"Фантастика 2023-96". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Хафф Таня

— Товарищ полковник, Вас! Десятый. — радист протянул трубку. Что там еще? Десятка — позывной авиакорпуса НКВД, который и осуществлял их воздушную поддержку.

— Семнадцатый, здесь, — горло сдавило спазмом, Маргелов закашлялся, выслушивая, что ему говорят, — Да. Один экипаж выжил. Не знаю. Здесь где-то. Что, не понял? Что?! — радист заметил, как лицо комбрига вытянулось, а рука с трубкой дернулась. — Понял! Обеспечу! — полковник аккуратно, будто ядовитую змею положил трубку на металлический ящик рации и так витиевато выругался, что радист восхищенно цокнул языком. — Летчиков со сбитого видел? — с надеждой посмотрел на парня Маргелов, тот кивнул.

— На ПМП были[541].

— Ранены? — к удивлению десантника, во взгляде полковника появилась паника.

— Нет. Медикам помогают. В окопы рвались, не пустили, — радист пожал плечами. То, что летчики рвались воевать, он понимал. А то, что их воевать не пустили — считал правильным. Нечего делать! И без них справятся. А они пусть летают. Без авиации им тут кисло придется. Он не успел додумать свою мысль, а полковник уже с матами сорвался с места, мгновенно скрывшись из глаз в ходе сообщения, ведущем к медпункту.

XVII

«… Решением Военного трибунала Первого отдельного смешанного авиакорпуса особого назначения НКВД СССР признать Аллилуеву Светлану Иосифовну виновной по статье 58-1б «измена Родине совершенная военнослужащим» и приговорить ее к высшей мере уголовного наказания — расстрелу. Приговор привести в исполнение немедленно», — Светлане хотелось закричать, объяснить, что тут какая-то ошибка, что она никого и никогда не предавала, и что он не Аллилуева, а Сталина, а Аллилуева это девичья фамилия ее матери. Но губы онемели, челюсти не чувствовались, словно чужие, а язык намертво прилип к нёбу. И взгляды, взгляды, взгляды. Зло сверкает голубыми глазами из-под золотистой челки лейтенант Федоренко, осуждающе-укоризненно глядят Евдокия Яковлевна и майор Бершанская, девчонки из полка прячут глаза в землю. Прикусив губу, презрительно смотрит брат, а рядом с ним кривит губы полковник Стаин. Да что же это такое?! За что?! Она же ничего не сделала?! Вот из строя выходит мрачный младший лейтенант Бунин и, глядя мимо нее пустым взглядом, достает из-за спины огромный черный старинный маузер, она давно, еще до войны, такой видела у дяди Семена Буденного, Игорь медленно-медленно поднимает пистолет, пока зловещая черная пустота дула не застилает Светлане взгляд.

— Как ты могла переметнуться к врагам, Света?! — слова Игоря падают тяжело

Девочка хочет закричать, развернуться, убежать, спрятаться за широкой спиной отца, но ноги словно приросли к земле. Все, сейчас будет выстрел. Нет! Нет! Нет! Не надо!

— Света! Свет! — сквозь туман ужаса раздается голос Бунина, — Заснула что ли?!

Светлана дернулась, попыталась вскочить, резко всплеснув руками, больно ударилась кистью руки о ручку управления вертолетом. На пол, зашелестев страницами, свалилась ученическая тетрадь, с аккуратно выведенным на обложке округлым девичьим почерком с завитушками заголовком: «Памятка-инструкция по летной эксплуатации многоцелевого военно-транспортного вертолета Ми-2 с двигателем АШ-82ФНВ). Сон! Всего лишь сон! Какой дурацкий и страшный сон.

— Твою мать! — выругалась девушка, зашипев от боли и схватившись за ушибленную руку. Кто бы смог узнать сейчас в этой чумазой, матерящейся сквозь зубы девчонке с короткой стрижкой и впалыми от усталости глазами, с въевшейся в ладони черной смазкой, одетой в промасленный технический комбинезон и ватную телогрейку-безрукавку, романтичную и утонченную Светочку Сталину, засиживающуюся до позднего вечера в саду с томиком стихов, страдающую от неразделенной любви к Сереже Берия и подлости лучшей подруги. — Бунин! Напугал, зараза! — она зло посмотрела на парня, повисшего на руках в проеме люка пилотской кабины, но натолкнувшись на его виноватый взгляд тут же остыла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Извини, я ж не знал, что ты тут спишь. Холодно уже. Простынешь.

— Не простыну, — надувшись неизвестно на кого, буркнула Света. Вернее очень даже известно, на себя и надулась. Надо же было уснуть! Хорошо никто не заметил, а то досталось бы от Софьи Ивановны на орехи! Капитану Озерковой под горячую руку лучше не попадаться. А Игорь… Светлана стрельнула глазами на парня. Игорь — друг, он никому не расскажет. Так получилось. Еще летом. Он первым подошел к ней на танцах в столовой, робея и смущаясь. Именно эта робость и смущение не дали ей нагрубить парню. А потом они разговорились. Смешно, но он действительно не знал, кто она. Как-то прошла эта информация мимо него. Потом-то узнал, конечно, но воспринял это совершенно спокойно. Ну, дочь Сталина и дочь Сталина, что тут такого. Вон авиагруппой прикрытия сын Сталина командует. Светлане показалось, что он вообще не очень понял о ком идет речь. Дело в том, что Игорь настойчиво учился и тренировался, буквально зубами вырвав у майора Никифорова в желании стать летчиком разрешение заниматься летной подготовкой вместе с девушками из ночного бомбардировочного. При этом обязанности бортстрелка командирского экипажа с него никто не снимал. С красными от недосыпа глазами в обрамлении черных кругов он метался между своим вертолетом, учебными классами, организованным в одной из хат и тренировочными полетами. На предложение полковника Стаина не маяться дурью и написать рапорт на отправку в училище, он лишь упрямо скалил зубы и отрицательно мотал головой:

— Девчонки справляются, и я справлюсь! — кивал он на девушек из полка Бершанской, — Долго в училище, я быстрей хочу.

И действительно, справился. Экзамен по летной подготовке у него в конце сентября принял лично майор Никифоров. И допустил к самостоятельным полетам. Определив к нему в экипаж двух девушек и недавно прибывших в полк. Штурмана Глашу Кузнецову — сибирячку кровь с молоком из Новосибирска и худенькую, маленькую узбечку Фирузу Ниязову. Ой, как бесило это Светлану. Ну почему все так?! Сначала Серго, теперь вот Игорь. А Бунин все больше и больше времени стал проводить с Глашей и Фирузой. Света понимала, что это просто служебные отношения внутри экипажа, что они вместе летают и учатся, но поделать с собой ничего не могла. А еще этот гад, словно издеваясь над ней, все время улыбается этим своим, обаятельной улыбкой подлеца. А она не понимала, что с ней происходит, она даже не определилась для себя, нравится ли ей Игорь. Но именно эта злость, эти переживания, подтолкнули ее к решению попасть в летный экипаж. И ей все равно, что отец может не разрешить. Отправил на фронт, значит, получи и распишись!

В полку и так к ней отнеслись настороженно. Не плохо, нет. Просто, она не смогла стать для окружающих ее людей своей. Никто не был виноват. Сама не смогла. Замкнулась в себе, в своих придуманных обидах. Это сейчас она начал понимать, как глупо себя вела, а сразу после поступления в полк ей казалось, что все над ней издеваются, смеются за глаза, стараются специально зацепить, унизить. А еще эта «пачка»! Прилипла теперь к ней эта кличка. Ну, ничего! Зато позывной не надо будет придумывать! А сделать так, чтобы над таким позывным не хихикали, а уважительно цокали языком, зависит только от нее. Это ей Евдокия Яковлевна объяснила, неожиданно застав размазывающую по щекам слезы и сопли Свету в темной каптерке, куда она спряталась, пореветь от жалости к себе.

— Тебе чего? — Света быстро подняла тетрадку, сунула ее под телогрейку и, насупившись, посмотрела на Бунина.

— Так лететь, — попытался пожать плечами парень, но стоя носками сапог на узенькой лесенке и держась навису за скобы, сделать это было довольно затруднительно. Светлана только сейчас заметила, что внизу суетились люди, таская из стоящего рядом грузовичка ящики с патронами, и загружая их в салон вертолета, откуда слышались голоса Глаши и Фирузы. Это ж надо так заснуть было! Позорище! Ладно, в первые недели службы, там с непривычки она ходила как сомнамбула, но сейчас-то. Все-таки умоталась. Тяжело одновременно тащить службу и учиться. Ничего, Бунин смог и она сможет! И докажет! Особенно отцу и брату, который после получения своего первого ордена ходил, задрав нос. Вот опять ерунду думает. И вовсе Васька нос не задирал. Погордился чуть-чуть, зашел, похвастался. Шоколадку принес. Просто Василию было не до нее. Его группа осваивала новую технику, неся при этом дежурства над аэродромом.