Слова сияния - Брендон Сандерсон

— Да, хозяйка.

— Скажешь мне, если что-то изменится?

— Э-э, да, хозяйка.

— А ты, Ватах? — спросила она, поворачиваясь к бывшему дезертиру. — Как тебе ваши удобства?

Он хмыкнул.

— Полагаю, это означает, что вам удобно?

Газ усмехнулся. Коротышка улавливал игру слов.

— Вы выполнили наше соглашение, — сказал Ватах. — Отдаю вам должное. Мои люди счастливы.

— А ты?

— Скучаю. Все, что мы делаем, — сидим целыми днями, получаем жалование, которое вы платите, и ходим по кабакам.

— Большинство мужчин посчитали бы такую работу идеальной.

Она улыбнулась Эну и поднялась в экипаж.

Ватах закрыл за ней дверь, потом заглянул в окно.

— Большинство мужчин — идиоты.

— Ерунда, — улыбнулась Шаллан. — Согласно законам статистики, идиоты только половина из них.

Ватах хмыкнул. Она научилась интерпретировать его хмыканье, составляющее сущность разговора дезертира. Оно примерно означало: «Я не собираюсь признавать, что это шутка, потому что может пострадать моя репутация законченного и полного тупицы».

— Полагаю, — сказал он, — мы поедем сверху.

— Спасибо за предложение, — отозвалась Шаллан и опустила шторку на окне.

Снаружи опять гоготнул Газ. Оба заняли места охранников сзади, в верхней части экипажа, а Эн присоединился к кучеру спереди. Это был самый настоящий экипаж, запряженный лошадьми и со всем, что полагается. Шаллан сначала почувствовала себя неудобно, попросив им воспользоваться, но Палона лишь рассмеялась.

— Бери все, что хочешь! У меня есть свой, а если экипажа Тури нет на месте, у него появится отличный предлог не поехать, когда кто-то попросит его о визите. Он любит такие вещи.

Когда кучер тронул лошадей, Шаллан опустила другую оконную шторку и достала папку с набросками. Узор ждал на первом листе чистой бумаги.

— Теперь выясним, — прошептала Шаллан, — на что мы способны.

— Захватывающе! — воскликнул Узор.

Она достала из мешочка сферы и вдохнула немного штормсвета. Затем выдохнула его перед собой, пытаясь придать ему форму, смешать его.

Ничего.

Далее Шаллан попыталась удержать перед мысленным взором конкретное изображение — саму себя, но с небольшим отличием: черные волосы вместо рыжих. Она выдохнула штормсвет, и теперь он заклубился вокруг нее и на мгновение завис. Но снова исчез.

— Глупость какая-то, — тихо произнесла Шаллан.

Штормсвет утекал сквозь ее губы. Она начала делать набросок себя с темными волосами.

— Какая разница, нарисую я образ сначала или нет? Карандаши даже не передают цвет.

— Это не должно иметь значения, — пояснил Узор. — Но для тебя имеет. Я не знаю почему.

Шаллан закончила рисунок. Он был очень простым — не передавал черт ее лица, только волосы, все остальное оставалось нечетким. Тем не менее когда в этот раз она использовала штормсвет, образ пристал, и ее волосы почернели.

Шаллан вздохнула, с ее губ потек штормсвет.

— Как мне заставить иллюзию развеяться?

— Прекрати ее подпитывать.

— Как?

— Откуда мне знать? — спросил Узор. — Ты у нас специалист по питанию.

Шаллан собрала все свои сферы — некоторые теперь потускнели — и выложила их на сидение напротив, вне досягаемости. Они находились недостаточно далеко, потому что, как только заканчивался ее штормсвет, инстинкты, о существовании которых девушка не подозревала, заставляли ее вдохнуть снова. И свет устремлялся через весь экипаж в нее.

— У меня довольно неплохо получается, — кисло сказала Шаллан, — учитывая, что я начала заниматься совсем недавно.

— Недавно? — сказал Узор. — Но впервые мы...

Она перестала слушать, пока он не закончил.

— Мне действительно нужно найти еще одну копию «Слов сияния», — заметила Шаллан, начиная новый рисунок. — Может быть, там сказано о том, как рассеивать иллюзии.

Она продолжила работать над следующим рисунком, портретом Себариала. Шаллан сохранила воспоминание с ним прошлым вечером, сразу после возвращения с очередной вылазки в лагерь Амарама, когда они ужинали. Ей хотелось нарисовать все детали, чтобы добавить набросок в свою коллекцию, поэтому работа над ним заняла некоторое время. К счастью, на дороге не встречалось больших кочек. Условия были не идеальными, но в последнее время оставалось все меньше и меньше времени с ее исследованием, работой на Себариала, внедрением к Кровьпризракам и встречами с Адолином Холином. Шаллан располагала намного большим количеством времени, когда была моложе. И девушка не могла не думать, что большую его часть она потратила зря.

Она позволила работе поглотить себя. Знакомый звук карандаша, скрипящего по бумаге, сосредоточенность на созидании. Красота существовала повсюду. И создать произведение искусства означало не поймать ее, а стать ее частью.

Когда Шаллан закончила и выглянула в окно, оказалось, что они достигли Пика. Она подняла набросок, изучая его, затем кивнула себе. Удовлетворительно.

Она попыталась создать образ с помощью штормсвета, выдохнув большое его количество. Свет немедленно оформился, превратившись в Себариала, сидящего напротив нее в экипаже. Кронпринц находился в той же позе, что и на ее наброске: вытянув руки, чтобы отрезать еды, не попавшей в образ.

Шаллан улыбнулась. Детализация превосходна. Складки на коже, отдельные волоски. Она их не вырисовывала — ни один набросок не смог бы охватить все волоски на голове, все поры на коже. В ее образе все эти подробности были, так что он не воссоздавал в точности то, что она нарисовала, — рисунок стал фокусом. Моделью, из которой оказался построен образ.

— М-м-м, — прогудел Узор удовлетворенно. — Эта ложь одна из твоих самых правдивых. Прекрасно.

— Он не шевелится, — ответила Шаллан. — Никто не примет его за что-то живое, его поза выглядит неестественной. Глаза безжизненные, грудь не поднимается и не опускается с дыханием. Мускулы не двигаются. Образ детальный, но выглядит как статуя, которая также может быть детальной, но, тем не менее, мертвой.

— Статуя из света.

— Я не говорю, что она не впечатляет. Но образы будет гораздо труднее использовать, если я не смогу вдохнуть в них жизнь.

Как странно, она чувствовала, что ее наброски были живыми, а это создание — гораздо более реалистичное — мертвым.

Шаллан потянулась, чтобы провести рукой сквозь Себариала. Если она прикасалась к нему медленно, нарушения были небольшими. Более резкое движение рукой разрушало его как дым. Она заметила кое-что еще. Пока ее рука оставалась внутри образа...

Да. Шаллан вдохнула, и образ растворился в светящемся дыму, втягивающемся в ее кожу. Она могла забрать штормсвет у иллюзии.

«На один вопрос ответ получен», — подумала девушка, садясь обратно и делая заметки об эксперименте на обороте записной книжки.

Шаллан начала складывать вещи в сумку, когда экипаж прибыл к Внешнему рынку, где ее поджидал Адолин. Она собиралась на прогулку, обещанную днем раньше, и чувствовала, что дела шли хорошо. Но Шаллан также знала, что ей нужно произвести на него впечатление. Ее попытки со светледи Навани оказались не слишком плодотворными, а ей на самом деле необходим союз с домом Холин.

Это заставило Шаллан задуматься. Волосы высохли, и девушка оставила их, длинные и свободные, струиться по спине, закручиваясь естественными локонами. Женщинам алети нравилось заплетать сложные косы.

Кожа Шаллан была бледной и слегка усыпанной веснушками, а тело и близко не имело таких роскошных форм, чтобы внушать зависть. Она могла изменить все это с помощью иллюзии. Увеличить. Но так как Адолин увидел ее без прикрас, она не могла ничего изменить разительно. Однако можно что-то улучшить. Будет похоже на нанесение косметики.

Шаллан медлила. Если Адолин согласится на брак, то сделает это из-за нее или из-за лжи?

«Глупая девчонка, — подумала она. — Ты пожелала изменить свою внешность, чтобы заставить Ватаха следовать за собой и чтобы получить место у Себариала, а сейчас сомневаешься?»

Но если она захватит внимание Адолина с помощью иллюзии, ее ждет трудный путь. Ведь она не сможет носить иллюзию постоянно. В замужней жизни?

«Лучше посмотреть, что получится без нее», — подумала Шаллан, выходя из экипажа.

Взамен она должна положиться на женскую хитрость.

Хотелось бы только знать, есть ли она у нее.

ГЛАВА 48. Со слабостью покончено

Три года назад

— Твои рисунки действительно хороши, Шаллан, — сказал Балат, пролистывая страницы ее набросков.

Они находились в саду в компании Викима, который сидел на земле и бросал тряпичный мячик своей громгончей Сакисе, чтобы та ловила его.

— Я неправильно передаю анатомию, — ответила Шаллан, смутившись. — Не могу разобраться с пропорциями.