Вихрь. Конец империи - Аллан Коул

Сэр Эку парил над огромным посадочным полем в "кратере" Гостевого Центра. Все его органы восприятия находились в отличном состоянии. Эти переговоры, как и последующая серия конференций, могут стать кульминационным моментом не только его жизни, но и всего народа манаби.

Его раса всегда относилась к Императору и самой идее Империи с большой долей скептицизма и недоверия. Однако правление одиночки принесло покой и процветание многим и многим мирам. За определенную цену, конечно. Тирания. Иногда правление было довольно мягким, иногда случались ужасающие конфликты, вроде восстания Мюллера и таанской войны, которые, если отбросить риторику, велись только для того, чтобы сохранить правление Императора. Эку уже давно размышлял о том, возможно ли исправить недостатки Императора, сохранив преимущества его правления.

Может быть, такой момент наступил?

"Как романтично, – скептически говорил его разум. – И так считает существо, посвятившее всю жизнь извлечению минимального смысла из бесконечных лабиринтов дипломатического вранья! Ты ждешь Вечного Мира как результата встречи двух существ: один из них безумец, а второй – молодой революционер, который еще совсем недавно служил наемным убийцей у этого безумца? Пройдет совсем немного времени, и – кто знает – может быть, молодой человек сам захочет стать Императором?" И все же...

Телекамеры, стоявшие по всему периметру Гостевого Центра, показывали лишь одинокого манаби, который парил над пустынной территорией посадочного поля. Эку без конца взвешивал различные варианты, он никогда не уставал от подобных интеллектуальных игр.

Наконец корабль Вечного Императора приблизился к посадочному палю. Впереди него летел маленький катер, который выполнял роль лоцмана. Эку узнал "Нормандию" – старый, хорошо вооруженный, мало кому известный корабль Императора. Странно как-то. Эку не удивило бы, если бы Император появился с невероятной помпой, на борту своего нового великолепного линейного корабля "Дюрера". Он знал, что на некотором расстоянии от планеты, на геосинхронной орбите, расположился весь имперский военный флот – в качестве охраны.

В душу Эку закралась надежда. Может быть. Император хочет показать всем, что он сторонник мира. Однако через несколько секунд, когда корабль приземлился и из него вышли вооруженные до зубов люди в черной форме из службы Внутренней Безопасности и окружили корабль, Эку понял, что ошибся.

Больше на трапе никто не появился.

Он услышал вой у себя над головой, и корабль Стэна, самый обычный гражданский лайнер – сэра Эку предупредили, что Стэн прибудет на таком, – пошел на посадку. Юкава-драйв отключился, заработали генераторы Маклина, лайнер приземлился. Открылся широкий люк, и из корабля вышли два человека: Стэн и Алекс Килгур.

Килгур был одет в традиционное одеяние шотландского лорда: берет, плащ, килт и спорран. Однако в носке он не стал прятать кинжал, а висевшие на поясе ножны были пусты. Килгур даже не убрал пистолет в спорран.

Стэн был одет в бледно-голубую рубашку, которая спереди застегивалась на пуговицы, и в такие же голубые брюки. Голова не покрыта, никаких наград или знаков отличия на груди. За ними не следовала охрана. Стэн и Алекс вышли на освещенное ярким солнцем пространство и остановились.

На другом конце посадочного поля стучали кованые сапоги и звенело оружие – солдаты ВБ приветствовали своего Императора.

Вечный Император и его свита спускались по трапу. Как и предполагалось, на Императоре была простая черная форма с имперским знаком на груди. На шее у властителя висело еще одно украшение – какой-то журналист узнал его и шепотом сообщил, что это знак Миротворца, который Император получил, когда было покончено с восстанием Мюллера.

Дальше журналист рассказал о свите Императора: Эври, его главный политический советник; Уолш, марионеточный правитель Дьюсабла и главная опора Императора в Парламенте, и так далее и тому подобное. Комментатор ошибся, называя одно существо, однако Эку прекрасно его знал: солон Кенна. Вечный Император привез с собой на эту встречу самых талантливых политических деятелей. Эку снова почувствовал пробуждение надежды.

Самое главное, что в свите Императора не было Пойндекса. Еще один знак, что эта конференция может привести к тому, что в Империи установится мир.

Стэн и Алекс направились поприветствовать имперскую делегацию. Властитель вышел им навстречу.

– Стэн. – Тон Императора был совершенно нейтральным.

Лишь с некоторым трудом Стэн удержался от того, чтобы не отдать честь. От многолетних привычек трудно отказаться.

– Ваше Величество.

– Можем начинать?

Стэн вымученно улыбнулся и кивнул.

Стэн и Вечный Император находились вдвоем на балконе последнего этажа Гостевого Центра. Балкон напоминал карниз на почти вертикальном склоне вулкана, под который был стилизован Центр.

После того, как участники конференции разошлись по своим комнатам. Император обратился к сэру Эку с просьбой предоставить ему возможность несколько минут поговорить со Стэном с глазу на глаз. Содержание разговора не должно было записываться. Эку обратился с этим предложением к Стэну, и тот после некоторых колебаний согласился.

Наступили предзакатные сумерки, облака окрасились в багровый цвет, и вся долина казалась залитой кровью. Молодой манаби, который сопровождал высокие стороны, сказал, что они могут говорить совершенно спокойно – помещение полностью звукоизолировано, так что никакой ловкий репортер с параболическим микрофоном не сможет записать их разговор. Стэн и Император посмотрели друг на друга, и Стэн слегка улыбнулся. Ни один журналист не позволит себе подобной наглости.

На балконе стояли два кресла и солидный бар. Император подошел к нему и открыл дверцы.

– Виски, стрегг, спирт. Чистый квилл. Пиво. Чай. Даже вода. Манаби позаботились, чтобы у нас не пересохло в горле. – Он повернулся к Стэну. – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, – ответил Стэн. – Благодарю.

Император выбрал фляжку со стреггом. Повертел в руках.

– Раньше я любил этот напиток, – задумчиво проговорил он. – А теперь почему-то потерял к нему интерес. Странно, правда?

Он посмотрел прямо на Стэна, потом его глаза снова забегали. Стэну стало не по себе, но он не отвел взгляда.

Через несколько секунд властитель отвернулся. Подошел к краю балкона и, присев на низкую ограду, посмотрел вниз, на долину.

– Странные существа манаби, – продолжал Император, словно размышляя вслух. – Вся их цивилизация находится под землей. Я бы постоянно думал о том, что когда исчезну, не останется никаких следов моего существования... моего присутствия на поверхности планеты.

Стэн молчал. И снова Император взглянул на него, и снова его глаза пустились в свой безумный танец.

– Ты помнишь нашу первую встречу?

– Когда меня вам представили, сир?

– Нет. Я имею в виду День Империи. Когда ты был начальником моей личной охраны. Полагаю, тебе известно, что я распустил гурков – у них весьма ограниченные возможности. Так вот, в тот день я попросил тебя показать твой знаменитый нож. Кстати, ты по-прежнему с ним не расстаешься?

– Да.

– Могу я еще раз взглянуть на него?

Теперь улыбнулся Стэн.

– Надеюсь, здесь нет телохранителей, которые неправильно меня поймут...

Затем он слегка сжал пальцы, и рукоять кинжала скользнула в ладонь. Стэн протянул оружие Вечному Императору, который с интересом изучил его, а потом вернул.

– Именно таким я его и запомнил. Знаешь, время от времени мне снился этот нож. Только я никак не мог вспомнить, при каких обстоятельствах. Да. Мне следовало раньше сообразить, что символизирует этот кинжал.

Стэну потребовалось несколько секунд, чтобы понять, куда клонит Император. Прежде чем Стэн успел возразить, Император продолжал:

– Интересный был вечер. Ты научил меня пить стрегг. А я готовил. Только вот не помню, что именно... Теперь у меня нет времени на подобные развлечения. Когда... наши разногласия будут разрешены, я надеюсь, что смогу снова вернуться к прежним привычкам. – Его лицо неожиданно помрачнело. – Хорошо иметь хобби на склоне лет, не так ли?

Стэн посчитал, что лучше промолчать.

– День Империи. Наверное, с этого и началось разложение. Хакан. Таан. Махони. Алтай... Господи!

Император пристально посмотрел на Стэна.

– Ты и сам не знаешь, о чем просишь, Стэн. Все это продолжается и продолжается, никогда не замедляясь, и никто не испытывает благодарности.

– Сир, я вас ни о чем не просил. Разделение власти...

– Конечно, не просил, – с раздражением перебил Император. – Но после всех этих столетий власти... неужели ты думаешь, что я не знаю? Уж дураком-то меня считать не надо.