БП. Между прошлым и будущим. Книга 1 - Александр Половец

Игорь — человек легкий: оказавшись в обстоятельствах, при которых другой, обидевшись, возмутится, станет размахивать руками, а то стушуется и промолчит, Игорь, скорее всего, отшутится. Правда, юмор его чаще направлен на себя самого, но его шутки нередко могут быть язвительны и для кого-то казаться обидными: не случайно в Израиле его называют «наш Салман Рушди» — за злословие в адрес суперрелигиозных кругов:

Подозрительна мне атмосфераБезусловного поклонения,Ибо очень сомнительна вера,Отвергающая сомнения…

И теперь, опасаясь, что наши рассуждения обретают несколько отвлеченный и даже тяжеловесный характер, я попытался изменить направление беседы.

— Рассказывают, что у смертного одра Платона собрались его ученики. «Ты прожил долгую жизнь, многое видел и многое познал, ты многому научил нас, — обратились они к учителю. — Но скажи нам теперь — что в этой жизни кажется тебе сегодня самым смешным?». Примерно так, по преданию, звучал их вопрос. И Платон, подумав, сказал: «Вид спешащего». Можно удивляться тому, что к нам так поздно приходит понимание этой, казалось бы, очевидной и простой истины. Но как бы ты ответил на этот вопрос?

— Знаешь, вокруг нас безумно много смешного. Когда мы уезжали, жена Саши Городницкого Аня, замечательная поэтесса, сказала: «Это ты у нас здесь хохмач, там у тебя ни хрена не выйдет — в Израиле все шутят». Я приехал, огляделся — действительно, все шутят, но шутят по-другому, по-своему, поместному. Но то, что доступно мне — это не на иврите: мне доступны только российские шутки.

Евреи — жутко шуткующий народ, отсюда такое количество юмористов-евреев. Обрати внимание, кроме Саши Иванова в передаче «Вокруг смеха» — все евреи… Иванов покойный говорил, что его там держат исключительно для процентной нормы. В Израиле безумно смешная жизнь. И, знаешь, еще какая она — как бы тебе сказать… Как только ты начинаешь жить чересчур всерьез, а так живут там религиозные люди, — тут же терпишь поражения.

Вот у нас ленинградка была одна — старушка, дико интеллигентная. Она пришла как-то на рынок, а иврит она, естественно, не знала, и ей показалось, что продавец, марокканский еврей, с ней невежлив — кидает продукты, грубо разговаривает — ну, будто продавец советский. И она, собрав весь свой запас ругательных слов, ему сказала: «Хам!». А «хам» на иврите означает «тепло». И тот ей ответил: «Что поделаешь, сударыня, лето!» Но ответил на иврите…

На самом же деле, самое смешное, что наблюдаю в Израиле, прости меня опять за тяжеловесность, это уже трагичные вещи на самом деле. Ты знаешь, что там очень заметны становятся механизмы российской революции — и чрезвычайки, и продотряды, и много других вещей. Ты вдруг начинаешь понимать, что черносотенцы, антисемиты, они в чем-то правы, странным образом…

Я не хотел бы евреев обвинить, они в то время были чистыми россиянами и во всем участвовали наравне с ними, но самый характер технологии устанавливаемого порядка ужасно созвучен еврейскому… У нас там, в Израиле, чудовищный бардак, у нас правительство, которое никто не уважает. Я думаю, их вообще мало — правительств, которые уважают и любят в демократических странах. У нас над правительством дико смеются. Видишь, я все время сбиваюсь на какие-то краски, которые всего этого не объясняют. Я лучше стишком тебе отвечу:

В жизни надвигающийся вечерЯ приму без радости и слез,Даже со своим народом встречуЯ почти спокойно перенес.

Мы ведь были все уверены, что еврей — это младший научный сотрудник, бухгалтер, экономист, инженер, замначальника цеха, замсекретаря партийной организации — и все вот такого типа. Оказалось же, что у евреев чудовищное количество идиотов — и в этом отношении, ну кошмарно… Ты меня можешь остановить, когда я говорю чего-нибудь неправильно: огромное количество идиотов, таких вот тупых, с шорами, но при этом апломб чудовищный, активность чудовищная, уверенность в своей правоте — чудовищная совершенно. И поэтому у нас такое правительство.

— Игорь, милый, идиотов повсюду хватает. Вспомни, не твои ли строки:

Везде в эмиграции та же картина,С какой и в России был тесно знаком:Болван идиотом ругает кретина,Который его обозвал дураком.

— Мои. У Сашки Окуня есть одна старушка знакомая, она в Англии жила лет двадцать пять — свободный английский, потому что она там работала на радио. И Сашка ее спросил про английское правительство. Про разницу английского народа и еврейского. «Вы знаете, Саша, я вам могу только с ужасом передать свои наблюдения. Англичане ведь, в среднем, не славятся в мире своим умом, но когда им надо выбирать правительство, они напрягаются и выбирают самых способных, талантливых, порядочных, энергичных.

Евреи славятся своим умом все-таки, но они оказываются такими разгильдяями, что, когда они выбирают правительство — они находят самых бездарных и самых слабопорядочных» Я думаю, что ни в одной стране мира, кроме банановых республик, не состоит под судом и следствием такое количество членов правительства, как у нас в Израиле.

— И опять же, это не обязательно так: в США по меньшей мере четверо членов кабинета нынешнего нашего президента Клинтона состояли под следствием в связи со злоупотреблениями по службе, а одному из них даже инкриминировали какие-то преступные действия. Так что всё это, видимо… — …общий феномен правительства. Хочу только сказать, что сегодня процесс над вашим президентом настолько смешон, что если настолько же смешны и остальные ваши процессы…

Беседа наша происходила в те дни, когда скандальные подробности интимной жизни Клинтона еще были у всех на слуху.

— Нет-нет, — возразил я. — У этого министра были чисто криминальные дела — денежные фонды, личные подарки…

— У нас тоже случаются какие-то разворовывания, какие-то злоупотребления. Знаешь, бездарности, именно бездарности приходят во власть. Куда девался еврейский гений, когда мы говорим о нашем правительстве? Куда девались люди размаха Бен-Гуриона, Голды Меир? Наверное, евреи становятся талантливыми, когда их прижимают к стенке.

— В минуту наибольшей опасности.

— Да, меняется вся страна… вот когда была у нас эта война, когда «Скады» валились с неба — что я тогда застал? Вдруг возникло чувство невероятного единения, и стал проявляться еврейский характер уже с этой стороны: с готовности помогать друг другу, сотрудничать. Потом мне рассказывали, как во время других войн лавочник, который обычно готов тебя обсчитать и тем более прижать экономически, выкатывал на улицу еду для бесплатного кормления.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});