидев то, что отряд сделал с Умброй, Астра попятился, споткнулся и рухнул прямо напротив лунки с оружием. Распорошив снег, он установился на пистолет, одновременно как на отдушину и как на самую омерзительную вещь, которую ему только приходилось видеть за свою жизнь. Астра резво сунул его за пазуху, но тут же передумал и трясущимися от холода и волнения руками переложил пистолет в карман, но и эта затея ему не понравилась, тогда он понёс оружие в руке, отводя дуло в сторону, подальше от ног.

Но, отойдя на несколько шагов, вернулся к Алатару и принялся загребать руками снег, пока не перестали сгибаться пальцы. Дойдя до оледенелой земли, Астра изменился в лице, у него затряслась нижняя челюсть. Подскочив к телу Алатара, он