Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Резанова Наталья Владимировна

Казалось, тут бы и вмешаться силам Лиги, но ее официалы утверждали, что их обязанность — поддерживать порядок в море, а не на берегу, городская же стража предпочитала не соваться в доки, дожидаясь, пока все уладится само собой. Однако жестокость, грубость и опасность портовой жизни словно бы выводили порт из сферы внимания возможных агентов Святого Трибунала. «На воде, хоть и соленой, костры не слишком разведешь», — заметила Селия.

Со Сторверком они подружились, как ни опасно было им доверять кому бы то ни было, — а они, скрывая от Сторверка правду о своем прошлом, все же доверили ему свои жизни. Именно Сторверк нашел покупателей для Гая и Гнея. Он переселил их на свой корабль. Вообще он казался воплощением правила «Честность — лучшая политика». Он торговал чем угодно, но никогда не переступал закона, поэтому мог не опасаться внимания Лиги. Все его матросы были свободными людьми, но причины, по которым Сторверк отказывался иметь дело с вербовщиками и работорговцами, ничего общего с принципами морали и христианского милосердия не имели. «Эти рабы, — отмахивался он, — что покраденные, что запроданные… с виду-то с ними вроде выгоднее, а на деле — один убыток. Пусть с ними императорский флот возится, с галерами-то своими. Я лучше жалованье платить буду — себе дороже». И то, что он не постеснялся взять с них комиссионные за продажу лошадей — представитель древнего рода! — и часть платы за проезд вперед, как-то внушало к нему симпатию. Иначе он был бы слишком хорош, чтобы быть правдивым.

Что ж, для них он был хорош и так — добродушен, жизнерадостен и разговорчив. Обожал распространяться о своей семье — родителях, братьях (которых иногда брал с собой в плавание), сестрах, сыновьях Олафе и Магнусе — в той же мере, как другие моряки любят трепаться о муссонах, пассатах, морских змеях, сиренах, плавающих островах и тому подобном. Несомненно, у него было остро развитое чувство семейственности, плановости — и по этой именно причине он и подружился с Оливером и Селией. «Из-за этого мерзавца Хьюга мы с вами вроде бы как родственники», — как-то сказал он. Последние же признавали между собой, что для тех, кого Сторверк родственниками не считал, он мог быть весьма и весьма опасен.

Каюта, в которую они вселились, располагалась на полуюте, рядом с капитанской. Это были единственные отдельные каюты на корабле, и, поскольку «Холле» не была предназначена специально для перевозки пассажиров и принимала их лишь от случая к случаю, логично было предположить, что там жили братья Сторверка — Эйнар и Торвальд, когда он брал их с собой, или же его тесть, он же компаньон.

Команда проживала в носовом пристрое на полубаке. «Холле», в отличие от большинства торговых кораблей, была палубным судном. Построить такое стоило больших затрат, но, по мнению Сторверка, они окупались. Так, товары в трюме не страдали от морской непогоды, и это вызывало уважение у солидных коммерсантов.

Команда «Холле» состояла из двадцати пяти человек, не считая помощника капитана и кормчего — звали их соответственно Родри и Датан, — которые по судовой росписи к матросам не причислялись, имели, согласно контракту, заключенному со Сторверком, ряд привилегий, в частности, право обедать за капитанским столом. Вообще, среди моряков существовала определенная иерархия, не хуже, чем при дворе, и чем моложе и неопытнее они были, тем меньше было у них прав, но, поскольку все с этого начинали, таковой обычай считался единственно правильным. .

Итак, на смену вполне пристойной комнате в «Хрустальной башне» пришла теснейшая каюта, в которой вдвоем было не повернуться, однако она обеспечивала приватность, какую они вряд ли получили бы, решившись отправиться в путь на другом корабле. Здесь они обвыкали, прежде чем корабль выйдет в плавание. («Ничего, — усмехалась Селия, — в Карнионе говорят, что у воды приоткрываются сокровенные знания». — «У воды? Я-то всегда считал, что в горах. По крайней мере, чтение Святого писания приводит к таким выводам». «Очевидно, Эрдский Вал для сокровенных знаний недостаточно высок…») Сторверк проворачивал свои дела. Корабли Лиги по-прежнему стояли в порту, и «Холле» в принципе могла подвергнуться обыску, как и любое другое судно. И все же Оливер повторял себе, что теперь опасаться нечего. Даже если Лига пяти портов выполняла приказы Святого Трибунала, Селия из Солана, известная как «тримейнская еретичка», мертва, что и зафиксировано официально, а Селию Хейд обвинять не в чем, равно как и ее мужа, сроду ни в каких подозрительных делах не замешанного.

Что за лицемерие! Но лучше быть лицемером, хотя бы на время, чем дичью, которую травят.

Они вышли из Фораннана в середине февраля. Целью Сторверка были окраинные порты империи, но, даже если его экспедиции за пряностями суждено было преуспеть, он не мог позволить себе роскоши делать порожние рейсы. Поэтому ближайшим городом, где им предстояло сделать остановку, причем на несколько дней, была Несса. Сторверк вез туда зерно, масло и вино, которыми и загрузился в Фораннане, сообразно со сведениями, которые нацедил во время здешнего зимнего сидения, а также шерстяные ткани, доставленные с Севера. В Нессу он торопился попасть до начала Масленицы, когда мог сбыть свои товары с наибольшей выгодой.

За несколько дней до выхода в море Оливер попрощался с отцом Маэлем, не уточнив ни времени своего отбытия, ни направления. Старый монах и не спрашивал об этом, привыкнув, что бродячие ученые на месте подолгу не сидят. Via est vita (Дорога — это жизнь (лат.).), или, в переводе на общедоступный, волка ноги кормят. Хотя Оливер и испытывал искреннюю симпатию к библиотекарю, к ней примешивалась некая радость оттого, что больше его не увидит. Может быть, из-за сознания вины, ведь он обманывал благожелательного священнослужителя. Никто из-за этого обмана не пострадал, напротив, он послужил ко всеобщему благу, и все-таки…

Или все же пострадал? Найтли, сиречь брат Лактанций, оставался все в том же положении и, возможно, обречен был пребывать в нем остаток жизни. Оливер несколько раз говорил себе, что стоило бы навестить его, но вспоминал остекленевший голубой глаз — и удерживался от этого намерения.

Если бы они не свели знакомство с отцом Маэлем, то, вполне допустимо, не узнали бы, что Найтли отбывает наказание на Соборной площади, Селия не бросилась бы туда, и Найтли бы не хватил удар… Все связано. Так что же — кто виноват? Оливер, Селия, отец Маэль? Или все-таки судьба?

Если бы они, как обычные пассажиры, взошли на корабль перед самым отплытием — это событие весьма повлияло бы на их души и тела. Но в силу сложившихся обстоятельств, для них мало что изменилось. Оливеру уже приходилось путешествовать морем — для уроженца Старого Реута это был самый простой способ покинуть город, причем в гораздо худших условиях. Селия — другое дело, она хоть и провела большую часть жизни в приморском городе и в непосредственной близости от порта, никогда не плавала, по собственному признанию, даже в лодке. Спрашивать же, плавала ли на кораблях Алиена, Оливер не хотел. Во всяком случае, Селия выказывала мало интереса к окружающему, и крутые берега Древней земли проплывали мимо не только борта, но и ее внимания. Она, по большей части, не покидала каюты, а если выходила, то лишь вместе с ним. Причем не похоже было, чтоб она плохо себя чувствовала. Просто была подавлена. После привычки к полной свободе передвижений пребывать постоянно в замкнутом пространстве корабля было тяжело. А чтобы понять, что здесь тоже есть свобода, только иная, требовалось время.

«Холле» делала от пяти до восьми морских лиг в день — скорость для парусника невеликая, однако ж никаких приключений с ними не случалось, хотя здешние воды не были свободны от мелей. Сторверк и его кормчий хорошо проложили курс. Единственная серьезная опасность, которая могла их подстерегать, — это пираты. Правда, команда Сторверка была прилично вооружена — топорами и кривыми, как у южных кочевников, мечами (уверяли, что рубить такими в абордажном бою несравненно сподручнее, чем прямыми), многие из матросов были вдобавок хорошими лучниками — кстати, к арбалету Селии, так же как к мечам, тут отнеслись без насмешки: мол, дамские игрушки. Эти люди хорошо знали цену оружию и для чего оно дается человеку.