Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

Акмед окинул взглядом безмолвных болгов и улыбнулся. Затем резко развернулся и покинул уступ, задержавшись на одно короткое мгновение, чтобы подхватить дрожащую Рапсодию.

— Я много всякой мерзости в жизни видела, но представление, которое ты устроил, произвело впечатление даже на меня.

— Ты это о чем, герцогиня? — обиженно спросил Грунтор. — Вышло здорово! Крови не пролили, а ребятки сейчас сидят и выбирают новых командиров. Что ты имела в виду, когда сказала про мерзость?

— Думаю, Джантир мог бы поспорить с твоим заявлением насчет того, что вы не пролили крови, — пояснила Рапсодия, которая вместе с Джо сворачивала бинты и собирала аптечки.

— Ну, он, ясно дело, мог бы и поспорить. Только Ой думает, мы его не услышим. Его рот валяется на дне каньона, не забыла?

— До сих пор не могу тебе простить, что ты не взяла меня с собой, — возмущенно проговорила Джо. — По-моему, было весело.

Рапсодия собралась ей ответить, но передумала. Акмед и Грунтор ликовали, радуясь одержанной победе; ей не хотелось портить им праздник.

— Когда придет очередь Пустоши?

Акмед поднял голову от карты:

— Думаю, через две недели мы займемся объединением Пустоши и внешних районов Скрытого Королевства. Успеем организовать единый фронт как раз к «Весенней чистке». Опыт, который армия получит в сражении с солдатами Роланда, поможет ей справиться с племенами, которые не войдут в наше королевство.

Салтар закрыл горящие глаза, и холодная дымка коснулась его лица, окутала плечи.

Дух пришел. Салтар знал, что он обязательно появится, стоит ему узнать о встрече нового короля в каньоне на границе Пустоши.

— ЧТО ТЫ ВИДИШЬ?

— Пока ничего; все затянуто пеленой, — ответил Салтар.

Как всегда, он услышал голос в своем сознании, и у него возникло ощущение, будто над ним совершено насилие.

— СМОТРИ ЛУЧШЕ. ЗАГЛЯНИ В ВЕТЕР. ИЩИ ТОГО, КТО ПРЯЧЕТСЯ ЗА ЕГО ПОРЫВАМИ.

Салтар закрыл глаза, чувствуя, что боль начала немного отступать. Затем он снова приложил руку к груди, но все равно ничего не смог разглядеть.

— Ничего, — повторил он. — Но он придет.

47

— НЕ ОТКРЫВАЙ ГЛАЗА, мы почти добрались.

Рапсодия пыталась заставить себя успокоиться. Возбуждение в голосе Акмеда, настолько для него нехарактерное, подчиняло ее своему влиянию. Его силе она не могла противиться и бросала все дела, чтобы посмотреть на очередную находку или выслушать решение какой-нибудь проблемы. Впрочем, мысль о том, что утром придут болги, а еще не все готово к их встрече, никак не желала уходить и терзала Рапсодию.

— Это в последний раз, Акмед, — предупредила она, стараясь удержать равновесие на неровном полу. У нее кружилась голова, и она знала, что, когда откроет глаза, ее по-прежнему будет окружать мрак. Залы крепости Гвиллиама постоянно напоминали ей о путешествии по Корню. — Мне нужно привести в порядок помещения.

— Ладно, если не хочешь посмотреть Большой Зал, — хмыкнул Акмед, — мы можем повернуть на…

— Ты нашел Большой Зал? — вскричала Рапсодия, невольно открыв глаза.

— И кое-что поинтереснее, но если тебе необходимо срочно вернуться…

Рапсодия схватила его за руку:

— Покажи. Мои дела подождут.

— Я так и думал. Не отставай.

Рапсодия поспешила за ним, забыв о темноте. Постепенно туннели стали шире и выше, и вскоре дракианин и Певица вышли на большую площадку с мраморными стенами, на которых кое-где сохранились позолоченные украшения.

Акмед завернул за угол и остановился перед отверстием в стене, где когда-то находилась громадная дверь. Одна створка, украшенная золотой чеканкой, была распахнута и прижата к стене, словно здесь прошелся могучий ураган. Другая и вовсе исчезла.

— Большой Зал, — объявил Акмед и широким жестом показал на вход.

Рапсодия перешагнула кучу базальтовых осколков на полу и оказалась в круглом помещении. Его монументальность, характерная для всех строений Канрифа, подавляла. Столбы из сине-черного мрамора поддерживали белые каменные стены. Купол был выкрашен в голубую краску, потрескавшуюся и местами облезшую, но Рапсодия сразу поняла, что он представлял собой небо.

Плиты из прозрачного стекла, вставленные в верхнюю часть потолка, пропускали дневной свет. Рапсодия разглядела кусочек настоящего неба и тени гор и сообразила, что Большой Зал находится рядом с вершиной одного из пиков.

Усыпанный мусором пол когда-то был выложен цветным мрамором и украшен изображениями Земли, солнца, луны и огромной звезды. Рапсодия похолодела, увидев знак Серен, своей звезды.

— АРИА, — прошептала она.

И на нее нахлынули воспоминания, которых она совсем не ждала.

«…Если будешь внимательно смотреть на небо и сможешь найти свою путеводную звезду, ты никогда не заблудишься, никогда».

Она всхлипнула и тут же почувствовала, что Акмед обнимает ее за плечи.

— Что случилось?

Рапсодия быстро сморгнула слезы и, оглядевшись по сторонам, сделала еще один шаг. В дальнем конце помещения, на возвышении, стояли два громадных мраморных трона, засыпанных пылью прошедших веков. Троны украшала позолота и голубые орнаменты, на сиденьях лежали истлевшие подушки.

В самом центре звезды Серен зияла дыра — там раньше находилась маленькая дверь. Рапсодия наклонилась и заглянула внутрь, увидев длинный цилиндр с решеткой на дне, в котором когда-то горел огонь. Над решеткой, судя по осколкам, валяющимся повсюду, располагалось несколько круглых рам от зеркал.

— Я видела рисунки в библиотеке, — негромко проговорила она и посмотрела на Акмеда. — Гвиллиам изобрел это приспособление, чтобы одновременно обогревать пол в Зале и освещать потолок. По словам Гвиллиама, возникало впечатление восхода солнца, потом наступал день, и краски менялись, постепенно затухая к закату, когда огонь прогорал. Он даже приказал украсить небо хрустальными вкраплениями, похожими на звезды. Наверное, они сверкали и переливались, когда их касались последние лучи света. Жаль, что я не видела, как оно работает.

— Увидишь, — пообещал Акмед. — Я бы хотел посмотреть манускрипт, когда вернемся. Там что-нибудь говорится о колоннах? Их здесь ровно столько, сколько часов в сутках.

Рапсодия кивнула, затем поднялась и стряхнула пыль с рук.

— Они расположены по кругу, в центре которого находится небесная обсерватория. Только ее, разумеется, отсюда не видно. На вершине самой высокой горы была установлена подзорная труба. Попасть в обсерваторию можно по лестнице из Большого Зала. — Она показала на дверь между двумя колоннами.

— Если там и была когда-то лестница, то сейчас она превратилась в груду мусора, — заявил Акмед. — Внесем ее в список восстановительных работ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});