Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Не опасна ты с виду, Валерия,Но могуча твоя артиллерия,То есть ножки, и ручки, и глазки.Подходить к тебе надо бы в каске -Только в каске и бронежилетеМожно залпы парировать эти.Просто так не привык я сдваться,Потому и решил окопаться,В блиндаже затаиться глубокомИ глядеть недоверчивым окомНа Валерию сквозь амбразуру.Но, увы, не обманешь натуру,Не хочу уже сопротивляться я,Мне желательна капитуляция,-На почетных, конечно, условиях.Хватит жить в этих скотских условиях,Я желаю в свое удовольствиеЖить в плену на казенном довольствии,Трижды в день по часам харчеватьсяИ с Валерией всласть целоваться.

* * *

Я человек весьма простой,Мне чужды спесь и фанаберия,Хоть под моей лежит пятойНеобозримая империя.

Но вот народ державы тойМне не внушил пока доверия,И сердце рвется на постойВ твою страну, мой друг Валерия.

Боюсь, когда придет беда,Вмиг разбегутся кто кудаВсе рифмы, образы, созвучия,Зато любовь в твоей странеВсе раны уврачует мнеИ защитит от злополучия.

* * *

Москва кипит, шумит в строительстве,Нужда огромная в прорабах,А мы погрязли в сочинительстве,При этом пишем лишь о бабах.

Не видим мы, с какою яростьюХохлы, таджики, бессарабыВыводят этажи и ярусы,Отделывают бизнес-штабы.

Затем в законченные зданияВъезжают с шумом бизнесмены,Чтоб там большие состоянияКовать усиленно в три смены.

Там молодежь, одета тщательноПо требованьям бизнес-моды,Глядит на монитор внимательно,Где спариваются доходы.

И в будущем Москва рисуетсяСтолицей красоты и блага.Уже сейчас иные улицыНеотличимы от Чикаго.

А мы на чудеса развитияУпорно не хотим дивиться.В дурдоме или в вытрезвителеСебе находим мы девицу,

Чтоб речи с ней вести заумныеИ песни распевать в застолье,И потому все люди умныеНа нас посматривают с болью.

В упор глядеть на нас не следует,Иначе неизбежна склока,И тот, кто долг нам проповедует,Уйдет, осмеянный жестоко.

От нас, охальников, все далееРосия новая уходит,И сохнут наши гениталии,И животы у нас подводит.

И с нашим реноме подмоченным,Как зримый образ пораженья,Мы копошимся по обочинамОбщеросийского движенья.

* * *

Наша жизнь течет в приятном русле,Бесполезно это отрицать.Наши поэтические гуслиПродолжают радостно бряцать.

Да и как не радоваться, еслиДеньги к нам стекаются рекой?Не имели ни битлы, ни ПреслиСуперпопулярности такой.

Выйдешь на эстраду, скажешь слово -И взрывается восторгом зал,Хоть и сам не знаешь, что такогоТы особо умного сказал.

Думаешь: да что же я сказал-то,Что они так радостно галдят?Вроде ведь не чурки, не прибалты -Умные ведь люди тут сидят.

А потом махнешь на все рукоюИ бухтишь что в голову взбредет,Но за поведение такоеТолько больше любит нас народ.

Что-то ляпнешь - словно пукнешь в лужу,Прям хоть рви на дупе волоса,Но и это схавают не хуже,Чем осмысленные словеса.

И лицо уж больше не боимсяМы в глазах народа потерять:Коль к народу ты попал в любимцы -Что угодно можешь вытворять.

Мы порой такую мерзость пишем,Что самих нас оторопь берет,Но и ей, как откровеньям высшим,Внемлет с восхищением народ.

И под маркой киберманьеризма,Не боясь ни штрафа, ни тюрьмы,В ресторанах акты вандализмаПостоянно совершаем мы.

И несчастных женщин вереницыТщетно я из памяти гоню -Ведь порой я обещал женитьсяРазным людям раз по пять на дню.

* * *

Мы теперь - в итоге дружбы с водкой,Лжи и лицемерья без конца -Шаткой отличаемся походкой,Глупым выражением лица.

Мы стареем - близок час ухода,Но нахальства все равно полны:Мы ведь знаем, что шуты-уродыВ кущах рая Господу нужны.

Он велит - я в это твердо верю -Штукарей перенести в Эдем,Чтоб на их пугающем примереАнгелов воспитывать затем.

* * *

Мы нашей славой были недовольны.Своим творениям мы знали ценуИ постоянно недоумевалиИз-за того, что мало знают нас.И как-то одного любимца славыДопрашивать мы стали в ресторанеО том, как славы нынче достигают.Его мы потихоньку подпоили,И наконец, поднявши палец с перстнем,Любимец наставительно промолвил:"Все дело в телевизоре, ребята!" -И резко встал, и побежал блевать.И мы обожествили телевизор,Его мы салом мазали и кровью,Жгли перед ним некрупные купюрыИ женщин растлевали перед ним.Однако бог был как-то неотзывчив -Он не хотел показывать поэтов,Величие которых несомненно,Зато питал сильнейшее пристрастьеК нелепостям и явной чепухе.В Урюпинске две группы идиотовФутбольный матч длиною в две неделиРешили провести между собою,Четыре тысячи голов забили,Как плесень побледнели в результате,Но все ж не зря - ведь этих идиотовПрославить телевизор поспешил.Одна бабенка выдумала резатьБутылки пластиковые, а послеОдежду из обрезков составлять.Невольно хочется, чтоб после смертиЕе, бедняжку, в пластиковом платьеЕе же собственного производстваВ гроб положили бы... Ну а покудаПрославил телевизор и ее.Один художник, крайне самобытный,Придумал крысу в краске перемазатьИ, вилкой по холсту ее гоняя,Занятные картины получать.Его прославил телевизор тоже,Хотя судить бы стоило его.Прославил малолетних стихотворцевВесьма высокопарно телевизор,Хоть, думается, не чистосердечно,А чтобы наркоманами от счастьяВсе вундеркинды стали поскорей.Прославил он и взрослого поэта,Писавшего темно и некрасиво,Зато ходил поэт всегда в веригахИ в рубище, и приставал к прохожим,И красил волосы в зеленый цвет.К поп-звездам, что поют с глубоким чувствомНелепые кричалки и вопилки,Испытывал почтенье телевизорИ славил их, рождая подозренье,Что бог, похоже, выжил из ума,Поскольку звезд он спрашивал упорноО том, что склонны кушать эти люди,Что пить, как отдыхать и с кем сношаться,И на каких автомобилях ездить,И что носить, и стул у них какой.Ему все это интерес внушало -Как старой бабе, тронутой слегка.И кутюрье, безвкусица которыхДавно вошла в народе в поговорку,Неукротимо славил телевизор,Хотя навряд ли в собственных моделяхОни решились бы из дому выйти,Иначе угодили бы немедляВ дурдом, давно уж плачущий по ним.Да, очень многих славил телевизор:Создателей несчетных инсталляций,Где груда хлама что-то означает,Поскольку есть названье у нее;Великих режиссеров, чьи спектаклиФальшивы и надуманны настолько,Что вызывают головную боль,И подозрительность, и жажду крови;Художников, картины создающихИз неожиданных материалов,Как-то; шурупы, пробки от бутылок,Зерно и нитки, спички и крупа -Фиглярство это было б не опасно,Когда б оно с искусством настоящимНе лезло бы брататься и дружить.Короче, телевизор славил многихПо признаку отсутствия таланта,Юродивых и явных шарлатановОн демонстрировал и возвышал.Мы поняли: бог нынешнего векаИспытывает ненависть к таланту,Ему юродство только подавай.И вот на многолюдном вернисажеВ кружок мы сели прямо на паркете,Из брюк достали члены половыеИ стали мастурбировать при всех,Гримасы строя, скрежеща зубамиИ отвечая нецензурной браньюВсем тем, кто урезонить нас хотел.При этом мы таращились упорноНа те холсты, где женщин обнаженныхХудожники изобразили,- словноНас возбуждала ихняя мазня.И вскоре набежали журналисты,Из ниоткуда камеры возникли,И слава, ослепительная славаНа рукосуев дерзких пролилась!О наших мнениях и предпочтеньяхТеперь нас спрашивают постоянно:Кого мы любим и кого не любим,Куда мы ходим и куда не ходим,Что кушаем, в чем мудрость рукосуйства,И что сказать хотим мы молодежи,Как онанировать, когда и сколькоИ предпочтительнее на кого.Ну а стихи писать мы перестали,Ведь нас и так повсюду приглашают,Мы шоумены очень дорогие -За то, чтоб просто с нами пообщаться,Согласен тот, кто смотрит телевизор,С себя последнюю рубаху снять.Не дорожит он жалкими деньгами,Они не принесут ему покоя,Ведь он надеется в общенье с намиПонять о жизни кое-что такое,Чего он прежде не сумел понять.

* * *