На несколько демонов больше - Ким Харрисон

— Кистена не было в квартире? — спросила я, и отчаянная надежда была почти болезненной. Я посмотрела на спутника Эддена, и тот неловко заерзал. — Дженкс сказал, что Кистен звонил и передал, что залегает на дно. А Пискари уже врал до того. Если есть шанс найти Кистена живым, я сделаю все.

Друг Эддена хотел заговорить, но передумал, когда Айви отодвинулась от мойки и плюхнулась на стул перед компьютером — ее любимое место, где ей уютно. Дженкс остался стоять на подоконнике, откуда мог присматривать за детишками через окно. Вот не знала, до чего громко они шумят на рассвете.

— Эдден думает, что людская психология может вернуть тебе память, — сказала Айви, хмуря брови. — Но людская наука не может быть сильнее колдовских чар. Это только лишние терзания тебе, Рэйчел.

Эдден, не обращая на нее внимания, повернулся к своему спутнику, и тот не совсем уверенно шагнул вперед.

— Доктор Миллер, это Рэйчел Морган. Рэйчел, познакомься с доктором Миллером, нашим психиатром.

Я наклонилась и пожала его руку. Надежда, что Кистен может быть жив, была отчаянной и болезненной, и цвет амулета, который был надет на докторе Миллере, сменился с пурпурного на белый.

— Очень приятно, — сказала я, жестом предлагая ему сесть, и они с Эдденом сели справа от меня.

У молодого человека было приятное твердое рукопожатие — не удивительно, раз он психиатр на службе ФВБ. А что удивительно — это легкий подъём уровня безвременья, которое попыталось проникнуть в меня, когда наши руки соприкоснулись. Он был человеком — я не ощутила от него ни малейшего запаха красного дерева, и он работал на ФВБ — но он умел исполнять магию лей-линий. И амулет у него был металлический — гарантированно лей-линейные чары.

Он был выше меня, и коричневые ботинки служили странным контрапунктом к серым брюкам и белой рубашке в серую полоску. Черные волосы были подстрижены в небрежном стиле. Сложения он был хрупкого, и карие глаза скрывались за очками в металлической оправе.

Очки? — подумала я. — Никто сейчас очки не носит, кроме как…

Мои подозрения подтвердились, когда доктор Миллер снял их с переносицы, скривившись. Черт побери, они были для того, чтобы видеть ауру, не переключаясь на второе зрение — чего люди, как правило, без чужой помощи или долгой практики делать не могут. Класс. Ничего нет важнее, чем произвести благоприятное первое впечатление.

Надетый на нем амулет изменил свой цвет на красновато-серый, и психиатр с извиняющейся улыбкой пододвинул свой стул ко мне.

— Очень рад познакомиться с вами, миз Морган, — сказал он, сидя между Эдденом и мною. — Называйте меня просто Форд.

Дженкс затрещал крылышками, опустился прямо на стол, держа руки в боки так, что виднелась рукоять его садового меча.

— Эта штука эмоции читает? — спросил он воинственно. — Вот так ты и работаешь? Узнаешь этой штукой, правду тебе говорят или нет? Рэйчел не врет. Если она говорит, что не помнит, так и на самом деле не помнит. Она хочет найти Кистена, если это возможно.

Форд снова посмотрел на амулет, снял его с шеи и положил на стол.

— Амулет реагирует не на нее, а на меня. В определенном смысле. Я нахожусь здесь не для выяснения, не лжет ли миз Морган. Моя цель — помочь ей восстановить, что можно, из ее искусственно заглушённой памяти с целью найти мистера Фелпса.

Я ощутила прилив чувства вины, и его лей-линейный амулет блеснул на миг серо-синим.

— Если она позволит это сделать, — добавил он, пальцами шевеля металлический диск. — Чем дольше мы будем ждать, тем меньше она вспомнит. Нас сильно поджимает время, особенно если мистер Фелпс в беде.

Айви закрыла глаза и пыталась скрыть эмоции.

— Рэйчел, он погиб, — шепнула она. — А бюро пытается найти его, используя твою надежду, и облегчить себе работу. Это нехорошо.

— Неизвестно, погиб он или нет, — возразил Эдден, и меня пробрало холодом, когда Айви открыла глаза. Они были черны от душевной боли.

— Я не буду этого слушать, — сказала она, встала и вышла. Я замерла.

Дженкс неуверенно покружил надо мной и вылетел следом. На меня пахнуло ароматом кофе, я встала налить себе кружку и заодно налила еще две для Форда и Эддена. Первый глоток согрел меня как бальзам, освежил, как легкий ветерок из окна. Может, и правда что-то есть в этих вставаниях на рассвете.

— Что я должна сделать? — спросила я, ставя кофе перед гостями и садясь.

Форд улыбнулся коротко, но искренне:

— Не наденете вот это?

Амулет лег ко мне в руку, и я почувствовала, как гудит в нем безвременье, тянет, будто хочет вынуть его у меня из рук.

— Что он делает?

Форд еще не выпустил из пальцев амулет, и я, почувствовав прикосновение его пальцев, подняла глаза в изумлении. Губы его дернулись в улыбке, когда амулет у меня в руке поменял цвет на нежно-лиловый. В этих изменениях была система.

— Ваш друг был прав: это визуализация ваших эмоций, — сказал он, и я поежилась. Догадалась, что мог значить лиловый цвет, и заставила себя мыслить абсолютно по-пуритански, когда надела его себе на голову. В отличие от амулетов земной магии, этому достаточно было находиться в пределах моей ауры, не обязательно касаться кожи.

— Но вы же сказали, что он отзывается на вас, а не на меня?

У него на лице мелькнуло страдающее выражение и тут же исчезло.

— Да, так и есть.

Я раскрыла глаза в изумлении:

— Вы хотите сказать, что чувствуете чужие эмоции? Это правда? Я про такое даже не слышала! Кто вы? От вас не пахнет колдуном.

Эдден усмехнулся про себя, взял свою чашку и отодвинулся в угол, делая вид, что рассматривает детишек Дженкса за окном.

Форд пожал плечами:

— Думаю, что человек. У моей матери было то же самое, она и умерла от этого. О других таких никогда даже не слышал. Я пытаюсь как-то обратить это свойство себе на пользу, а не во вред. Амулет этот нужен для вас, а не для меня, чтобы вы точно знали, что я о т вас воспринимаю. Сила эмоции отображается яркостью, а вид эмоции — цветом.

Мне стало слегка нехорошо:

— Но вы ощущаете мои эмоции независимо оттого, есть на мне амулет или нет? — спросила я, и он кивнул. — Тогда зачем он мне нужен?

Эдден у окна нетерпеливо шевельнулся. Я поняла, что он хотел бы нас поторопить.

— Когда мы закончим и вы его снимете, у вас будет иллюзия, что я больше не слушаю.

Как раз в этот момент влетел Дженкс, хотел сесть ко мне на плечо, но в последний момент передумал и сел на плечо к Эддену — увидел выражение моего лица. В словах Форда был смысл — даже если он говорил неправду,

— Но это же ад, — сказала я. — Надо, чтобы вам кто-нибудь сделал глушитель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});