Благословение небес - Джудит Макнот

– Я очень сильно обидела тебя, любовь моя, и, наверное, буду обижать тебя еще в течение ближайших пятидесяти лет. И ты тоже будешь делать мне больно, Ян, но надеюсь, ты больше никогда не сделаешь мне так больно, как сейчас. Но если этому суждено случиться, я вытерплю, потому что иначе мне придется жить без тебя, а это уже не жизнь. Разница между нами в том, что я это знаю, а тебе еще только предстоит это понять.

– Теперь ты закончила?

– Не совсем, – сказала Элизабет, выпрямляясь при звуках шагов в коридоре.

– Осталось только одно, – она вскинула дрожащий подбородок. – Я не твой Лабрадор! И ты не выкинешь меня из своей жизни, потому что я сама в ней не останусь.

Когда Элизабет ушла, Ян тупо оглядел пустую комнату, в которой она была еще несколько секунд назад, и попытался понять, что она хотела сказать своим последним замечанием. В кабинет вошел Лэримор, и он кивнул ему, молча приказывая садиться.

– Из вашей записки я заключил, что вы собираетесь подать на развод? – тихо спросил Лэримор, открывая папку с бумагами.

Слова Элизабет снова зазвучали в ушах у Яна, и он на мгновение заколебался, но потом вспомнил, сколько лжи было в их отношениях, начиная с той ночи, когда они встретились, и кончая той ночью, когда они виделись в последний раз. Он вспомнил свои терзания в первые недели ее исчезновения и сравнил их со своим теперешним состоянием холодного блаженного отупения. После долгого молчания Ян посмотрел на своего адвоката, который ждал его ответа, и медленно кивнул.

Глава 36

На следующий день Элизабет в своем доме на Променад-стрит не могла дождаться, когда принесут утренние газеты. «Таймс» реабилитировала Яна заголовком на всю первую полосу:

УБИЙЦА-МАРКИЗ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ОКАЗАЛСЯ НЕСЧАСТНЫМ МУЖЕМ

«Лондонская газета» иронически отмечала, что "маркиз Кенсингтонский заслуживает не только оправдания, но и медали за «выдержку и стойкость».

Далее следовало длинное изложение тех глупостей, которые Элизабет наговорила в суде.

За день до суда Ян был подозреваемым, и все его избегали после суда он завоевал симпатии и сочувствие всего города. Однако простой люд говорил, что дыма без огня не бывает и что богатый всегда откупится там, где бедного повесят. И те, кто так считал, теперь всегда будут связывать имя Яна со злодейством – в этом Элизабет не сомневалась.

Статус самой Элизабет также претерпел кардинальные изменения. Она не была больше третируемой или неверной женой, и большинство женщин, которые вели скучную, однообразную жизнь, восхищались ею, тем же, у кого не было никакой жизни, она была безразлична, и наконец, джентльмены из высшего общества, для порядка сурово покачав головой, простили ее, так как их собственные жены ничем не отличались от той Элизабет, какой она показала себя в палате лордов. Если бы не Родди Карстерс, который настоял, чтобы Элизабет появилась в свете на той же неделе, она скорее всего спряталась бы за чугунными воротами на Променад-стрит и дни и ночи ждала Яна.

Однако ничего хуже нельзя было и придумать, потому что Ян вопреки ее уверенности не собирался к ней возвращаться. От Александры и Джордана Элизабет знала, что Ян вернулся к делам, что через неделю после оправдания его видели в «Блэкморе», где он играл в карты с друзьями, что его видели в опере с приятелями, и что вообще он живет нормальной жизнью человека, который умеет хорошо поработать, а после работы – хорошо развлечься.

Этот образ разительно отличался от человека, который был ее мужем, – бесконечная круговерть светской жизни всегда раздражала и утомляла его.

Элизабет пыталась утешить себя мыслью, что таким образом он пытается забыть о ней и заглушить тоску одиночества. Она писала ему письма, но его слуги приносили их обратно нераспечатанными.

Наконец она решила последовать его примеру и тоже окунуться в светскую жизнь. Казалось, это был единственный способ отвлечься от мучительного ожидания, но проходили дни, и ей все труднее становилось удерживать себя от желания пойти к мужу и попытаться объясниться с ним еще раз. Иногда они встречались где-нибудь на балу или в опере, и у нее каждый раз обрывалось сердце, когда он, скользнув по ней равнодушным взглядом, невозмутимо отворачивался. Его дядя предупреждал ее, что просить у Яна прощения бесполезно, но старый герцог похлопал ее по руке и наивно сказал:

«В конце концов он сам придет к тебе, моя дорогая».

В конце концов Алекс убедила Элизабет вести себя так же независимо и безразлично. В тот вечер Элизабет увидела Яна на балу у лорда и леди Франклин.

Он разговаривал с каким-то приятелем. Собравшись с духом, она начала открыто флиртовать с виконтом Шеффилдом. Вальсируя с красавцем-виконтом, она продолжала краем глаза наблюдать за реакцией Яна. Он посмотрел на нее пустым взглядом, как сквозь стекло. В тот вечер он ушел с бала под руку с леди Джейн Эдисон. Впервые после их разрыва он оказал внимание какой-то конкретной женщине. Это больно задело Элизабет, она надеялась, что он будет вести себя как мужчина, который, может быть, и не чувствует расположения к своей жене, но и к другим женщинам тоже равнодушен.

Алекс была возмущена.

– Он решил бороться с тобой твоим же оружием! – воскликнула она, когда они с Элизабет вернулись с бала. – Он не должен был так себя вести. Он должен был почувствовать ревность и прибежать к тебе! Возможно, он и ревновал, – сказала она в утешение, – и именно поэтому решил заставить ревновать и тебя.

Элизабет печально улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Когда-то Ян сказал мне, что всегда умел поставить себя на место противника. Он просто показал мне, что прекрасно понимает, почему я флиртую с

Шеффилдом, и дал понять, чтобы я не беспокоилась на этот счет впредь. Он действительно хочет вычеркнуть меня, понимаешь. Не думай, что это просто желание немного помучить, прежде чем простить.

– Ты правда думаешь, что он хочет вычеркнуть тебя из своей жизни навсегда? – беспомощно спросила Александра и, сев рядом с Элизабет на диван, обняла подругу за плечи.

– Я уверена в этом.

– Тогда что ты намерена делать?

– Что придется – все, что смогу придумать. До тех пор, пока он будет видеть меня везде, куда бы ни пошел, он не сможет полностью выбросить меня из головы. И это даст мне шанс на победу.

Доказательство того, что она ошибалась, не замедлило появиться. Примерно через месяц после суда Бентнер постучал в дверь гостиной, где сидели Элизабет и

Александра.

– К вам пришел мистер Лэримор, – сообщил он, поскольку знал адвоката Яна в лицо. – Он говорит, что должен вручить вам какие-то бумаги, и обязательно лично в руки.