Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин

Внутрипартийными играми считала все это заведующая отделом журнала «Вопросы языкознания» О.А. Лаптева: «Ну сняли, и сняли. Это все непоколебимо — Союз-то нерушимый»{2466}. Сняли и сняли», — точно так же думала аспирантка биофака МГУ И.К. Шахова. Ее мать сказала: «Хоть черта поставь, — справедливости не будет». И тем не менее сама она, оставаясь равнодушной к происшедшему, понимала заслуги Хрущева: реабилитацию, пенсии, расселение из подвалов и коммуналок{2467}. Во всем этом видела только борьбу за власть жительница деревни Куроедово в Загорском районе Г.В. Соболева{2468}. «Они все такие, когда до власти дорываются», — говорил техник трамвайного депо им. Баумана А.И. Харитонов{2469}. «Что Хрущев, что Брежнев, какая народу разница?» — спрашивал спартаковский футболист Н.П. Симонян{2470}. Признавая, что «с едой стало хуже», слесарь ОМЗ А.А. Украев, тем не менее, думал: «Да все они одинаковые!»{2471}.

«Сняли и сняли, нас никто не спросил», — говорила крановщица А.Г. Каготкина с Чусовского металлургического завода{2472}. «Сняли и сняли», — особенно об этом не задумывался лесник Хлебниковского лесопарка И.А. Городилин{2473}. «Нам сказали — ушел на пенсию. Ну может человек на пенсию уйти?» — думал тогда рабочий совхоза «Хмельницкий» Н.А. Бондарук{2474}. «Мало слышал», чтобы как-то судить, разнорабочий предприятия п/я 577 в Химках В.И. Лаврухин{2475}.

«Больше волновали собственные домашние проблемы» ткачиху из подмосковного села Ашитково З. С. Жирнову{2476}. «Нам было все равно, мы были люди молодые», — вспоминала работница Можайского хлебокомбината М.И. Бирюкова{2477}.

Был далек от политики инженер ЛИИ им. Громова в Жуковском В.М. Чельцов, считая, «что Хрущев, что Брежнев — все одинаково»{2478}. Не обратила внимания парашютистка-орденоносец М.К. Анохина, точно также как и ее муж — летчик-испытатель Герой Советского Союза С.Н. Анохин, «человек абсолютно аполитичный»{2479}. Политикой не интересовалась Г.М. Греханова, ткачиха Орехово-Зуевского комбината{2480}. «В политику не лезла» Л.И. Радина из деревни Митино около Павлова Посада{2481}.

Не произвело большого впечатления отстранение Хрущева на Т.И. Самородову, скотницу из села Ольявидово в Дмитровском районе: «Муж реабилитирован не был, легче жить особо не стало, надежда умерла»{2482}.

Была уверена, что «это мало что изменит», работница Московской обувной фабрики «Буревестник» Г.С. Васильева{2483}. «Бессмысленно надеяться на хорошее», — говорила повар кафе-ресторана «Столешники» Е.В. Глазунова{2484}. «Это ход истории, и тут сложно что-то изменить», — философствовала повар из столичной столовой № 23 Р.И. Капошина{2485}.

Затруднились с ответом соответственно 4, 7, 0 и 1% опрошенных.

«Что-то не слышали», — отвечала З. С. Егорова из деревни Орешки в Лотошинском районе{2486}. «Так давно было, что забыла» Е.С. Иванова, поммастера с Орехово-Зуевского хлопчатобумажного комбината{2487}. Не помнит своего отношения Е.П. Лазарева, конюх на том же комбинате{2488}. Не смогла оценить это событие инженер треста рыбного хозяйства в Спасске Рязанском Р.М. Шепелева{2489}.

Нет ответа или он не поддается однозначному толкованию у соответственно 16,8, 2, 5 и 2% опрошенных.

Таким образом, перемены в Кремле и на Старой площади были встречены в партии и стране неоднозначно. Многие не скрывали своей радости. Среди них значительную, если не подавляющую часть составляли люди, не простившие Хрущеву того, что он лишил их предмета поклонения в лице Сталина. Многие не испытывали никаких чувств — ни положительных, ни отрицательных. Но были и такие, кто сожалел об упущенной возможности либерализации режима и опасался не просто очередного похолодания, а нового оледенения в политической и общественной жизни страны. Некоторые, самые решительные из них, расставшись с иллюзиями, вступили на стезю диссидентства. Другие, наоборот, укрепились в вере, что что-то можно сделать изнутри самой системы, если не сегодня, то завтра. И именно в это время принялись делать карьеру в аппарате. После смерти Петра Великого по этому пути шли П.И. Шувалов, М.И. Воронцов и другие будущие деятели «просвещенного абсолютизма», после смерти Александра I и поражения декабристов — Я.И. Ростовцев, П.А. Валуев, А.М. Горчаков, Д.А. Милютин и другие деятели «великих реформ». В 60-е годы начали делать партийную карьеру М.С. Горбачев и Б.Н. Ельцин. Вызревало поколение людей, которые, когда подоспело их время и когда они оказались у власти, попытались перестроить или разрушить эту систему.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предложенное в данной монографии исследование позволяет более предметно и критично подойти к оценке первого послесталинского десятилетия в истории нашей страны. В литературе, особенно очеркового и публицистического характера, данный период характеризуется как время экономических и социальных реформ, как время перехода от жесткого тоталитаризма к более гибкому авторитаризму, отказа и осуждения сталинских репрессий, как «хрущевская оттепель», положительно сказавшаяся на самых различных сторонах жизни советского общества. В целом такая характеристика разделяется и нами. Но ее необходимо уточнить и дополнить.

И первый вывод, который хотелось бы сделать, заключается в том, что не следует резко и безоговорочно противопоставлять первые послевоенные восемь лет и последующие одиннадцать, связанные с именами Сталина и Хрущева. Идеи многих реформ, обычно приписываемых последнему, появились на свет еще в предшествующую эпоху и вызревали, ждали своего времени и своих реформаторов. И некоторые из них (например, идея децентрализации управления промышленностью) обсуждались на самом верху, и Сталин не всегда с ходу отвергал их. Причем теперь мало уже кто оспаривает тот факт, что первым после смерти генсека реформатором был вовсе не Хрущев.

Второй вывод, тесно связанный с первым, заключается в том, что не столько отношение к реформам разделило наследников Сталина на довольно причудливые и недолговечные группы и коалиции, сколько политический вес, наличие или отсутствие (до поры до времени умело скрываемое) личных амбиций.

Третий, вытекающий из первых двух, напрашивается сам собой: при любом раскладе сил, раньше или позже, но реформирование режима и модернизация государства, страны, общества стали бы осуществляться. Другое дело: как, какими темпами, в каких формах и какими методами.

Вектор преобразований, их направленность, не говоря уже о темпах и результативности, во многом зависят от личности руководителя, от широты его кругозора, от умения вникнуть в суть проблемы, вычленить ее наиболее сильные и слабые стороны, найти и сплотить союзников, изолировать противников, наконец, от решимости и политической воли.

Большую, во всяком случае не меньшую роль при этом играют и та часть «верхов», которую именуют аппаратом, элитой и т. п., и «низы», то, как они понимают свои собственные интересы и как умеют сопрягать их с интересами страны, в данном случае с интересами ее модернизации.

В условиях, когда впервые после нэпа начали совершаться робкие шаги отхода от наиболее разрушительных для общества и наименее эффективных для данного времени элементов военно-мобилизационной системы, установившейся в стране после революции (Ленин называл этот процесс «самотермидоризацией»), «низы» в обществе и в аппарате в силу ряда причин запаздывают с осознанием необходимости и возможности такого поворота, что ведет к возникновению известного недоверия к части наиболее «продвинутых» «верхов», появлению некоторых элементов оппозиции, консервативной по своей политической направленности, даже в чем-то реакционной по своим конкретным требованиям, но прогрессивной по своей политологической и социологической сущности.

Положительные результаты, наметившиеся в середине 50-х годов (увеличившиеся темпы экономического роста, некоторое повышение жизненного уровня), совпали с периодом активных поисков новых подходов в определении основополагающих тенденций развития народного хозяйства. Однако очередной реформаторский цикл нашей истории завершился уже в начале 1955 г. Завершился не потому, что иссякла реформистская энергия общества, а скорее потому, что она еще не успела раскрыться и осознать свою силу, потому, что чаяния перемен тогда почти целиком и полностью связывались с появлением лидера, способного сломить сопротивление консерваторов, вдохновить и сплотить новаторов, внушить надежду отчаявшимся, расшевелить безразличных. Случайно вознесенный на политический Олимп Маленков со столь трудной задачей не справился. А у ставшего единоличным лидером Хрущева были другие приоритеты. К решению назревших социально-экономических преобразований он подходил, исходя из соображений личного (укрепление своей власти) и идеологического (прогрессивно только то, что соответствует социалистическим ценностям и что способствует более быстрому продвижению к коммунизму и победе над его противниками) порядка, В дальнейшем темпы экономического роста стали затухать, сельское хозяйство так и осталось неподъемным, а попытки стимулировать его развитие отдельными рыночными мерами (повышение закупочных и розничных цен, например) и постоянными административными реорганизациями не только не давали какого-нибудь положительного эффекта, но и вызывали негативную реакцию. Потребитель прибег к бурным формам общественного протеста, для подавления которого пришлось использовать силу оружия. А аппарат стал готовиться к смене лидера.