Великая. История «железной» Маргарет - Маргарет Тэтчер

Глава 35

Сокращать и удовлетворять

Перевод Баратов П.Н.

Сокращения налогов, налоговая реформа и приватизация

1980-е годы застали перерождение британской предпринимательской экономики. Это по большей части было десятилетие великого процветания, когда наша экономическая эффективность поразила окружающий мир, начиная с 1987 г. имели место классические признаки «перегрева». Не следует утверждать, что благополучие тех лет было результатом искусственного бума потребления. Оно имело гораздо более прочную базу. Нынешний дефицит счетов, который стал реальной проблемой, не должен затмить тот факт, что правительство вкладывало в будущее на протяжении этих лет: в 80-е годы бизнес-инвестиции увеличивались быстрее, чем в любой другой индустриальной стране, за исключением Японии. Доходность росла одновременно с производительностью. Новые фирмы росли и расширялись. Возникли новые рабочие места: 3 320 000 из них были созданы в период между мартом 1983 и мартом 1990 г.

Поэтому понимать, что было правильно в эти годы, было так же важно, как понимать, что пошло не так. Проблема возникла в области «спроса», поскольку денежная масса и кредит росли слишком быстро, провоцируя рост стоимости активов, особенно товаров, не предназначенных для международной торговли, таких, как дома. В противоположность этому «аспект предложения» реформ был крайне успешным. Это были изменения, которые сформировали высокую эффективность и гибкость, позволив британским предпринимателям соответствовать требованиям рынков. Без них экономика не смогла бы обеспечить такого увеличения доходов, стандартов жизни и занятости.

Реформа профсоюзов была жизненно необходима. Наиболее важные изменения были внесены в 1982–1984 гг., но процесс продолжался, когда я покидала свой пост. Акт о занятости 1988 г. укреплял права отдельных членов профсоюзов в их противостоянии промышленным мероприятиям, а также попыткам союзов «дисциплинировать» их. Был создан пост специального уполномоченного, чтобы помогать членам профсоюзов защищать свои права и инспектировать счета профсоюзов. Акт о занятости 1990 г. завершал долгий процесс избавления от закрытых профсоюзных предприятий, которые держали людей в жестоком подчинении. Ликвидация памятника современного луддизма – докерской лейбористской схемы, стала еще одним ударом по ограничительным мерам.

Такие реформы не только позволяли управленцам управлять, но сделали инвестиции далеко не последним источником доходов. Они также помогли изменить отношение работников к предприятиям, на которые они работали и в которых они все чаще имели свою долю. Поэтому в последний мой год на посту было меньше промышленных затруднений, чем в любой другой, начиная с 1935 года. Было потеряно меньше 2 млн рабочих дней по сравнению со средним показателем 70-х гг. в 13 млн в год.

Но были и другие изменения, направленные на увеличение качества рабочей силы за счет помощи людям в получении необходимых навыков и опыта. В последний год, проведенный мной на посту премьера, на подготовку кадров государство тратило более чем в два с половиной раза больше средств, чем при последнем правительстве лейбористов. Конечно, всегда существовала опасность того, что «обучение» станет самоцелью, со своей внутренней бюрократией и динамикой. Поэтому я стремилась, чтобы управление в этих обширных финансируемых государством программах было децентрализованным. Советы по обучению и предприятиям назначались с 1988 г. с целью отвечать за реализацию этих программ. Они состояли из групп местных работодателей, которые лучше, чем любые «эксперты», знали, какие именно навыки им нужнее. Еще одной инновацией, в которой я была крайне заинтересована, было введение ваучеров на обучение, которые из-за чувствительности корпоратистов к вопросам об образовательных учреждениях меня всегда убеждали называть «кредитами».

Жилье жизненно важно для правильного функционирования рынка труда. Если люди не могут переехать в регионы, в которых есть рабочие места, «сесть на велосипед», используя меткую фразу Нормана Тибитта, то останутся лакуны безработицы. И чем меньше они могут переезжать, тем больше государству придется вмешиваться, чтобы заставить фирмы переехать в коммерчески неподходящие области, чтобы создать там рабочие места. Частный сектор аренды жилья был идеальным источником дешевого, зачастую временного жилья, которое подходит тем, кто ищет работу. После десятилетий контроля аренды «лендлордизм», что практически было уникальным явлением для Британии, ассоциировался в народе с эксплуатацией и плохими условиями. Это означало, что нельзя предпринять радикальные меры, необходимые для того, чтобы устранить нехватку арендного жилья.

В своем акте о жилье от 1988 г. мы представили ряд мер, нацеленных на оживление частного сектора аренды. Мы развили две схемы: краткосрочной аренды (кратковременная аренда по рыночной цене, после которой собственность возвращается к лендлорду) и заверенной аренды (также рыночные цены, но при несменяемости жильца). Эти меры принесли некоторые плоды, но понадобится еще море изменений, чтобы аренда жилья стала весомым вкладом в повышение мобильности рабочей силы.

Административное жилье вредило мобильности сильнее всего. Крупное административное жилье собирает вместе людей, у которых нет работы, но которые пользуются всеми благами субсидированного арендованного жилья. У них не только есть основания оставаться на одном месте: они укрепляют пассивность друг друга и уничтожают друг в друге инициативу. Так возникает культура, в рамках которой безработные живут за счет государства, не стремясь переезжать и работать.

Поэтому значительный рост частного домовладения в годы, проведенные мной на посту премьера, и последующее снижение доли бюджетного сектора жилья стали благом для экономики. Предпринимались попытки отрицать это. В частности, говорилось, что из-за послаблений в ипотечных налогах слишком много народных сбережений уходило в строительство, а не в промышленность. Мне это не казалось убедительным.

Во-первых, упущен тот факт, что люди, для которых единственный способ сбережения средств, это покупка жилья в ипотеку, вряд ли предпочтут становиться дольщиками в предприятиях или создавать бизнес. В действительности покупка дома для многих людей является путевкой в мир других вложений. Во-вторых, сама идея того, что британская промышленность в последние десятилетия отставала из-за недостатка инвестиций, в лучшем случае однобока. Фактом стало то, что значительная часть инвестиций была опрометчивой. Чего Британии не хватало в прошлом, так это возможности правильно воспользоваться имеющимися в ее распоряжении инвестициями из-за низкой производительности, слабых трудовых отношений, низких доходов и плохого управления.

С прекращением регулирования бизнеса история другая. Год за годом, и при поддержке со стороны Дэвида Янга, постепенно ликвидировались ненужные рычаги регулирования. Янг также сделал акцент на поддержку департаментом создания рабочих мест, малых фирм и инноваций. И когда то, что было департаментом, спонсирующим предприятия в государственном владении и тяжелую промышленность, было переименовано в Департамент по предпринимательской деятельности, это не было просто маневром.

Во всех этих областях: полномочия профсоюзов, обучение, жилье и регулирование бизнеса, мы в разной степени добились прогресса в усилении «аспекта предложения» в экономике. Но наиболее важными изменениями в долгосрочной перспективе были налоговая реформа и приватизация.

Налоговая реформа Найджела Лоусона позволяет отметить его как канцлера, обладающего редкой технической хваткой и конструктивным воображением. Найджел не любил спрашивать и следовать советам, он считал, что ему это не нужно. Он предпочитал знакомить меня со своими предложениями по бюджету, когда они уже были проработаны. Если бы я ограничивалась получением информации от него, сводя ее до таких неформальных встреч, мне было бы трудно оказывать какое-либо серьезное влияние на положение вещей, но шпионы из казначейства снабжали меня информацией, не разглашая этого до того, как Найджел с гордостью сообщит мне о своей стратегии бюджета. Это давало мне больше возможностей ставить под вопрос предлагаемую финансовую позицию и возражать против отдельных мер. Но факт остается фактом: бюджеты Найджела были полностью его творением. И в той же степени, в которой я считаю его во многом ответственным за ошибки в политике, из-за которых мы отказались от своих успехов в борьбе с инфляцией, я не сомневалась в том, что именно его заслугой были гениальные расчеты в бюджетах.

В то время как Джеффри Хау, будучи канцлером, склонялся к сбалансированным пакетам мер, Найджел Лоусон предпочитал бюджет, построенный вокруг центрального вопроса и задачи. Джеффри всегда придерживался благоразумного курса, в то время как поиски смелого решения финансовых проблем заставляли Найджела рисковать всем. Он был гениальным игроком.