Полное собрание сочинений. Том 8. Педагогические статьи 1860–1863 гг. - Лев Толстой

«– А как же вы сами преподавали в своей Яснополянской школе?

– Вот и сын меня то же спрашивал: «Как это тебе разрешили свободно преподавать?» А мне и в голову не приходило спрашивать у кого-нибудь разрешения. Собрал ребят и стал их учить».[442]

Стр. 207, строка 16 сверху: «крестника, выгнанного из богословии» – т. е. из высшего, шестого богословского класса духовной семинарии.

Стр. 209, строка 17 снизу: Манифест 19 февраля, подписанный Александром II 19 февраля 1861 г. – Манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости.

–

ВОСПИТАНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ.

Не сохранилось никаких рукописных материалов, относящихся к статье «Воспитание и образование» и никаких других данных, касающихся работы Толстого над нею. Впервые статья эта была напечатана в июльской книжке журнала «Ясная поляна» (стр. 5—44), с цензурной пометой от 20 сентября 1862 г. и с авторской подписью: «Л. Толстой». В отличие от других статей Толстого, она датирована «2 июля»; из этого указания видно, что Толстой работал над нею во время своего пребывания в Самарской губернии, где он тогда лечился кумысом.

Статья «Воспитание и образование» принадлежит к числу тех программно-теоретических статей Толстого, основные мысли которых складывались еще во время его непосредственного знакомства с европейскими школами. Об этом ясно говорят записи в дневнике Толстого за апрель 1861 г. Так, под 14 апреля читаем: «С Fröbst’oм говорил о определении школы. Воспитание и ученье. Вот ответ, из которого я легко выбил его. Примешиванье erzi[eh]liches Element[443] сделало школу деспотичною… Пошли с Fröbst’oм и Кунцем в бельведер, опять разговор о восп[итании] и уч[ении]».[444] На другой день Толстой записывает: «Восп[итание] и образ[ование] не разрешаю, но спокойнее смотрю на Германское образование».[445] В записи 16 апреля читаем: «Вечер опять тревога мыслей о воспитании также как и дорогой и объясняется только ограничиваясь, 1-е ограничение – Воспитание прочь – одно ученье, второе (по случаю чтения кухонной химии). Практичное преподавание науки есть первая и последняя ступень – задача школы не die Wissenschaft beibringen, a die Achtung und die Idee der Wissenschaft beibringen.[446] – С этим заснул покойно». На ту же тему Толстой беседовал в Берлине с известным педагогом Дистервегом. 22 апреля: рассказав о его посещении, Толстой заканчивает запись такими словами: «Воспитание кладет задачей».

По содержанию своему статья «Воспитание и образование» тесно связана со статьей «О народном образовании», —с «передовой статьей», как называет Толстой свою работу, открывающую первую книжку его журнала.

«Воспитание и образование», предназначавшееся Толстым еще для июньской книжки «Ясной поляны», показалось подозрительным Московскому цензурному комитету и, не беря на свою ответственность окончательного решения, Комитет отправил статью «на благоусмотрение» министра народного просвещения. Вот копия переписки, вызванной этой цензурной историей и хранящейся в Центрархиве, за № 240, под заглавием: «Дело особенной канцелярии Министра народного просвещения, по предст[авлению] Московского Ц[ензурного] К[омитета], о статье Гр. Толстого под заглавием: Воспитание и образование, предназначаемой для журнала: Ясная поляна. Начато Сентября 10 дня 1862 года. Окончено Сентября 14 дня 1862 года. На 3 листах».

«Министерство народного просвещения.

Московский Цензурный Комитет в Москве, 5 сентября 1862 года № 564.

Господину Управляющему Министерством Народного Просвещения.[447]

В Московский Цензурный Комитет поступила на рассмотрение статья Графа Толстого, под заглавием «Образование и Воспитание», предназначаемая к помещению в «Ясной Поляне».

В статье своей автор противуполагает образование воспитанию. Образование, по его мнению, есть совокупность всех тех явлений, которые развивают человека, дают ему новые сведения и более обширное миросозерцание, а воспитание состоит в принудительном, насильственном воздействии одного лица на другое, с целью образовать такого человека, который нам кажется хорошим.

Предметом педагогики должно быть не воспитание, опирающееся на насилие и произвол, а одно образование, основанное на полной свободе.

Автор ни за кем не признает права воспитания в принципе и только в виде уступки утвердившимся веками и обычаем (предрассудкам?) оставляет его за семьею, церковью и государством и безусловно отнимает его у общества.

Нa этом основании, не касаясь прямо специальных заведений – семинарий, кадетских корпусов, училищ Правоведения и проч., автор безусловно отвергает все общественные воспитательно-образовательные заведения и женские институты, приходские и уездные училища, гимназии и университеты, так как заведения эти не только воспитывают в понятиях, противных массе народа, но даже окончательно искажают молодых людей нравственно и, вместо ожидаемой от них пользы, служат школами разврата.

Принимая во внимание, что автор статьи силится ниспровергнуть всю систему общественного образования, принятую не только в России, но и в целом мире, и что он не ограничивается одними теоретическими рассуждениями, но делает при них практические выводы в применении ко всем существующим учебным заведениям в России, – Цензурный Комитет имеет честь статью Гр. Толстого представить на благоусмотрение Вашего Высокопревосходительства и просить в разрешение предписания.

Председатель Комитета Сенатор Тайный Советник М. Щербинин».

Министром народного просвещения, после студенческих беспорядков 1861 г., был назначен А. В. Головнин, либерально настроенный бюрократ, занимавший видное место в кружке вел. кн. Константина Николаевича. На полях отношения Московского цензурного комитета Головнин положил следующую резолюцию, помеченную 10 сентября: «Отвечать, что из этой статьи следует исключить всё, что порицает учебные заведения других ведомств и оставить критику учреждений М-ва нар. пр., так как в университетах и гимназиях многие лица будут отвечать автору и объяснят, в чем он ошибается».[448]

Статья Толстого была возвращена Московскому цензурному комитету в сопровождении бумаги особой канцелярии министра от 14 сентября 1862 г. за № 1662. Из «отпуска» (т. е. копии) бумаги, имеющегося в «Деле», видно, что она сообщала о возвращении статьи и дословно повторяла резолюцию министра.

Цензурная история, случившаяся вслед за жандармским обыском в Ясной поляне, взволновала Толстого и нашла отражение в его Дневнике и письмах. Пришлось хлопотать, объясняться с представителем московской цензуры Ф. И. Рахманиновым. «К Рахман[инову], – записывает Толстой в Дневнике 1 сентября. – Всю желчь поднял. Непропущена

1-я статья. Надо вдвое работать новую».[449] 7 сентября он пишет А. А. Толстой: «…на меня все несчастья в последнее время: жандармы, цензура такая на мой журнал, что завтра только я выпускаю июнь и без моей статьи, которая послана зачем-то в Петербург».[450] В записи Дневника, датированной суммарно 20—24 сентября, Толстой отмечает и «хорошие известия о статье», очевидно, о разрешении ее к печати, дошедшие до него с небольшим опозданием. К сожалению, мы не знаем, каков был текст статьи до ее отсылки в Петербург и возвращения обратно, что́ в ней было порицавшего «учебные заведения других ведомств».

«Воспитание и образование» – статья Толстого, помещенная в «Ясной поляне», напечатана более неряшливо, чем другие, с очень большим количеством опечаток, с очевидными пропусками и искажениями текста. Дальнейшие перепечатки статьи в собраниях сочинений Толстого и в сборниках, – между прочим, выбросивших длинное примечание к заглавию, – мало улучшили текст статьи. Мы даем текст «Ясной поляны», исправив очевидные буквенные опечатки и сделав следующие отступления от журнального текста:

Стр. 223, строка 17 сверху: вместо: все непредубежденные люди в «Ясной поляне»: все непредупрежденные люди. Внесенная нами конъектура исправляет явную ошибку журнального текста, повторявшуюся во всех изданиях до 1912 г.

Стр. 228, строка 9 снизу: вместо: право студентов на возражения, в «Ясной поляне»: право студентов возражения. Наша конъектура аналогична сделанной в издании 1911 г.

Стр. 232, строка 9 снизу: вместо: новых статей Чернышевских, Антоновичей, Писаревых в «Ясной поляне»: новых статей Чернышевских, Антоновичей, Писаревских. Наша поправка вытекает из контекста.

Стр. 237, строка 17 снизу: вместо: Отчего хлебопашец, проживая год в довольстве, в «Ясной поляне»: Хлебопашец, проживая год в довольстве. Пять предыдущих и два последующих вопросительных предложений, начинающихся словом «отчего», требуют вставки, сделанной нами. Издания сочинений, начиная с 1903 г. вносят поправку, аналогичную нашей.