Летающие колдуны - Ларри Нивен

На то, чтобы пересечь остров, у нас ушло пять дней. Мы подошли к перешейку как раз вовремя, чтобы увидеть, как над ним сомкнулось море. Гортик то ли вздохнул, то ли застонал от отчаяния. Я тоже вздохнул.

Глава посмотрел на меня.

— Лэнт! Глядя на вас, можно подумать, что твои люди хотят здесь остаться. Но, конечно, это не так. Я еще не встречал племени более глупого и суетливого, чем твое.

Я был вынужден признать справедливость его вывода.

Гортик сказал:

— Ладно, давай возвращаться. Очевидно, вам придется пробыть с нами весь Болотный Сезон.

Я кивнул. Потом с великой неохотой отдал приказ:

— Эй, поворачивайте назад! Поворачивайте! Слишком поздно идти через перешеек.

Нам придется вернуться назад на нашу прежнюю стоянку! Мы снова разбили лагерь на Холмах Идиоки еще до наступления сумерек.

23

Настало время представить друг другу наших волшебников. Я был очень доволен собой.

Глава Лэнт! Глава одной из лучших деревень в мире. Глава деревни Шуги Великолепного. Я светился от гордости.

Шуга — в пурпурно-красной накидке, способной менять цвета, как солнца меняют расположение на небе, производил сильное впечатление. На шее на шнурке он носил кварцевые линзы ненормального волшебника, трофей и символ, доказывающий, что он — именно тот, за кого себя выдает.

Нараспев, высоким голосом он поведал им о своем искусстве и о том, как он нанес поражение своему самому опасному врагу, Пурпурному, безумному волшебнику, который заявил, что пришел с другой стороны неба. При этих словах слушатели зашевелились. Очевидно, слава Шуги опередила нас. Он рассказал, как он уничтожил гору, Зуб Критика, как призвал гром и обратил в пустыню местность на многие мили вокруг. В виде доказательства он высоко поднял кварцевые линзы Пурпурного. И он нисколько не преукрасил историю — правда сама по себе была достаточно впечатляющей.

Когда он закончил, начал я. Я рассказал, что нам пришлось уйти из своей деревни из-за побочных эффектов заклинания Шуги и двигаться на юг почти четверть сезона. Наше путешествие началось при голубом совмещении, мы проделали многие сотни миль по дну отступившего океана. Мы шли, а солнца отступали все дальше и дальше друг от друга на небе, красный Вирнс и голубой Оуэлс все дальше и дальше растягивали дни между собой, пока темнота не пропала совсем.

Я рассказал, как со множеством опасностей и потерь мы пересекли великую грязевую пустыню. Приближался светлый сезон, моря должны были вернуться на эту землю, последний этап нашего путешествия превратился в беспорядочное бегство от подкрадывающейся воды. Много раз мы просыпались и обнаруживали океан, плещущийся у наших палаток.

Я не стал говорить, что именно так мы потеряли Франа, однажды ночью захлебнувшегося в палатке. Мы совсем не хотели, чтобы они об этом знали и что совсем недавно я стал Главой деревни.

Сейчас Вирнс и Оуэлс жили на противоположных сторонах неба. Светлое время началось. Как океан подползал к этим холмам, так и я неторопливо повествовал, как мы добирались сюда, к подножию южных гор, ища убежища и места, чтобы построить деревню.

Гортик улыбнулся.

— Ваши рассказы очень впечатляющие, особенно — волшебника. Если его магия хотя бы наполовину так хороша, как его рассказ, то он бросает вызов самим богам!

— У вас есть такой же волшебник? — спокойно поинтересовался я.

— Он лучше, — ответил местный Глава. — Его заклинания не вызывают побочных эффектов, которые уничтожают деревни.

— Заклинания нашего волшебника сильны настолько, — возразил я, — что даже при уменьшении побочных эффектов они оставляют вокруг пустыню.

— Какое счастье, что он может уменьшить подобные эффекты, — улыбка Гортика дразнила нас. Было очевидно, что он не верит в силу Шуги. Я надеялся, что ему не придется ее демонстрировать.

— Наш волшебник, — продолжал Гортик, — пришел к нам совсем неожиданно. Он убил старого волшебника одним ударом, поднявшим на ноги всю округу, но ничего не повредил, за исключением, конечно, старого волшебника.

Позади Гортика зашуршали кусты, словно кто-то торопливо шел к нам. Гортик отступил в сторону со словами:

— Знайте же! Наш волшебник — это Пурпурный Бессмертный! Я думал, что сердце мое остановится. Шуга стоял дрожащий и немой, не в силах пошевелиться. Человек, выступивший вперед, действительно был Пурпурный в целости и сохранности, тот самый Пурпурный, которого Шуга думал, что убил в яростной битве во время последнего соединения.

Другие жители нашей деревни отпрянули от Шуги, словно надеясь избежать неизбежного удара молнии Пурпурного.

Внутренне я тоже был готов отпрянуть. Я хотел убежать. Я хотел умереть. Тут же сообразил, что последнее желание будет удовлетворено — и скоро.

Пурпурный внимательно оглядел нас На нем был костюм небесно-голубого цвета — сшитый из одного куска, он облегал его, как вторая кожа. Несколько предметов свисало с широкого пояса, стянувшего обширную талию. Капюшон откинут назад. Взгляд был косящим и неуверенным, глаза слезились, бегали, перескакивая с одного на другое. Наконец ищущий взгляд остановился — о, Элкин! — на мне.

Пурпурный энергично шагнул вперед, схватил меня за плечи, вгляделся в лицо.

— Лэнт, ты ли это?

Его слова звучали странно, но произносил он их сам. Очевидно, его говорящее устройство было уничтожено, и ему пришлось научиться говорить по-человечески.

Он выпустил меня раньше, чем я потерял сознание, и осмотрелся кругом.

— А Шуга? Шуга здесь?

И тут он увидел маленького волшебника. Шуга застыл на месте и дрожал.

Будь что будет, уговаривал я себя. Лишь бы не было больно.

— Шуга, — произнес сумасшедший волшебник, пройдя мимо меня с вытянутыми руками. — Шуга, я хочу кое о чем спросить тебя!

Шуга издал единственный нечеловеческий крик, прыгнул вперед и вцепился ему в горло.

Они покатились по земле, большой волшебник и маленький. Шуга издавал некрасивые хрюкающие звуки, Пурпурный задыхался.

Потребовалось десять человек, чтобы растащить их. Наши самые молодые и здоровые советники оттащили лягающегося и вопящего Шугу в сторону. Вскоре его крики прекратились и в сопровождении Джерка и моего сына Вильвила Шуга вернулся к нам, сердито оглядывая всех.

Пурпурный отряхивался, заботливые советники суетились вокруг него.

Гортик не скрывал замешательства. Он посмотрел на меня и сказал:

— Кажется, наши волшебники уже знакомы друг с другом.

24

Я перевел взгляд на Пурпурного. Голова кружилась. Я чувствовал, что немею. Мне было неприятно смотреть на него, на его тело с брюшком, на бледную безволосую кожу, на лоскутья неестественно прямого черного меха на голове. Он был воплощением уродства, угрозой моей душе и рассудку. Мой рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});