Султан Луны и Звезд - Том Арден

— Нам? — удивилась Амеда.

— Ведь я — принцесса, не так ли? Мне должны позволить взять с собой свиту. — С этими словами Ката быстро пошла вниз по лестнице, пока алтарь не объяли языки пламени. — Скорее, девочки, мы отбываем в Каль-Терон.

Глава 57

ГРОТЕСК В ДВУХ ТОНАЛЬНОСТЯХ

К музыкальной пьесе под названием «Хаос во время ритуала обручения» следует добавить коду. Действие происходит далеко от Куатани, в Агондоне. Высокий, худощавый, аскетического вида мужчина отворачивается от зеркала и разражается проклятиями. Этот персонаж — если можно его назвать персонажем — прежде не раз фигурировал в рассказе об этом приключении, хотя сам до сих пор ни разу не появлялся в нем лично. Для внешнего мира он носит личину Транимеля, верного премьер-министра его агонистского величества, короля Эджландии Эджарда Синего. На самом же деле он является воплощением антибожества Тота-Вексрага.

Злодей один в комнате, где горят свечи, задернуты шторы и яркий огонь в камине. За окнами — ясный день, пожалуй, даже слишком ясный. Город скован жарой. Но это ненадолго. Здесь, в северных землях, сезон Терона пролетает быстро. Вскоре вернутся холода и сожмут Эджландию, словно в латной рукавице, лишь на краткое время ослабившей свою хватку, чтобы затем она стала еще более жестокой. Очень скоро грязные разливы реки Риэль покроются льдом, а покои агондонской знати загородятся от холода точно так же, как сейчас — апартаменты Тота. Повалит снег, светать будет поздно, а темнеть — рано. Очень может быть, что нынешний сезон Терона — последний в истории Эджландии, ибо Эпоха Искупления быстро близится к концу. До начала тысячного цикла остается всего несколько лун.

Но все это сейчас не имеет никакого значения для антибожества. Он ходит по комнате из угла в угол, сжимает и разжимает кулаки и думает только о том, как он разъярен. Итак, его Пламенноволосый раб снова подвел его! На самом деле это воплощение с самого начала не отличалось устойчивостью. Тысяча сверкающих на площади лезвий — какой, казалось бы, мощный канал для вселения в тело Пламенноволосого, но и этого оказалось мало. Помимо этого, Тот ужасно устал после беседы с Агонисом. Однако в его последнем провале было повинно что-то еще. Он снова выругался. О, если бы удалось захватить Мерцающую Принцессу! Если бы удалось швырнуть ее в Священное Пламя!

Но Тот не намеревался сдаваться. Он ни за что не сдастся.

Он снова повернулся к зеркалу, в котором таяло изображение распростертого на помосте Полтисса Вильдропа. Тот знал, что сейчас Вильдроп уже бежал с площади и теперь, как последний трус, искал убежища. Зеркало показывало объекты сосредоточения антибожества только в те мгновения, когда их наполняла его сила.

Тот презрительно смотрел на изображение своего никчемного раба. Поначалу этот молодой человек казался столь многообещающим. Не могло ли быть так, что Вильдроп противился ему? Да, точно! Да, Тот в этом не сомневался! Но как настолько порочный, настолько исковерканный злобой человек, мог иметь какие-либо интересы, кроме неприкрытой злобы? А что представлял собой Тот, как не Зло, если Зло было имя того, кто противопоставил себя верховному богу Ороку и пятерым его детям, всем их деяниям и помыслам?

Тот забарабанил кончиками пальцев по стеклу зеркала. В его покоях стояла жуткая вонь и жара, но для него это не имело никакого значения. Он думал только о своем унижении. Как глуп он был, пытаясь сговориться с Агонисом! Как глуп он был, полагаясь на Полтисса Вильдропа!

Тот провел ногтями по стеклу, издав противный скрежет, затем бросился к камину, сунул в пламя руку, потом — ногу, подпрыгнул до потолка и прилип к нему, словно чудовищное, бесформенное насекомое. Потом он несколько раз ударился головой о потолок, и на ковер просыпалось изрядное количество штукатурки.

Затем Тот резко спрыгнул вниз. Его глаза пылали, губы злобно кривились. Нет, это они были глупцами, они — Агонис и треклятый Вильдроп. Если его брат — он называл его братом, ибо он и был ему братом — отказался от его предложения, что с того? Он еще жестоко пожалеет об этом!

Вот Вильдроп — другое дело. Беда была в том, что этот смертный сейчас находился слишком далеко. Еще несколько лун назад у Тота не было нужды в магическом зеркале для того, чтобы превратить своего раба в жуткого всадника, восседающего верхом на синем летучем драконе. Но тогда Вильдроп находился в Зензане и к тому же относился к своему служению со всем рвением. Теперь многое изменилось, и Тот был склонен винить в этом большое расстояние. Теперь без помощи отражения он был беспомощен, он даже не мог руководить собственным рабом! Ярость снова охватила его. Если бы только его могущество не ведало границ! Но как оно могло не ведать границ без Орокона?

Тот снова заметался по жаркой комнате. Он ползал по полу, по стенам и потолку, круша все, что попадалось на его пути. А потом он вдруг замер, а через несколько мгновений подошел к окну и раздернул шторы. Его взгляд пробежался по внутренним дворикам, скользнул ниже, туда, где за жарким маревом текла издававшая дурные миазмы грязная река.

Только теперь он вспомнил о жаре и о холодах, которые вскоре должны прийти к ней на смену. Да-да, последние холода, которые скуют Эджландию и больше никогда не отпустят! Скоро, очень скоро здесь воцарится хаос, и тогда Тот-Вексраг вступит в свои права. Какая власть тогда станет принадлежать ему, какая бесконечная власть, когда Орокон будет принадлежать ему, а этот порочный мир, мир его отца, наконец будет уничтожен!

Время было на его стороне. Кроме того, как он и сказал своему брату Агонису, могущество Тота-Вексрага проистекало из тайного источника. Правда, этот источник пока мало что давал ему. Новые силы прибывали к Тоту только тогда, когда он переставал черпать из этого источника, когда источник иссякал...

Но и это было всего лишь делом времени...

Его враги не могли победить, не могли!

Антибог запрокинул голову и расхохотался. Он снова взбежал на потолок и, проворно спустившись, бросился к зеркалу. В зеркале теперь отражалась только приведенная в полный беспорядок комната. Глаза Тота сверкнули. Зеркало затуманилось. Тот искал Вильдропа. Куда он подевался, трусливая крыса?

Что ж, совсем неплохо было то, что его раб знал, что исхода нет, что он нигде не спрячется.

Для него и не могло быть исхода.

* * *

— Что теперь с ним такое? — шепотом спросила Дона Бела.

Джем негромко отозвался:

— Он еще хуже, чем раньше.

— Поглядите, как он задается!

— Как, интересно, можно задаваться, когда сидишь за столом? — пробормотал Джем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});