На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Какого гирганейского я снова в этой морозилке, сверхновая ее поглоти?! — взревывает он и тут же издает утробный стон, запуская пальцы в стоящую дыбом медную шевелюру — похоже, от побочек парализатора почивание в капсуле не избавляет. — Что за косорукий центаврийский дрок засел за штурвалом?! Он что, не видит, что мой красавец идет с правым креном не меньше, чем на две сотых градуса! И что это за звук? Опять что-то с дюзами? — наклонив голову и страдальчески скривившись, прибавляет Бас.

«Какой может быть крен в открытом космосе без определенных ориентиров?» — недоумеваю я, но благоразумно помалкиваю. Да и вообще, когда сама очнулась после пленения — крен у меня во всей центральной нервной системе был покруче, чем на две сотых градуса. А у Басилевса это уже вторая отключка за какие-то несколько часов.

— Прошу прощения, — смущенно отзывается от двери приковылявший следом за мной Шухер. — Это у меня в животе урчит. Просто мы давно не обедали и ждем только вас.

— Так… а что с этими, лепехами коборуковыми? Мы их победили? — спохватывается пилот, к которому, должно быть, начинают возвращаться последние воспоминания перед погружением в небытие.

— Ну… почти, — уклончиво отзываюсь я. Потому что не вполне уверена, можно ли наше спешное бегство от банды амеб-переростков назвать победой.

— Мой красавец цел? Ничего больше ему не подбили, пока я тут валялся? — взволнованно спрашивает Ксенакис, и лишь получив утвердительный ответ, интересуется и состоянием экипажа. Хвала Кхаре, точно наш старина Базиль, не подменыш! Увидев, что соседняя капсула тоже занята, пилот заглядывает внутрь и недобро сопит:

— Надо же, и эта альтаирская крысопиранья целехонька! Ну уж теперь я лично задам цепню коборуковому парочку вопросов о его дружках, которые по моему кораблю палили, точно бухие маргайцы в зирковом тире!

Не успеваю глазом моргнуть, как Бас вытряхивает еще не полностью очухавшегося Рекичински из нутра компенсационной капсулы. Похоже, сейчас щекотание пыточной штуковиной покажется суперкарго лишь ласковым почесыванием за ушком!

— Бас, мы же одна команда! Дети великой Земли и Галактического Союза! Наша сила в этом… в единстве! — взываю я к высоким чувствам потомка благородных эллинов, но, видимо, тимбилдинг — не самая сильная моя сторона, потому что пилот только сильнее горло Рекичински стискивает. Шухер тихонечко ахает, укоризненно всплескивая щупальцами: должно быть, он, в отличие от Баса, моими лозунгами проникся.

— Может, все же сначала пообедаем? На сытые желудки казнить виноватых всяко приятнее, — робко предлагает лимбиец, но Ксенакис совершенно очевидно этого мнения не разделяет. Неужто придется тюкнуть его гравиботинком по многострадальному темечку, чтобы спасти Рекичински для собственноручного допроса?

— Под… подождите, — умудряется выговорить злосчастный суперкарго, тщетно пытаясь ослабить хватку сжимающих его глотку стальных пальцев. — Я и т-так… все рас…скажу.

====== Глава 61. Нюк. Все точки над Ё ======

— А это точно можно есть? — с сомнением уточняю я, поддев ложкой полужидкую желтовато-серую массу. — Больше на пластик для замазки трещин похоже…

— Коне-ечно! — неимоверно притягательно улыбаясь, уверяет Тася, наклонившись ко мне и ласково проводя поварешкой по моей щеке. — Каша из концентратов приготовлена в полном соответствии с требованиями Министерства космопитания… пупсик. Если хочешь… — с придыханием добавляет роботесса, — я могу сервировать ее прямо на своем теле… Может быть, так она понравится тебе больше?

Черная дыра побери, и зачем я спросил… Нет бы жрать молча, что дали! Потому что мне-то, может, и понравится такая подача, но вряд ли все это вместе понравится капитану. Вон он как брови-то выгнул. Щас и прирыкнет для порядку. И намекнет прямым текстом, что надо бы барышню перепрограммировать уже. А я и так с движком по самое не балуйся навозился.

— Фпасибо, мне уже очень фкуфно, — уверяю я, спешно запихивая в рот ложку страшно питательной, но совершенно никакущей массы.

— Твое гару-гару божественно! — подхватывает Соколова, приходя мне на помощь. Шухер, как всегда методично орудуя ложками, зажатыми сразу в четырех щупалках, закидывает в разинутые рты полужидкую, похожую на растекшегося плазмюка, субстанцию и не отвлекается на разговоры. Пилот тоже перемалывает божественное гару-гару молчком, меча угрожающие взгляды через стол на смущенного Рекичински.

— Ярк, а что такое пупсик? Первый раз это слово слышу, — тихонько спрашиваю я, когда Тася, зазывно повиливая бедрами, отходит за компотиком из сублимированных до полной неузнаваемости сухофруктов. А ведь нам еще назад добрый месяц назад плестись на такой диете… Вряд ли у буровиков на голой каменной планетке есть фермерская продукция.

— Не уверена, что имела в виду Тася… но когда наша бабуля сестре собственноручно сшитое косматое, косорылое чудище подарила и велела его баюкать — она его так обозвала, — шепотом отзывается Соколова.

— Ну вот, — вздыхаю я. — Тряпичным уродцем назвали… это все потому, что у меня поцелуев солнышка больше нету. Надо хоть стрижку нормальную вернуть.

Ответом на последнюю фразу служит лишь отдавшийся эхом вздох, и Ярка уже отработанным движением сердито заправляет топорщащиеся лохмы за уши.

Компотик оказывается на вкус поприличнее каши… или что там это было? И настроение как-то помаленьку идет вверх. Кажется, самое время задать настолько заострившиеся вопросы, что ими уже пространственно-временной континуум порвать можно. Но едва я разеваю пищеприемник, нацелив на Рекичински ложку, как кэп, утерев свой салфеткой, велит всем вышвыриваться в кают-компанию на собрание. Вот и отлично. Теперь-то этот альтаирский угорь от нас не ускользнет. А ложку я с собой прихвачу… на всякий случай.

Замечаю, что Соколова старается идти в ногу с мрачным Басом, следя в оба за каждым телодвижением Ксенакиса, а Шухер шествует так, чтобы его объемистая студенистая тушка все время плыла между пилотом и притихшим лже-суперкарго. Кажется, не только у меня уже велико искушение применить не одобряемые конвенциями Союза методы дознания.

Рассевшись на помягчевших креслах и диванчиках, экипаж устремляет видоискатели на героя нашего подзатянувшегося приключения. Ядрена гравитация, а мухоловка-то как похорошела! Прям так и колосится во все стороны, так и щелкает пастями. Это наш агротехнический гений ее так душевно удобрил, или адорианцы постарались? Не она ли — матушка его дорогих деточек? Понаскрещивал там, поди… того да сего, что под щупала подвернулось. Бутончики во всяком случае очень похожи. Тем более, что для его культуры несчетное число родителей вполне себе норма.

— Перво-наперво хочу поздравить нас всех с тем, что мы в очередной раз благополучно унесли шасси от соплюковой родни, — начинает Варг, переключив наше внимание на себя традиционным ударом кулака по столу. — Кадет Соколова, практикантам премий не положено, но запись в личное дело получишь. Благодарю за находчивость. Хоть и координатки ты выбрала, конечно… Попрыгали б мы в том квадрате ужаленным в корму коборуком, чтобы выжить.

— Служу Галактическому Союзу, сэр! — радостно козыряет Ярка, улыбаясь до ушей. — Обязуюсь выучить на подобные случаи другие координаты!

— Проверю, — отвечает Варг и вперивается в меня своим холоднючим взглядом. — Так. Теперь ты, гальюнный гений.

— Даже не вздумайте спрашивать, где я взял нано-терминаторов, под пытками продавца не сдам! — немедля ощетиниваюсь я. Дело-то подсудное… В этой галактике уж точно. Особенно учитывая тот факт, что программировал я их лично. Своей же прогой под скромным базовым названием «Гремлин». Изначально-то они были вовсе не вредители, а очень даже наоборот.

— Не буду, — внезапно легко соглашается Вегус. — И в бортовой журнал способ нанесения ущерба электронным системам вражеского линкора вносить не собираюсь, расслабь корму. Благодарность тебе и премия за это. И за успешное пилотирование судна в экстремальных условиях.

— Премия! — радуюсь я. Теперь-то на реинкарнацию веснушек, может, и хватит. И на новый комп. Прежний, в отличие от Рори, сгинул где-то в недрах плазмюкова корабля. Хорошо, что я предусмотрительный и личную инфу забэкапил, где только мог.