Сокровища - Джоанна Кингслей

Пит подумала, что если ей и суждено поехать куда-то пожариться на солнце, то это будет Калифорния. Она знала, что Люк был по-прежнему — по крайней мере, в последний раз, когда они говорили, не женат. Он часто звонил ей просто сказать, что думает о ней. При первом звуке его голоса ей всегда хотелось открыть свое сердце, признаться, что она готова прилететь к нему на следующий день, если только он попросит. Но вместо этого он спрашивал ее, надеется ли она все еще найти коллекцию Коломбы и сколько великолепных украшений она сделала для богатых клиентов, затем они опять ссорились.

— Я не могу отказаться от всего ради мужчины, — заявила она.

— Я никогда этого не хотел. Мне просто казалось, что любовь всегда должна быть на первом месте и что ею нельзя пренебрегать.

То, как он это говорил, звучало разумно. Но Пит вспомнила, как он вынудил ее выбирать между ним и ее честолюбивыми стремлениями. Она не видела конца их конфликту, пока не согласится полностью оставить свою работу и не откажется от поиска драгоценностей Коломбы.

Но, возможно, пришло время уступить ему. Ее работа, кажется, теряет новизну, и она рассталась с надеждой найти еще какие-то пути к колье. Обратившись с просьбой в «Друо» сообщить ей цену, за которую миссис Хейнс купила колье в 1963 году, она получила вежливый ответ от месье Вогийанда, в котором тот сообщил, что аукционный дом, в конце концов, не связан с ней никакими обязательствами. Далее он писал, что, глубже исследуя дело, они решительно остаются верными обещанию сохранить анонимность продавца. Пит опять обратилась к нему с просьбой, повторяя обстоятельства, объясняя, что человек, выставивший колье на аукцион, возможно, незаконно владел им и даже, может быть, во время войны был фашистским коллаборационистом. Ответ Вогийанда принес лишь крохотную дополнительную информацию. «Сохраняя анонимность нашего клиента, могу заверить вас, что это самый уважаемый человек, который не мог быть связан с фашистами».

Пит рассвирепела от этого столкновения с каменной стеной, но не знала, что можно еще предпринять. У нее не было права заставить аукционный дом перевернуть их документы, не было доказательств, что колье украдено. Да если бы и были, страшила проблема трансатлантической судебной борьбы.

Пит оторвала отсутствующий взгляд от серого дождя, омывающего город, и посмотрела на чистый лист бумаги на чертежной доске. Что, если она никогда не придумает новое ювелирное украшение? Что, если она прямо сейчас остановится и отправится к Люку.

В закрытую дверь тихо постучали. Когда Пит рисовала, она отключала телефоны и просила Лотти не беспокоить ее без крайней нужды.

Постучав, Лотти просунула голову. Прежде чем сказать, она бросила взгляд на пустой лист бумаги.

— Я не хотела тебя тревожить, но это звонок из Швейцарии, и он так кричал на меня, когда я попыталась от него отделаться, и клянусь, ты бы пришла в восторг от его выражений. Теперь ясно, где его дочка набралась таких манер.

— Его дочка? Кто это?

— Антонио Скаппа.

Пит вспомнила об их короткой переписке. Скаппа не очень-то обнадеживал, но он пообещал, что будет наводить справки от ее имени. Неужели он что-то разузнал?

— Соедини меня с ним, — быстро распорядилась Пит.

Они разговаривали меньше пяти минут, и Скаппа отказался сообщить Пит по телефону цель своего звонка. Когда же она конкретно спросила, не собирается ли он сообщить ей какие-нибудь сведения, Антонио уклонился от прямого ответа.

— Я готов ответить на все ваши вопросы. Но чтобы сделать это как следует, мне хотелось бы встретиться с вами. — Потом он добавил, что оплатит все ее расходы, связанные с прилетом в Европу немедленно.

Пребывая в тоскливом настроении, Пит не видела причины для отказа. В любом случае она подумывала отдохнуть от работы.

— Я смогу быть в Женеве завтра к вечеру.

— Нет. Не в Женеве. Приезжайте в Барселону.

На часах прекрасной столицы Каталонии было почти десять вечера, когда Пит зарегистрировалась в самой роскошной гостинице города «Риц» на Гран виа. Хотя ее часы показывали еще 5 часов дня по нью-йоркскому времени, путешествие было утомительным, и в аэропорту она мечтала поскорее устроиться в своем номере. Однако оживленная атмосфера Барселоны зарядила ее новой энергией. По дороге из аэропорта через раскинувшийся вдоль моря порт она видела толпы людей, гуляющих под деревьями, которые росли по краям широких проспектов, огни ресторанов, куда только начали прибывать первые посетители.

В отеле ее проводили в номер, заказанный Антонио Скаппа. Богатая гостиная и спальня, а ванная римских пропорций с мраморным бассейном. В гостиной на столике с кожаным верхом стояла ваза с огромной композицией из желтых роз и белых ирисов. Рядом была карточка от Скаппы: «Жду с нетерпением завтрашнего утра». Он сообщил ей, что они позавтракают вместе в ресторане «Риц» в 10 утра.

Оценив роскошь номера и цветы, Пит поняла, что Скаппа не стал бы обхаживать ее с такой щедростью, если вызвал ее из-за океана только для того, чтобы просто сообщить информацию. У него есть деловое предложение, и он хочет умаслить ее. Возможно, он планирует заполучить ее в качестве дизайнера для «Тесори», как Палома и Элза для «Тиффани».

Пит сомневалась, что может принять предложение работать на Скаппу, хотя, как и в прошлом, причина не в том, что она предпочитает сохранить свою независимость. Оглядываясь на предыдущие недели, когда она пыталась всеми силами вернуть себе творческую энергию, которая когда-то так легко появлялась, Пит просто-напросто не ощущала в себе прилива новых идей, которые так необходимы для такой работы. Если б только Скаппа по телефону расшифровал ей, что у него на уме, она могла бы уберечь его от издержек — и сэкономила бы свое время.

Теперь, когда Пит очутилась здесь, она задумалась, не пойти ли ей в другом направлении, коль утрачено вдохновение. После стольких лет, отданных изучению камней, созданию имени, неужели она готова бросить карьеру?

И готов ли Люк принять в дар все ее сердце, если она предложит его?

Пытаясь избавиться от навязчивых вопросов, Пит стряхнула усталость и вышла из отеля прогуляться по городу. В эти часы испанцы только начинали свою вечернюю жизнь, сидя за предобеденными деликатесами в барах. Насколько больше она получила бы удовольствия от окружающей ее обстановки, если б рядом с ней был Люк. Но мечта о возрождении того, что было потеряно, может оказаться пустой фантазией, если они вообще когда-нибудь попытаются воплотить ее в жизнь.

Хотя почему именно фантазией? Если испанцы могут ужинать в полночь, тогда любовь можно воскресить в любое время.