Огненный бассейн. Сборник фантастических романов - Джон Кристофер

Билли не спал, он снова бредил. Температура у него, казалось, еще повысилась. Мэтью понимал, что не может оставить его здесь: очень важно без задержки доставить его к Лоуренсу; с другой стороны, мальчик не мог ни идти, ни даже держаться, если бы Мэтью понес его на спине. В конце концов Мэтью разорвал одно из одеял на полосы и сплел нечто вроде сетки, которая должна удерживать мальчика. Такая позиция была не очень удобной для обоих, но Мэтью надеялся что сумеет нести Билли. Мальчик опять отказался есть. Мэтью проглотил мясо из одной банки, доел влажную картошку и, усадив Билли к себе на спину, двинулся на запад.

Мальчик весил немало, в чем Мэтью убеждался с каждым пройденным ярдом. Периоды стонов и плача сменялись у него беспамятством, тогда он тяжело лежал на плече у Мэтью. Мэтью даже испугался, что Билли умер, но, повернув голову, почувствовал на щеке его легкое дыхание. Он старался погрузиться в автоматизм ходьбы, выбросив из головы все, за исключением необходимости ставить одну ногу за другой, но когда ему показалось, что он уже достиг этого автоматизма, напряжение аккумулировалось и высвободилось в виде резкой боли и приступа слабости. Нужно было отдохнуть, найти как можно более мягкое место. Тут Мэтью неуклюже опускался на колени и ложился, ощущая вес мальчика у себя на спине. У него не было сил снимать мальчика для короткой передышки.

Он опустил Билли в полдень. Они снова пересекали высохшую грязь Саутгемптонского эстуария. Мэтью сознавал, что он крайне слаб, и решил, что должен поесть, хотя голода и не чувствовал. Он открыл одну из оставшихся банок и попытался заставить Билли съесть немного мяса, но мальчик был апатичен, почти без сознания. Мэтью усадил его поудобнее и съел мясо сам. Пока он ел, вышло солнце, и Мэтью позволил себе полежать, греясь в его тепле, — несколько минут, подумал он, но тело его предало. Он не знал, сколько проспал, но солнце в небе стояло значительно ниже. Билли не спал, он смотрел на Мэтью пустым тяжелым взглядом. Мальчик кашлял, и кашель сотрясал все его тело.

Мэтью снова посадил Билли на спину и пошел. Стыдясь своей слабости, он пытался идти быстрее, но тем быстрее охватила его усталость. Он вынужден был отдохнуть и дальше идти медленнее. Время и пространство существовали теперь отдельно; противоположный берег не приближался, но солнце заметно двигалось по небу к горизонту. Мэтью понял, что сегодня им до грота не добраться.

И осознание этого сделало еще более трудной борьбу с усталостью, которая, казалось, вместе с кровью проникла во все участки тела. Каждый шаг требовал особых усилий. Каким-то образом Мэтью выбрался на берег и, немного передохнув, пошел дальше. Здесь росла трава, высокая и густая, над ней плясали бабочки. Ему хотелось лечь, погрузиться в мягкость и свежесть, но он не смог. Небольшая роща — он остановится, дойдя до нее. Добравшись туда, он снова собрался с силами. Та изгородь, тот куст… эта груда развалин… Он шел от точки к точке, от предмета к предмету.

Когда солнце опускалось за горизонт, последние силы покинули его. На пути была сухая канава с колючей живой изгородью за ней. Мэтью упал на колени и снял лямки. Он опустил мальчика на землю и склонился к нему. Лицо Билли покрылось потом, рот был открыт, губы обсыпаны. Мэтью взял канистру, привязанную к лямке, и поднес к губам мальчика. Билли с жадностью напился. Мэтью тоже попил и лег, держа Билли в руках. Еще засветло они уснули.

Мэтью разбудил плач Билли. Была ночь, но взошла луна. Воздух теплый и свежий, небо полно звезд. Он снова напоил Билли и поговорил с ним. Уже скоро, сказал он; завтра они будут на месте. Мальчик уснул, и Мэтью смотрел на его освещенное луной лицо. Неподалеку послышалось громкое фырканье-еж ищет самку.

Он почувствовал голод и открыл одну из двух оставшихся банок с мясом. Половину он оставил для Билли, если тот захочет утром есть. Немного попил. Канистра почти опустела. При первой же возможности нужно набрать воды.

Он подумал о ручье у грота и увидел наклонившуюся к ручью Эйприл. Снова ощутил огромное одиночество и чувство поражения. Ему было предложено то, на что он не мог надеяться, а он отверг это. Он знал, поступая так, что ранит ее, но только теперь начал понимать, насколько глубоко. Все же у нее хватит сил принять рану и вылечить и себя, и его. Он был уверен в этом.

Билли спал, очевидно, спокойно. Мэтью лег рядом и позволил усталости снова овладеть собой. Оставалась последняя часть пути. Он был уверен, что дойдет.

Вскоре после выхода на следующее утро они встретили группу людей. Трое мужчин и две женщины, все молодые и относительно чистые. Когда Мэтью заметил их, они его тоже увидели; они отдыхали у развалин, в которых, судя по разложенным на траве предметам, только что копались. У них было еще одно отличие — собака. Овчарка, которая стояла рядом с одним из мужчин. Мэтью решил, что нет смысла менять направление; к тому же вес Билли делал трудной всякую мысль об отклонении от прямой линии.

Когда он был в нескольких ярдах, человек с собакой окликнул его:

— Что с мальчиком? Сломал ногу?

Мэтью остановился и стоял, слегка раскачиваясь от спазм в мышцах. Собака низко зарычала.

— Он болен.

Они молча смотрели на него, потом, потеряв интерес, отвернулись. Одна из женщин, полная, с сеткой на волосах, что-то сказала, другая рассмеялась. Только собака не сводила глаз с Мэтью и Билли; она продолжала негромко ворчать. На траве Мэтью увидел банки с сухим молоком.

Он сказал:

— Не дадите ли банку с молоком? Или отсыпьте немного. У меня только мясо, а он не может его есть. Может, выпьет молока.

Женщина, говорившая раньше, сказала:

— Джо, может быть, мы…

Мужчина с собакой оборвал ее:

— Заткнись! — Он повернулся к Мэтью: — Проваливай! У нас хватит заботы и без больных щенков.

Собака, услышав его тон, заворчала громче. Мэтью пошел. Еще какое-то время он слышал ворчание собаки и смех.

Билли слабо сказал:

— Я не хочу молока, мистер Коттер.

— Скоро придем, — сказал он. — Когда доберемся до грота, Лоуренс и Эйприл позаботятся о тебе.

— Я могу попытаться идти сам.

— Сиди. Уже скоро, Билли.

В одном месте он заблудился, но солнце помогло ему определить общее направление, и вскоре он вышел на дорогу. Это, должно быть, А-31. Но он не знал, вышел ли он на нее восточнее или западнее того места, где встретился с Эйприл и остальными. Предстояло принять решение, в какую сторону идти; снова навалилась усталость предыдущего дня, и мысль о том, что он может пойти в неверном направлении, была невыносимой. Мэтью лег на траву у края дороги. Солнце жгло, он вспотел, мышцы его болели от напряжения. Невероятно сильно хотелось продолжать лежать, но он знал, что должен подавить это желание. Грот не более чем в трех-четырех милях. Мэтью с трудом встал и с фатализмом игрока повернул на запад.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});