Дейр - Филип Фармер

Владелец одной пары ног свалился на спину с вонзившимся в его живот копьем. Человек удивился еще больше: это создание напоминало кого-то среднего между человеком и сиамским котом. Шерсть на теле была белая, на мордочке, части ног, руках и хвосте — черная. Мордочка выглядела плоской, как лица у некоторых людей, зато нос — круглый и черный, как у кота, а уши тоже черные и острые. Изо рта, ощерившегося в мертвом оскале, проглядывали острые и кривые зубы.

Копье из тела поверженного врага было выдернуто существом с такими же кривыми ногами и настолько же длинным хвостом. И тотчас раздался истошный крик. Ноги только что праздновавшего победу воина подкосились, и он упал поперек сиамско-человеческого создания. Судя по всему, и это существо принадлежало к эволюционировавшим четвероногим, приобретшим такие свойственные человеку характеристики, как расположенные спереди глаза, подбородок, руки, плоское лицо и широкая грудь. Но если первое создание имело сходство с сиамским котом, то второе скорее всего с енотом. Тело было покрыто одинаковым коричневым мехом, и только над главами и на щеках выделялись черные полоски шерсти.

Кто убил его, человек не видел.

Пока еще жар можно терпеть, выбираться наружу не хотелось. Но куда он попал? В другую реальность? Или он по-прежнему в своей реальности, а все наблюдаемое им вокруг лишь плод воображения, каким-то образом пробудившегося в его мозгу?

Пламя начало лизать спину, и он, стараясь остаться незамеченным, подлез под дверь.

Когда он завернул за угол, вокруг него опять сгустился дым. Это было ему на руку, поскольку скрывало его от постороннего взора, но вызвало кашель и наполнило глаза слезами. Поэтому он и не смог сразу увидеть енотообразное существо, вылетевшее на него из дыма с поднятым вверх томагавком. Он не успел вовремя понять, что оно и не думало нападать на него, но потом было уже слишком поздно. Несчастное создание, ослепленное дымом, вне себя от боли, вызванной потерей глаза, висящего на ниточке нерва, чисто случайно выскочило на человека, о существовании которого скорее всего и не подозревало.

Он рванулся вперед. Нож вонзился в поросший шерстью живот. Брызнула кровь. Существо отлетело назад, высвобождая лезвие, повернулось и завалилось на бок. И только тогда он понял, что енотолицый не собирался нападать. Переложив нож в левую руку, он подобрал томагавк и потащился прочь, кашляя и задыхаясь от дыма.

Человека била нервная дрожь, и все же он был готов к активным действиям. Мозг начал выходить из оцепенения, тело стало согреваться. Внезапно показался еще один енотолицый. Этот видел его, но, очевидно, смутно. Щурясь от дыма, он бросился к человеку с коротким тяжелым копьем с каменным наконечником, прижатым обеими руками к животу. И вдруг присел, будто не веря своим глазам.

Человек выпрямился, приготовив томагавк и нож. Он чувствовал, что шансов у него не было. Хотя поросшее шерстью двуногое было только пяти футов двух дюймов росту и весом около ста тридцати фунтов, в то время как он имел шестьдесят три фута и сто сорок пять фунтов, он не умел пользоваться томагавком. А ведь — вот смех! — в нем текла кровь ирокезов.

При приближении человека енотолицый съежился, и когда тот оказался футах в тридцати от него, глаза его округлились, и он вскрикнул, хотя его вопль потонул в общем бедламе, шестеро существ — трое кошко-людей, как назвал их человек, и четыре енотолицых — все же обернулись. Они уставились на него, и невиданные создания окликнули ближайших воинов. Те также бросили колоть и рубить друг друга, и над полем боя повисла неподвижная тишина.

Человек рванулся к лестнице. Путь ему преграждал только енотолицый, заметивший его первым. Остальные, конечно, могли метнуть в него копья и томагавки, однако все же у него был шанс: они находились слишком далеко, а луков и стрел у них вроде бы не было.

Енотолицый шагнул вперед и поднял копье, так что человеку поневоле пришлось защищаться. На томагавк он не полагался. Это оружие вряд ли сможет соперничать с копьем. Поэтому он решил добраться до существа настолько близко, чтобы воткнуть в него свой нож. Пока же, не веря в успех, он швырнул томагавк изо всех сил. Ему повезло: лезвие ударило енотолицего в шею. Тот опрокинулся навзничь.

Зрители, недавние бойцы, завопили: кошко-люди — восторженно, енотолицые — горестно. Последние бросились к лестницам и, бросая на бегу копья и томагавки, спасали собственную шкуру. Некоторые уже перескочили через палисад, но большинство было исколото и подрублено со спины, прежде чем они добрались до лестниц, или же на самих лестницах. Несколько енотолицых взяли в плен.

Только теперь человек сообразил, что енотолицый не собирался метать в него копье. Он поднял оружие, чтобы отбросить в сторону и тем самым как бы выказать свое смирение. И вдруг — томагавк. Но жизнь — не магнитофонная лента, которую можно прокрутить заново, чтобы прослушать, переписать или стереть с нее запись.

Человека окружили кошко-люди. Правда, держались они на почтительном расстоянии — во всяком случае, его они не могли коснуться. Опустившись на колени и вытянув руки, они поползли к человеку. Оружие их лежало на земле позади. Лица хранили какое-то странное выражение. Длинные, закругленные, черные, влажные носы, острые зубы и похожие на кошачьи глаза придавали лицам своеобразный облик. Поза их выражала благоговение. Было явно видно — они не хотели навредить человеку.

Пламя за его спиной стало ярче, и он увидел в их глазах его отблеск. Зрачки при вспышках казались узкими древесными листьями.

Один из кошко-людей подошел к человеку совсем близко и вытянул руку, чтобы коснуться его. Она, несмотря на шерсть, ничем не отличалась от человеческой, имела четыре пальца с ногтями, а не когтями. Большой палец был отставлен в сторону.

Прикосновение кончиков пальцев к руке человека пробило брешь в его обороне. Ночное небо, объятые пламенем здания, высокие частоколы, коричневые и черно-белые хвостатые существа, маленькие лица женщин и детей, с любопытством выглядывавших из хижин, — все закружилось у него перед глазами. Кошко-человек с криком ужаса пополз на четвереньках назад. Незнакомец повалился на землю и, ударившись об нее плечом, затих. Лохматики бросились врассыпную.

Единственное, что он помнил, так это черный кончик хвоста. Он дергался из стороны в сторону, разрастаясь в размерах и становясь чернее, пока, наконец, все вокруг тоже не почернело и не погрузилось в абсолютный мрак.

Постепенно к нему возвращались зрение и слух. Он лежал на спине на мягкой шерсти и какой-то мягкой подстилке под ней. Низко над головой нависал потолок с почерневшими от дыма балками и вырезанными из дерева фигурками, украшенными мехом и спускавшимися с укрепленных наверху каменных полок. В комнате, футов двадцать на тридцать, толпились сиамскоподобные создания.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});