Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Феликс поглядел на Истребителя. Если могучий гном и испытывал какой — либо дискомфорт от жалящей стужи, то никак сие не показывал. Снег набился в его огромный хохол ярко оранжевых волос и покрывал татуировки на бритом черепе, но на гноме по — прежнему был лишь плотный кожаный жилет, штаны и сапоги. У руки лежал его здоровенный, покрытый рунами топор. Гном отодвинулся чуть дальше от костра, словно подчёркивая свою выносливость. Бывали времена, когда Феликс ненавидел странствия с гномами. Он поглядел на Макса, желая увидеть, как волшебник отнесётся к этой демонстрации внешней суровости, но тот погрузился в собственные думы, уставившись в огонь, словно мог разглядеть в нём некие таинственные узоры.

Маг оставался таким с тех пор, как они в замке узнали о судьбе Ульрики. Макс отозвался лишь на просьбу Феликса разжечь костёр с помощью магии, когда даже попытки гномов с кремнем и трутом не увенчались успехом. Волшебник выглядел человеком, оказавшимся во власти чрезвычайно злой галлюцинации. Феликс мог это понять. Всего лишь мысль об Ульрике и случившемся с ней пронзала его собственное сердце остриём противоречивых эмоций. Что бы там раньше их не связывало, теперь всё кончено, чему виной её обращение в нежить. Феликс пытался отбросить эти мысли. Ему не хотелось думать о подобных вещах здесь, в дремучих лесах этой древней, населённой призраками страны.

— Снорри надеялся, что в этой пещере окажется медведь, — заметил Снорри.

У него был разочарованный вид. Почти комическое выражение огорчения промелькнуло на его широком глуповатом лице. Подняв массивную лапищу, он ударил по раскрашенным гвоздям, что были вбиты в его череп. Ширина плеч Снорри была почти равна его росту, и он представлял собой сплошные мышцы, как и Готрек, однако, по мнению Феликса, в случае Снорри к мышцам относилось и пространство между ушами.

— Почему, — поинтересовался Феликс. — Ты хотел снять с него шкуру и носить её в качестве плаща?

— Какой прок Снорри в плаще, юный Феликс? В сравнении с зимой в горах Края Мира, эта напоминает летний пикник.

«Если я ещё раз услышу это высказывание про летний пикник, я вколочу в его голову ещё несколько гвоздей», — кисло подумал Феликс. Вот уже несколько дней, как он с растущей враждебностью выслушивал радостные гномьи комментарии об ухудшающейся погоде.

— Думаешь, это холод, человечий отпрыск? — спросил Готрек. — Оказался бы ты на Высоких перевалах в Суровую зиму. Вот где был холод!

— Уверен, что ты расскажешь мне об этом, — произнёс Феликс.

— Снорри помнит то время, — сказал Снорри. — Снорри был в боевом отряде Гурни Гриммсона, преследующем орков. Было так холодно, что однажды ночью у Форгаста Щербатого все пальцы почернели и отвалились прямо в суп, который он помешивал. Суп тоже был неплох, — он рассмеялся, словно от тёплых воспоминаний. — Так холодно, что его борода замёрзла целиком и разбилась на куски, словно сосулька.

— Ты это выдумал, — заявил Феликс.

— Нет, Снорри не выдумщик.

«Что правда, то правда, — подумал Феликс. — Снорри не хватит воображения, чтобы что — либо выдумать».

— Той бородой он очень гордился, а когда возвратился домой, жена его не узнала. Ему было так стыдно, что он обрил голову. В итоге его сожрал тролль. Так он задушил его, застряв в глотке. Вот это был истребитель! — одобрительно заявил Снорри.

Готрек кивнул. Феликс не был удивлён. Истребители живут лишь с целью для искупления грехов или совершённых преступлений погибнуть в бою с самыми опасными и здоровенными чудовищами. Феликс не был уверен, что удушение тролля насмерть в процессе твоего пожирания можно считать героической смертью, но сейчас не стал об этом упоминать.

— Хотел бы я, чтобы в этой пещере оказался медведь, — мечтательно произнёс Снорри. — Здоровенный. Или пара. Медведи хороши на вкус.

— Тебе виднее, — заметил Феликс.

— Лучше, чем белки, или кролики, или зайцы, — сказал Снорри. — Хотел бы я, чтобы в этой пещере оказался медведь.

— Некоторые говорят, что местные пещеры населены призраками, — произнёс Макс.

Впервые за долгое время он принял участие в разговоре и сделал это так, как соответствовало его мрачному настроению.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Феликс.

— В „Легендах Сильвании“ Нойманн упоминал, что пещеры вокруг Дракенхофа считаются населёнными призраками. Местные их сторонятся. Некоторые утверждают, что своими корнями пещеры уходят прямиком в ад.

— Возможно, тебе следовало сообщить об этом раньше, до того как Снорри и Готрек привели нас в эти пещеры, — заметил Феликс.

— Это всего лишь рассказ, Феликс. И разве бы это действительно тебя остановило, учитывая альтернативу замёрзнуть насмерть?

Феликс полагал, что нет, но всё равно чувствовал раздражение.

— Как думаешь, Макс, есть ли какая — либо правда в тех рассказах?

— Некоторые рассказы содержат намёки на истину, Феликс.

— Есть ли что — нибудь ещё, о чём ты забыл нам сообщить?

— Говорят, что те, кто забирается глубоко в пещеры, пропадают, и более их никто и никогда не видит.

— Может, там были медведи, — сказал Снорри. — Медведи могли их сожрать.

Он с надеждой посмотрел на вглубь пещеры, словно ожидая, что та продолжается ещё глубже. Феликс был рад, что уже проверил это раньше. Пещера уходила вглубь холма ещё всего лишь на несколько шагов.

— И там попадается множество изменённых тварей, которые иногда используют их в качестве укрытия.

— Используют медведей? — сконфуженно переспросил Снорри.

— Пещеры, — ответил Макс.

Феликс заметил, что Готрек перестал слушать и поверх его плеча уставился глазами в ночь. Его пальцы сомкнулись на топоре. Макс выпрямился и тоже вглядывался в темноту.

— Что случилось? — спросил Феликс, уже опасаясь худшего.

— Снаружи что — то есть, — сказал Готрек. — Я чую зверей. В ветре ощущается порча Хаоса.

Снорри тут же радостно воскликнул:

— Пошли, разберёмся с ними.

— Да, — едко заметил Феликс. — Давай не станем беспокоиться о таких незначительных вещах, как их количество и то, что они могут нас поджидать.

— Конечно, нет, — подтвердил Снорри. — Зачем Снорри этим заниматься?

— Там действует магия, — произнёс Макс мрачным голосом. — Тёмная магия. Этой ночью сильно дуновение ветров Хаоса.

Феликс застонал. «Ну почему, почему как раз в тот момент, когда я полагаю, что ситуация хуже некуда, всё становится ещё хуже? Сидеть в промёрзшей пещере у потрескивающего костра в компании двух ищущих гибели гномов и угрюмого волшебника, в то время пока снаружи свирепствует вьюга — это уже достаточно скверно. А теперь, похоже, к этому ещё готовы примешаться войска Хаоса и тёмная магия. Почему боги так меня ненавидят?» — гадал Феликс.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});