Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость - Василий Головачев

— Живой! Это хорошо.

— Я… подставил… — заговорил Афанасий.

— Где Олег Харитонович?

— Не знаю… мы начали разговаривать… он почуял засаду… исчез.

Тамерлан оглянулся на вбежавших за ним людей.

— Назад! Не мешайте!

Парни остановились. Ростислав Филиппович развернул обоих, вытолкал за дверь, вернулся. Бросил взгляд на Джокера.

— Что с ним?

— Умер, — виновато развёл руками Роман.

— Подожди за дверью, — сказал Тамерлан своему коллеге.

Ростислав Филиппович молча вышел.

— Он был запрограммирован, — начал Роман.

— Джокер?

— Оба.

Тамерлан, прищурясь, посмотрел на ожившего Афанасия.

— Я нейтрализовал программу, — закончил Роман.

— Ладно, разберёмся. Куда мог исчезнуть Олег?

— Можно попытаться выяснить, отдохну только.

— Возьми мою силу .

Роман нерешительно потрогал затылок, ощущая застрявший там «кирпич», попытался снять пульсирующую в затылке боль.

— Спасибо.

— Спасибо скажешь потом, подсоединяйся смелее. — Тамерлан протянул жёсткую сухую руку.

Роман подставил свою. Свело мышцы плеча. По руке пробежал самый настоящий электрический разряд, от ладони Тамерлана пошёл жар, поднялся к шее, влился в голову. По коже черепа побежали мурашки.

Роман почувствовал себя как воздушный шар, в который начал поступать чистый нагретый воздух. Пришла невероятная бодрость, расправила мышцы тела. Захотелось танцевать.

Нечто подобное он чувствовал и при поддержке Алтына, только не так мощно. Захария Салахетдинович был энергетически сильнее бывшего разведчика.

— Я тебя просканирую, — сказал Роман.

— Валяй, — глухо отозвался Вьюгин, в глазах которого отразилось страдание. Он понимал, что произошло, и сочувствия не просил.

Роман сосредоточился на подсоединении к глубокой психике полковника, заведующей памятью о происшедших событиях независимо от его состояния.

Погружение напоминало процесс ныряния в воду, даже ощущения казались такими же: перехватило дыхание, сдавило со всех сторон, потемнело в глазах. Затем Роман наткнулся на обросшие «ракушками» смысловых интерференций «кочки» устоявшихся памятных событий и по ним выбрался на «берег» долгосрочных, оставивших отпечаток в душе воспоминаний.

Цветовую гамму и «скульптурные структуры» «берегов памяти» Вьюгина описать было бы трудно. Фантазия Романа превращала это псевдопространство в сложное паутинно–ажурное «фрактальное многообразие» со «струнной архитектурой», и понятней выразиться он бы не смог. Зато мог ориентироваться в скоплениях «грибообразных наростов», а главное — быстро отыскал недавние события, оставившие след в памяти Афанасия: они походили на тающие дымки и бесформенные призрачные «опухоли». Психика полковника ещё не обработала поступившую информацию, не превратила «дымки» в «твёрдые скалы». Да и блокада полученного пси–раппорта не пускала новые «экспонаты» в «кладовые памяти».

Вернулся он из путешествия по нервным закоулкам Афанасия с некоторым трудом. Погружение требовало энергии, и если бы не поддержка Тамерлана, он не смог бы ни «нырнуть» глубоко, ни прочитать хранящиеся в психосоматике «файлы», ни подняться обратно.

Открыл глаза.

Тамерлан поддерживал его за плечи. Взгляд его был остр и сосредоточенно вопрошающ.

— Он здесь, — сипло выдавил Роман.

— Кое–что я уловил, но не всё. Что значит — здесь?

— Когда его атаковали, Олег Харитонович заблокировался…

— И выпал из поля зрения засады!

— Пить…

— Что?!

Роман ослабел, перед глазами всё поплыло.

В комнату ворвался Ростислав Филиппович, позвал кого–то. Началась суета, закончившаяся тем, что Волкову дали глотнуть коньяку.

Он закашлялся, пришёл в себя.

— Извините.

— Ничего, держись, висв, много энергии потерял, вот и реакция. Сейчас вскипятим чайку, полегчает. Олег должен был почуять засаду.

— Это был импульс экстраформации.

Тамерлан сжал челюсти, словно перекусывал гвоздь.

— Я так и думал.

— Джокер и Афанасий послужили транслятором раппорта. Поэтому пси–импульс их чуть не убил.

— Одного таки убил. — Тамерлан сунул Роману кружку с кипятком, из которой торчал хвостик бумажного чайного пакетика. — Что ещё?

— Олег Харитонович, очевидно, отбил удар, но потом, когда в дом вбежали эти бандиты, накинул ваду…

— И потерял сознание! Но блокировка осталась, он умеет поддерживать её на уровне физиологических реакций, и увидеть его невозможно!

— Он не мог в таком состоянии уйти далеко.

— Так, так, так! — Тамерлан с силой потёр лоб ладонью, позвал Ростислава Филипповича: — Обыщите весь дом и его окрестности! Нет, шире — весь посёлок! Только осторожно, не тыкайте вилами в тёмные углы. Обо всём странном сообщать немедленно.

Контрразведчик выбежал в сени.

Роман качнул головой:

— Нет, Олег Харитонович где–то совсем близко, но не дома.

— Где конкретно?

— Я пытаюсь определить.

— На дорогу он не пошёл бы.

— Здесь за огородом начинается болото… странное ощущение… словно он там.

Вошёл парень в чёрном, протянул Тамерлану отливающий металлом «дипломат» и такой же тубус, в каких носят чертежи.

— Вот, нашли в джипе.

— Проверили?

— Не взрывчатка. — Парень открыл «дипломат». — Похоже, какой–то прибор.

Тамерлан осмотрел экранчик внутри «дипломата», сенсорную клавиатуру, ряды окошечек, символы и цифры под ними.

— Похоже на энцефалограф. Что в тубусе?

— Карабин, хотя странный, с овальным дулом и гашеткой.

— Излучатель. Обыщите машины ещё раз и потщательней, пожалуйста.

«Дипломат» и тубус унесли.

Роман допил несладкий чай, встал сквозь скрип костей и мышц. От него сейчас зависела судьба человека, и жаловаться на отсутствие сил не хотелось.

— Пройдусь.

За стенами дома царила ночь. Тучи разошлись, небо искрилось алмазными россыпями звёзд. Лунный серп, всплывший над лесом, походил на ятаган, готовый сорваться с небес и снести голову. Температура воздуха опустилась почти до нуля, холодало с каждой секундой, хотя Роман этого не замечал.

На него вдруг снизошло странное откровение, не опиравшееся на сознание, и повело через двор, огород, к забору, не слушая слабых протестов разума.

Он шёл, не глядя под ноги, но тем не менее легко обходил невидимые в темноте ямы, кучи земли, доски, вёдра, тяпки, лопаты и прочий хозяйственный инвентарь. Тело не подчинялось уму и органам чувств, поэтому двигался он как в трансе, впитывая, пропуская через себя токи земли и энергетические следы недавно проходивших здесь людей и животных. Среди них тонко просверкивали — как жемчужные паутинки — и следы ног Олега Харитоновича.

— Осторожнее, — подсунулся было к Роману Ростислав Филиппович. — Тут кочки и ямы.

— Не трогай его, не разрушай чары, — остановил контрразведчика Тамерлан, следовавший за экстрасенсом по пятам, — он идёт на ланг–гом–па.

— Что?

— Он в состоянии трансовой ходьбы — ланг–гом–па, как говорят тибетцы. В этом состоянии человек не замечает препятствий и усталости и действует под командой заданного импульса.

— Харитоныч называет такое состояние озаренью . Хотя я впервые такое вижу.

— Врач подъехал?

Ростислав Филиппович отстал, доставая мобильник, потом догнал процессию, направлявшуюся к заднику участка.

— Будет минут через пятнадцать.

— Пусть пока займётся Вьюгиным.

— Я уже распорядился. Куда мы идём? Там же болото.

Тамерлан не ответил.

Роман дошёл до неровного, с подгнившими досками, забора, ограничивающего участок, слепо пошарил по нему рукой.

Один из бойцов группы включил фонарь, но Ростислав Филиппович шикнул, и фонарь погас.

Роман нащупал нужную доску, отодвинул её и пролез в образовавшийся проём.

Все по одному последовали за ним.

Ростислав Филиппович подозвал бойца в камуфляже из группы капитана Серебренникова:

— Вы здесь смотрели?

— Отсюда к дому хода нет, — ответил боец. — Метров через пять хлюпать начинает, не пройти.

— Ждите здесь.

Роман обошёл кочки, травяную крепь, заросли камыша и кустарника, поднялся на бугор, облитый лунным сиянием.

Наблюдавшие за ним замерли.

Экстрасенс задумчиво посмотрел на заросли слева, на камыши, сделал два шага и присел у каменной глыбы, торчащей из густой травы.

— Олег Харитонович.

Ростислав Филиппович с недоумением оглянулся на координатора.

— Что это с ним?

Тамерлан раздул ноздри, подбежал к Волкову.

— Он?!

— Вадит. Это не камень.

— Понял. Нужен изворот!

— Что–то я ослаб.

— Я помогу.

— Да что с вами?! — приблизился к ним контрразведчик. — Это же ледниковый валун, тут таких много!