Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

— Тогда мы потерпим неудачу, мама? Ты это хочешь сказать? Ты — источник надежды и утешения!

Искорка прежнего стального характера мелькнула в ее глазах.

— Я ничего не сказала о неудаче. Я только напомнила, что Король Снов и Леди Острова сами не в состоянии сдержать поток умопомешательства.

— Есть еще третья Сила, мама. Или ты думаешь, я не способен вести эту войну?

— Ты способен на все, чего захочешь добиться, Валентайн. Но даже трех Сил недостаточно. Хромое правительство не может выстоять в кризисе, который поражает нас теперь.

— Хромое?

— Оно стоит на трех ногах. Их должно быть четыре. Настало время старому Тиверасу уснуть.

— Мама…

— Сколько ты можешь уклоняться от своей обязанности?

— Я ни от чего не уклоняюсь, мама! Но если я закупорю себя в Лабиринте, какой цели я достигну!

— Ты думаешь, что Понтифик бесполезен. Какой странный взгляд на наше содружество должен быть у тебя, если ты так думаешь.

— Я понимаю ценность Понтифика.

— Все же ты правил без него все время своего царствования.

— Не моя вина, что Тиверас был дряхлым, когда я взошел на трон. Что мне было делать, идти дальше в Лабиринт немедленно после того, как стал Коронованным? У меня не было Понтифика, потому что мне его не дали. И еще не пришло мое время занять место Тивераса. У меня была более ощутимая работа. И до сих пор есть.

— Ты задолжал Маджипуре Понтифика, Валентайн.

— Еще не время. Еще не время.

— Сколько ты будешь это говорить?

— Я должен оставаться на виду. Я намерен установить связь с Данипиурой, мама, и вовлечь ее в союз со мной против Фараатаа, нашего врага, который погубит весь мир ради того, чтобы вернуть его своему народу. Если я буду в Лабиринте, как я смогу…

— Ты хочешь сказать, что поедешь в Пиурифаину во второй раз?

— Второй мой визит может оказаться удачнее. Все равно, мне кажется необходимым провести переговоры с метаморфами. Данипиура должна понять, что я не такой, как короли прошлого, что я признаю новые истины. Мы не можем больше подавлять метаморфов в душе Маджипуры, но должны признать их и принять в нашу среду, объединиться с ними.

— И это может быть сделано только, пока ты Коронованный?

— Я в этом убежден, мама.

— Проверь тогда снова свои убеждения,— сказала Леди непреклонным голосом.— Если это действительно убеждения, а не всего лишь отвращение к Лабиринту.

— Я ненавижу Лабиринт и не делаю из этого секрета. Но я отправлюсь туда, если не с радостью, то из чувства долга, когда придет время. Я говорю, что время еще не пришло. Возможно, оно близко, но еще не здесь.

— Тогда пусть оно не запаздывает с приходом. Даст, наконец, уснуть Тиверасу, Валентайн. И пусть это будет скорее.

"Это была маленькая победа,— подумал Фараатаа,— но вполне достойная смакования, этот вызов на встречу с Данипиурой". Так много лет в изгнании, жалко слоняющийся по джунглям. Так много лет он подвергался насмешкам, когда о нем вспоминали; и теперь Данипиура пригласила его с величайшей дипломатической учтивостью посетить ее в Доме Собраний в Илиривойне.

Сначала он намеревался отклонить ее приглашение и надменно сказать ей, чтобы она пришла к нему в Нью-Велализьер. В конечном счете она была всего лишь племенным функционером, чье звание не имело доссыльного происхождения, а он по шумному одобрению масс стал Наследным Принцем и Королем Который Есть, он ежедневно вел беседы с водяными королями и вызывал преданность гораздо более сильную, чем та, которой могла похвастать Данипиура.

Но потом он передумал: "Насколько более эффективно было бы войти во главе своего многотысячного войска в Илиривойн, и пусть Данипиура и все ее лакеи видят, какая у него сила! Пусть будет так",— решил он. Он согласился ехать в Илиривойн.

Столица на своем новом месте имела сырой, незавершенный вид. Они, как обычно, выбрали для нее открытое место в лесу недалеко от реки. Улицами были едва различимые тропы, сплетенные из прутьев, дома почти не имели украшений, их крыши, казалось, были сплетены наспех, а площадь перед Домом Собраний была только частично расчищена, и повсюду вились и переплетались стебли лозы. Только Дом Собраний напоминал о прежнем Илиривойне. Это была традиция, они перенесли здание со старого места и восстановили его в центре города, где оно доминировало над всем: высотой в три этажа, каркас из тусклых бревен баникопа, фасад из полированных досок красного дерева. Среда грубых хижин пиуриваров Илиривойны Дом Собрания казался дворцом. "Когда мы пересечем море и восстановим Велализьер,— подумал Фараатаа,— мы построим настоящий дворец из мрамора и сланца, который станет новым чудом света, и мы украсим его прекрасными предметами, которые возьмем в Замке лорда Валентайна как трофеи. И пусть тогда Данипиура унижается передо мной!"

Но пока он был намерен соблюсти протокол. Он предстал перед Домом Собраний и переменился в Пяти формах Почтения: Ветер, Пески, Лезвие, Поток, Пламя. Он удерживался в Пятой форме, пока не появилась Данипиура. В какой-то миг показалось, что она была поражена размерами войска, которое сопровождало его в столицу: оно заполнило площадь и простиралось за границы города. Но она быстро овладела собой и приветствовала их Тремя Формами Приема: Звезда, Спутник, Комета. При этой последней Фараатаа вернулся в свою собственную форму и проследовал за ней в здание. Никогда еще он не был в Доме Собраний.

Данипиура была холодна, недоступна, властна. Фараатаа почувствовал некоторое, совсем незаметное, благоговение, все-таки она была в своей должности на протяжении всей его жизни, но он быстро справился с ним. Ее высокий стиль, ее превосходное самообладание, как ему было известно, только оружие защиты.

Она предложила ему обед из калимботов и гумбы, слабое лавандовое вино, на которое он посмотрел без удовольствия. Вино не было тем напитком, которое употребляли пиуривары в древние времена. Он не стал его пить и даже не поднял кубок в знак приветствия, что не осталось незамеченным.

Когда с формальностями было покончено, Данипиура сказала ему резко:

— Я люблю Неизменчивых не более твоего Фараатаа, но то, чего добиваешься ты, недостижимо.

— И чего же я добиваюсь?

— Очистить от них мир.

— Ты думаешь, что это недостижимо? — сказал он с оттенком легкого любопытства в голосе.— Почему?

— Их двадцать миллиардов. Куда им идти?

— Разве нет других миров во Вселенной? Они пришли от туда, пусть возвращаются.

Она притронулась кончиками пальцев к подбородку — отрицательный жест, показывающий несерьезное и пренебрежительное отношение к его словам. Фараатаа сдержал свое раздражение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});